Цепи грешника (СИ) - Волков Александр Мелентьевич - Страница 5

— Маша, что произошло со мной? Что ты видела?

— Твои глаза изменились. Страшный фиолетовый цвет. И глубокий, как бездна. Я никогда такого не видела. А твой айцур…. Я думала, что он порвет меня на части. Голиаф кричал. Мне его жалко стало.

— Он бы тебя не пожалел, — цинично ответил я. — Не бери в голову.

— Я другого ожидала, — призналась Маша. — Я думала, что…. — она осеклась.

— Что думала? — прищурился я, и в груди защемило. — Ожидала пушистого бескрылого ангела, который спустится с неба, споет песенку, и всех спасет? Думала, что это будет не твой проклятый бывший, который сам не знает, что с ним происходит? Не думала, что дело придется иметь с монстром?

— Я не это имела введу, — Маша попыталась успокоить меня. — Совсем не это.

— Ты всегда так, — нахмурился я. — Тебе что-то не нравится, но ты молчишь, а потом втыкаешь нож в спину. И сейчас так же. И было так же, когда ты закрутила со своим хачом.

— Ты сам виноват, что мы расстались. И когда я была с тобой, то ни с кем не крутила. У нас нет времени. Скоро Алландел спровоцирует воплощение Греха, то никто никуда не отправится. Антерра утонет в крови, и мы захлебнемся с остальными.

— Ладно, слушай, это былые эмоции, — отмахнулся я. — Мне срать на все. Срать на всех. Срать на тебя, — я ткнул в нее пальцем. — Срать на хачей, с которыми ты спала. Срать на страдающий народ Антерры. На воплощение Греха срать. И срать на карго-культ «Серых перьев». Вы мне должны, поняла? — сказал я с силой, и Маша дыхание затаила. Настолько ей стало страшно. Конечно, я не хотел так говорить, и половина моих слов — ложь, но Маша меня разозлила. Она пришла ко мне, я спас ее, мой дом сожгли, результаты пятилетней работы сгорели вместе с остатками моего доверия к окружающему миру, и я опять ее спас. Опять спас, а она разочарована, что у меня не ангельский лик. — Из-за ваших стратегических изысков я лишился дома. Если мне заплатят, когда я приду, и предоставят жилье — я пойду с тобой. Если меня вернут домой, я помогу, и то, мне еще предстоит подумать, а не водите ли вы меня за нос. У меня дома дочь. Она меня ждет. Она может умереть в любой момент, если уже не умерла, но я не собираюсь тратить ни минуты на ваши сопли. И на ваш народ.

— Спасение народа Антерры и есть то, что нам от тебя нужно, — сказала Маша, опустив глаза. — Ты не изменился, — она всхлипнула. — Как тогда доводил меня до слез, так и теперь доводишь. Резкий, негативный, несносный!

— Да потому что ты — человек-катастрофа! Из-за этого я резкий и негативный! — я развел руками. — Один вечер ты провела у меня в доме, и что из этого вышло?! Черт!

Я глядел на Машу, и очень хотел послать ее к черту вместе с «Серыми перьями», но выбора у меня не было. Дома меня ждала дочь. Я не знал, жива ли она, и очень жалел, что покинул Землю. Если воплощение Греха было правдой, то времени осталось еще меньше.

А все ради чего? Ради того, чтобы разбогатеть, и доказать что-то Маше, даже не второй жене, бывшей, Наташе, которая родила мне дочь. И у меня получилось. Но радость быть звездой эстрады оказалась скоротечна. Надо было выбираться. Я хотел вернуть и дочь, и предыдущую жизнь. К счастью, на моем счету было достаточно денег, чтобы Милену могли лечить как надо. Чтобы могли отстрочить ее гибель.

Я скрестил руки. И глядел на Машу с недоверием. Чем дольше она находилась рядом, тем слабее становилась вера в безоблачное будущее. Появилась непонятно откуда, за полчаса уничтожила пять лет работы, и теперь хотела заставить спасать мир, на который, честно, мне было плевать с самой высокой точки на местности.

Ну, как. «Птичку жалко», конечно, но я никогда не считал себя великим благодетелем, чтобы всех спасать. Да и не видывал я вопиющей ангельской жестокости. Для меня она оставалась страшной байкой, в отличие от людей, чью свирепость я познал на собственной шкуре в ярких красках.

