Пиратская доля (СИ) - "Милена Вин" - Страница 25

– Мисс! – послышалось совсем рядом, и я повернула голову на источник звука.

К нам подбежал Теодор, а следом за ним подтянулась остальная ребятня – две девочки и четверо мальчишек практически одного возраста.

– Здравствуй, Тео, – улыбнулась я и пожала важно протянутую мне маленькую ручку ребенка. А затем, взглянув на смущенных ребят за его спиной, приветливо помахала им. – Во что вы играете?

– Мы ищем сокровище, мисс, – тихо ответил Теодор и хитро улыбнулся. – Папа сказал, что он спрятал его где-то здесь, когда первый раз прибыл в Кингстон. Он дал нам карту. – Тео любезно показал мне небольшой кусочек пергамента, на котором были небрежно нарисованы пальмы и дорожка, ведущая к крестику.

– Тео! – вдруг возмущенно воскликнула одна из девочек. – Зачем ты рассказал ей? Теперь она тоже захочет найти клад…

На моих губах заиграла улыбка, и я хотела уже ответить ребенку, но Жаннет опередила меня.

– Лия, разве жадничать – это хорошо? – укоризненно спросила она. Девочка виновато опустила голову, не выдержав строгий взгляд женщины. – Поверь мне, милая, – слегка улыбнувшись, продолжила Жаннет, – Клэр не стала бы искать то, что принадлежит другому человеку. Если только…

Девушка выдержала небольшую паузу, загадочно улыбнулась и, когда детишки, сгорая от любопытства, посмотрели на нее, громко выдала:

– Если только она не пират, как и я! – Жаннет резко схватила с песка короткую палку и шутливо направила ее в сторону детей. – Ха! Теперь эта карта точно будет моей!

Ребята, вскрикнув то ли от наигранного ужаса, то ли переполнившего их вдруг веселья, бросились врассыпную, а Жаннет рассмеялась и, весело глянув на меня, помчалась догонять Тео.

Я не смогла сдержать улыбки от этого неожиданного действия со стороны всегда такой серьезной и непреклонной женщины. Теперь я понимала, что дети – это ее слабость. Никогда не замечала, чтобы она повышала на них голос или долго злилась, напротив – она хоть и делала им важные замечания, но быстро остывала, словно не могла устоять перед детскими глазками и немного наивного, невинного поведения.

Еще немного понаблюдав за их догонялками, я прошла ближе к воде, села на песок и, вытянув ноги, прислонилась спиной к большому камню. Прикрыла глаза и прислушалась. Были слышны набеги слабых волн, крики чаек, веселый смех детей и непринужденные разговоры мужчин. Да, это то, что мне сейчас было нужно. Первое время море вынуждало меня чувствовать себя невероятно ужасно, и я даже с трудом могла на него смотреть, но сейчас оно – такое спокойное, ласковое – успокаивало меня, уносило все мои мысли прочь, на самое дно. Сейчас многое изменилось. Я больше не боялась вновь оказаться на корабле и смотреть, стоя на палубе, на необъятную гладь воды. Теперь вид моря доставлял мне бесконечное и неизбывное удовольствие.

– Признайтесь, наконец, миледи, – раздался поблизости приятный голос капитана, – что вы русалка, выброшенная волнами на берег.

Я открыла глаза и взглянула на насмешливо улыбающегося мужчину. Он поправил рукой свои слегка влажные волосы, собранные в низкий короткий хвост, и присел на корточки рядом со мной.

– Иначе я не смогу больше найти причины того, почему меня так сильно тянет к вам, – хрипло добавил он.

Его слова в сочетании с этим нежным взглядом вызвали у меня сладкую дрожь, и я поджала губы, сдерживая улыбку.

– Кто же тогда вы, капитан? – иронично-весело спросила я. – Не очень-то вы похожи на русалку…

Жак сначала удивился, посмотрел на меня как-то странно, словно услышал что-то необычное, то, что совсем не ожидал услышать, а затем его губы дрогнули, и он прыснул от смеха, обескураживающе проговорив в ответ:

– Не думал, что вы так быстро признаетесь.

Я почувствовала, что мои брови поползли вверх, и спросила:

– В чем?

Капитан как-то хитро сощурился, наклонился ко мне, уперев руки в песок по обе стороны от меня, и медленно, внимательно осмотрел мое лицо.

– В своих чувствах, – выдохнул он едва слышно.

Его горячее дыхание опалило мою кожу. Мелкая дрожь охватила меня, и я не смогла отвести взгляд от его горящих глаз. О боже… Неужели он… Он действительно влюбился в меня?..

