Принцепс (СИ) - "Пантелей" - Страница 40

– А кто же вы? Вверенную вам державу порвали на лоскуты, только грабите да междоусобицы затеваете, мало того, породнились с кочевниками и их в эту свару втянули. На Державу вам плевать, на народ тоже. Так только тати живут, гордыню тешат, да мошну набивают.

– А у вас такого нет? – усмехнулся Рюрик Ростиславович.

– Пока есть. – кивнул Спящий Леопард, жестом останавливая вскинувшегося было Ратибора – Но к осени мы и своих татей повыведем. Просто начали с вас, ляхов и угров, но этим, будь уверен, не закончится. Построим мы единую христианскую державу, охраним её и от своих разбойников, и от кочевников, и от мусульман. Нас много, а сражаемся мы под знаменем непобедимого Львиного Сердца, Великого Паладина христиан и «Гнева Аллаха» для мусульман. Будут на Руси и города каменные, и дороги мощёные. И пределы раздвинутся – от Одера на западе, до Великого океана на востоке. Только то и нужно для этого – татей извести, да дать народу плодиться и размножаться, как завещал нам сам Господь. На вас долг, Рюриковичи. Долг и перед Господом, и перед вверенным вам три века назад народом. Кто желает этот долг отслужить, тому шанс я дам. Князьями вы больше не будете, но баронами, или даже графами стать сможете. Дел предстоит много, а толковых людей не хватает.

– Не опасаешься, что мы бунт учиним?

– Нет. – усмехнулся Спящий Леопард – Я пять лет сражался с мусульманами, которыми командовал один из лучших полководцев нашего времени – Салах ад-Дин. Я штурмовал Акру, отбивал Яффе, участвовал во взятиях Иерусалима, Дамиетты, Ракки, Багдада и Басры. После тех сражений, война с вами – просто забава. Вы, даже будучи при власти, и то сплотиться не сумели, тем более не сумеете в бунте. Кроме того, вас никто не поддержит. Вообще никто. Ни города, ни бояре, ни ваши бывшие дружины. Вам сейчас нужна моя защита, вас все ненавидят. «Горе побеждённым!»

Рюрик Ростиславович, Великий князь Киевский, с помрачневшим лицом помолчал минуту, потом повернулся к преклонившим колено, среди которых были двое его сыновей.

– Пардус прав. Вам всем нужна его защита. Служите ему верно. Позора на вас нет, мы принимаем его на себя. Говорите. – посмотрел Рюрик на стоящих рядом князей.

– Ты уже всё нужное сказал, брат. Служите Пардусу, дети, а нам, старикам, лучше уйти сейчас – Муромский князь, Владимир Юрьевич с презрением посмотрел на Ратибора и спросил – Шубы снимать? Тебе, холопу, и обноски сгодятся.

Черниговский князь Ярослав Всеволодович; Курский Всеволод Святославович только молча сбросили шубы.

– Командуй, Пардус. – в свою очередь скинул шубу Рюрик Ростиславович – Ты в своём праве, мы далеко не ангелы и «Горе побеждённым», только помни, что Русь – это мы. Управляли мы ею может быть и плохо, но именно мы её создали.

– Арбалетчики, кругом! Шагом марш в свои расположения. Грегор, забирай этих четверых к себе в штаб. Герцог Ратибор, забирай молодёжь и начинай учить их настоящей войне. Чтобы к осени между устьями Дуная и Волги не осталось ни одного кочевника. Всё мы в это лето, конечно, не распашем, но стремиться к этому надо. Мы не волки, мы Господни псы-волкодавы, охраняющие вверенное стадо христово от волков. Охраним и от кочевников, и от татей. А ты. – Спящий Леопард пристально посмотрел к глаза Муромскому князю – Если думаешь, что из тебя никто не сможет сделать послушного холопа, то сильно в этом заблуждаешься. Есть методы. Не только будешь землю пахать, но и, пинающие тебя в рожу, сапоги лизать. Отдам тебя настоящим мастерам – через неделю смиришься. Я теперь здесь король. Грегор и Ратибор мои герцоги. Понял меня, мужик?

– Я не мужик, а князь. – успел гордо произнести Владимир Юрьевич.

– Как хочешь. – блеснувший молнией, меч Спящего Леопарда, отделил упрямую голову бывшего Муромского князя от тела – Только не князь ты, а дурак, гордыни ради помер. – равнодушно констатировал Леопард – Грегор, забирай троих. Покойников передайте попам, пусть их похоронят прямо в шубах. И помните все. Теперь только я здесь назначаю – кто чей холоп, а кто господин.