— Я знала, что ты мне не поверишь, — проницательно заметила Маша. — Потому взяла с собой вот это, — как же я удивился, когда она вынула из рюкзака белый «Айпод» с проводными наушниками. Оделась, кстати. В рюкзаке у нее нашлись запасные вещи. А «Айпод» был настоящий. И никакой магией, кроме магии иллюзии, его не подделать. Когда не умеешь рисовать, то объяснить иллюзионисту как выглядит «Айпод», и из какого материала он состоит — нереально. — Вот, — Маша протянула мне плеер. — Попробуй. Убедись. Он настоящий.

И я взял его. Мазнул большим пальцем по гладкому пластику, по выступавшим кнопкам, по потухшему экрану.

Как ей удалось его достать? Это не укладывалось в голове. Если люди попадали в Антерру, то попадали в чужие тела, обладавшие внешним сходством, хотя не всегда. Ни у кого из пассажиров (так я называл залетные души) никогда не было с собой предметов быта из дома.

— Как? — я вопросительно взглянул на Машу.

— С помощью магии, которая вернет тебя домой, если ты поможешь нам, — сказала Маша. — И возможно меня. Если помнишь, — она ухмыльнулась, — я тоже туда хочу. Но не могу бросить жителей Антерры в беде.

Одно радовало — Маша успокоилась, и взгляд ее лишился страха. Пока она воспринимала меня как монстра, мне было дурно.

— Ладно, — вздохнул я. Деваться было некуда. — Идем. Надо дойти до поселка, и купить еды. До Абраты полдня пешком, а к твоим….

— А штаб «Серых перьев» находится в Скиде.

— Скиде? — изумился я, и вскинул от удивления брови. — Так далеко? Да мы же до первых валастаров доберемся через неделю…. А Скид! Это же хрен знает где. Туда только через Багровое Море лететь.

— Не неделю. Быстрее доберемся. За день или два, — успокоила Маша, и встала в «нулевую» танцевальную стойку, позволяя айцуру из пространства пропитать себя. Она исполнила короткое па, указала пальцем куда-то за кусты, и там вздулось облако фиолетовой пыли, в котором засветились две белые точки.

Из облака донесся сердитый утробный рык, и я невольно сглотнул, не представляя, что оттуда вылезет. Но больше удивляло то, что Маша вызвала питомца, а питомцев могли вызывать только музыканты и танцоры от второго разряда и выше. У нее были силы защититься от пауков? Защититься от Голиафа?

— Питомец? — нахмурился я. — То есть, ты могла убить Голиафа, и могла убить пауков?

— Могла, — устыдилась Маша. — Но для драки с Голиафом я была под грибами, а пауки нужны были, чтобы выманить тебя. Не представляешь, сколько мне убить их пришлось, прежде чем ты появился.

— Серьезно? — я повысил голос. Почувствовал себя обманутым. Терпеть не мог, когда мне врали. Не страшная ложь, конечно, но гаденькое послевкусие осталось. — Круто. Чего сама мир не спасаешь?

— Потому что я слабее тебя, — призналась Маша. — Не злись. Иначе я не могла тебя найти.

Я покачал головой. Чем сильнее затягивалась история, тем меньше удовольствия было в участии. Сначала дом потерял, лишился всех исследовательских результатов, а потом узнал, что меня нагло обманули. Впрочем, это меня не удивляло. От «Серых перьев» ничего хорошего набраться нельзя.

Много о них слышал.

Цепочку размышлений прервала здоровенная улитка, лениво выползавшая из зарослей, и сломавшая брюхом кустовые побеги. У меня чуть челюсть от удивления не отвалилась. Улитка? Да еще и милая такая, безобидная на вид. Тоже мне, скоростной транспорт. Питомец обычно отражал характер владельца, а Маша была без ума от всего «миленького». Жалко, что скорость в список Машиных милостей не входила.

— Не смотри на нее так, — обиделась Маша. — Она тебя удивит.

— Ага, конечно, — скептически отозвался я, полезая в специальную кожаную корзину, и усаживаясь в кресло. Приятно пахло. Почти как в салоне новенького автомобиля. И вид открывался как со второго этажа двухэтажного автобуса. Впечатления сложились приятные, но Маше, естественно, я про них не сказал. — Ну, давай. Удивляй меня.

Маша расселась в переднем кресле, и мягко обратилась к улитке:

— Вези нас в Абрату.