– Жак, я…

Я не успела договорить – громкий веселый смех Теодора раздался совсем рядом, и через секунду мальчик налетел на капитана, повалив его на песок.

– Папа! Мы нашли сокровище! – возбужденно-радостно воскликнул он, сев на колени. – Жанна помогла нам откопать его. Гляди!

Он раскрыл кулачок и вытянул вперед руку. На его ладошке лежала небольшая морская ракушка в виде спирали. Такая белоснежная – она действительно казалась сокровищем.

– Какая она красивая, Теодор, – сказала я, поймав воодушевленный взгляд мальчика, и улыбнулась.

– Возьмите, мисс. – Ребенок, не дожидаясь моей реакции, взял мою руку и вложил в нее ракушку. – Там еще много таких. На всех хватит, – задорно улыбнулся он, обнажив ряд ровных белых зубов.

– Спасибо, Тео, – шепнула в ответ и, взяв пальцами морскую раковину, осмотрела ее.

– Папа говорит, – начал Теодор, придвинувшись ко мне поближе, словно желая, чтобы его слышала только я, – что если поднести ракушку к уху и прислушаться, то можно услышать пение моря. Ведь так? – спросил он громче, глянув на капитана. Тот, улыбаясь, утвердительно кивнул, и мальчик снова посмотрел на меня. – Послушайте, мисс! Она, конечно, маленькая… Но я уверен, что море даже такую кроху одарила своим звучанием!

Под любопытным взглядом Теодора и по-доброму насмешливым взглядом капитана я осторожно поднесла раковину к уху и постаралась сосредоточиться на якобы исходящих оттуда звуках. К моему удивлению я действительно уловила мягкий шум прибоя. И мое нахождение рядом с морем, его соленый запах лишь усилили мою детскую радость, вызванную этим маленьким открытием. Я не знала реальной причины раздающихся из раковины звуков, но мне так хотелось верить, что это настоящее чудо. Верить так, как верит ребенок.

– Теперь, неважно как далеко вы будете находиться от океана, вы всегда можете услышать громыхание волн, подкатываемых к берегу, – тепло улыбнулся Теодор.

– Иди сюда, – ласково позвала я и осторожно притянула мальчика к себе.

Он сначала застыл от неожиданности, а затем сам бросился в мои объятия и обнял меня так крепко, как я обнимала в детстве своих родителей. Обнял как родную.

Отстранившись от меня, Теодор поднялся на ноги, как-то смущенно улыбнулся мне и своему отцу и резво убежал к остальным ребятам.

– У вас замечательный сын, капитан, – прошептала я, наблюдая за тем, как дети рассматривают найденное ими сокровище. – Как и его отец.

Я посмотрела на капитана, но не успела даже что-либо еще сказать, как его губы сразу же накрыли мои. Я хотела отстраниться, мягко оттолкнуть его, понимая, что его внезапное действие многие могут заметить, но не смогла. Мужчина обхватил руками мое лицо, и я прикрыла в наслаждении глаза, совершенно теряясь и растворяясь в таком удивительно чувственном, нежном поцелуе, который пробуждал во всем моем теле любовный трепет.

Медленно оторвавшись от моего рта, Жак посмотрел мне в глаза и, не убирая рук с моего лица, прошептал:

– Вы стали моим сокровищем, Клэр.

«А ты моим», – мысленно произнесла я, крепко сжав в руке ракушку, но так и не озвучила эти жгучие слова. Боюсь. Но почему? Почему я страшусь сказать о своих чувствах так же легко, как и он? Хотя откуда мне знать, сложно ли было сейчас ему, всегда такому непреклонному и жесткому человеку, произнести настолько трепетную фразу...

Капитан еще немного посидел рядом со мной, молча любуясь видом на безмолвное лазурное море. А затем попрощался, кажется, набравшись сил, и ушел помогать мужчинам. Мы с Жаннет решили больше здесь не задерживаться и не мешать своим присутствием остальным и, собрав всех ребят, отправились обратно на поляну.

Остаток дня мы с девушками провели беззаботно, болтая друг с другом и нежась на солнышке, лишь приготовили к вечеру ужин и, накормив детей, разошлись по своим домикам. Некоторое время я читала книгу, ожидая визита капитана и ловя себя на мысли, что без него не могу спокойно отправиться спать. Теперь не могу. Но спустя два часа бездумного чтения я отложила книгу, посмотрела в окно, за которым уже давно стемнело и было видно несколько медленно передвигающихся из барака в барак темных фигур, а затем переоделась и легла в постель. Долго ворочалась, совершенно ни о чем не думая, чувствуя какую-то пустоту внутри, и вскоре задремала.