Пятьдесят девять, оставшихся живыми и здоровыми потомков датского ярла Рюрика, герцог Ратибор распределил по одному в лучшие десятки большой тысячи псоглавцев и сразу погнал их в степь за Дон. Велено было учить бывших князей и княжичей настоящей войне, вот на войне они и научатся. Те, кто выживет, конечно. За зиму, пока занимались Русью, через Волгу на запад перебрались восемнадцать половецких родов, ожидающих победы Рюриковичей над наглыми пришельцами и восстановления старых договорённостей. Тысяч десять воинов выставить они могут, но это если считать всех вместе. На деле же, половецкие ханы жили ничуть не дружнее русских князей. Оно и понятно, степь только кажется бескрайней, на самом же деле и края у неё есть, и более плодородные участки, и населена она довольно плотно, за Волгой всем места не хватало.

В большой тысяче псоглавцев служило уже две с половиной тысячи бойцов, а сотниками и десятниками были те, кто начинал ещё в Святой земле с Рудным воеводой, поэтому усилил их Ратибор только пятью сотнями панцирной кавалерии Русского ордена. На всякий случай. Вдруг кочевники одумаются и соберут свои силы в большую орду, тогда удар тяжёлой орденской конницы, обученной и вооружённой как европейские рыцари, как минимум, смешает их порядки, а скорее разорвёт на куски, за которыми будут охотиться уже профессионалы псоглавцы. Выходить против кочевников в соотношении один к трём, для русов было привычно. Этого хватало, чтобы в удобном месте преградить путь орде и заставить её остановиться, но на этот раз задача стояла другая. Не остановить, и даже не вытеснить, а полностью уничтожить воинов, отобрать рабов и скот, а женщин и детей продать Хорезмшаху.

Вторую половину своего войска – бывшую тысячу боярина Никиты Шатуна, которая тоже разрослась до двух с лишним тысяч воинов, Ратибор усилил тремя сотнями Русского ордена и отправил на северный Кавказ. Сельджуки Конийского султаната заканчивали покорение Грузии, и хоть по договору за Большой Кавказский хребет они вторгнуться не должны были, в земли нейтральных пока аланов постоянно просачивались банды сельджуков, грузинских мусульман и даже армян. Этому отряду было поставлено задание помочь аланам уничтожить разбойников и склонить их к союзу. Союзу слабого с сильным, что отличался от принятия вассалитета только более обтекаемыми формулировками.

Аланы всегда были верными союзниками русов в борьбе со степью, это Спящий Леопард помнил из рассказов Корнея Лютого, нынешнего Патриарха Константинополя, поэтому статуса их было решено пока не лишать. Оседлый христианский народ контролировал территорию от Большого Кавказского хребта на юге, до правого берега Терека и левого Кубани. Для царства, или королевства маловато, а для герцогства, или княжества вполне. Спящий Леопард уже успел оценить необъятность захваченных земель, которые по площади превышали всю цивилизованную Европу, поэтому рад был любому союзнику, тем более такому, который перекрывал одно из самых опасных направлений. Не смотря на все подписанные договоры, король русов не верил, что сельджуки остановятся. Чем большую территорию захватывает волчья стая, тем больше у неё аппетит. На запад, или юг, под удар Львиного Сердца они вряд ли рискнут сунуться, на востоке очень крепкий Хорезмшах, значит пробовать на зуб будут север. Понимали ли это аланы? Наверняка понимали, но давить на них всё равно не стоило. Помочь – да. Предложить союз тоже. В случае агрессии захватить Дербент, перекрыв проход, но аланов ни к чему не принуждать. Пусть лучше останутся доброжелательно настроенными нейтралами, чем станут неверными вассалами, затаившими обиду. Как сказал когда-то Ричард – «сначала ты зарабатываешь репутацию, а потом она работает на тебя».

Германский легион от него вернуть пока не требовали, поэтому король русов разделил его на две терции, Одну отправил охранять работников, строящих крепость в месте впадения Камы в Волгу, или наоборот, Волги в Каму, что, впрочем, неважно, а вторую в устье западной Двины. Работников теперь хватало. Все бывшие княжьи холопы, которым была обещана свобода и своя земля, после завершения строительства, а также все боярские закупы[74], которых Леопард выкупил за половину цены, тем самым уполовинив их долг, готовы были буквально молиться на нового короля-благодетеля.