Мученики Колизея - Тур Евгения - Страница 26

Могилы мучеников служили также убежищем; Готы не осмеливались убивать преследуемых на земле, почитаемой святою, сокрывшей тела умерших праведников. Но что значили эти относительно ничтожные по своему объему места сравнительно с протяжением Великого Рима. Там продолжалось разрушение, там разгуливала страшная смерть, там шел ужасающий грабеж и безумное пьянство, там совершались неслыханные преступления. Дворцы патрициев привлекали жадных до золота варваров. Они врывались в них и неистовствовали. «Гордые властители вселенной, — говорит современный взятию Рима писатель, — сделались жертвой пламени, оков и меча». Знатное рождение, богатство привлекали опустошителей, грабителей, убийц, и владетели дворцов погибали в мучениях. Многие сенаторы с женами и детьми были замучены до смерти.

Это страшное разрушение, эта гибель великого Рима, вечного города, как привыкли называть его издавна, заставила содрогнуться вселенную. Шесть веков от Рима исходил свет тогдашнего образования, и свет этот угас под святотатственною рукой пришлого варвара. «Рим, — восклицал Иероним, — стал могилою наций, которых был отцом!» Города Востока, города Запада облеклись, если можно так выразиться, в траур, самые варвары содрогнулись от ужаса. Августин, узнав о взятии и разгроме Рима, проливал горькие слезы. «Никогда, — сказал он, — не буду я в состоянии утешиться». Иероним, находившийся тогда в пустыне Вифлеемской, отбросил от себя пророчество Иезекииля, над толкованиями которого трудился. Иссох язык его, и перо выпало из рук. «Я умолк, — сказал он, — ибо то было время слез горючих».

Три дня длился пожар и грабеж Рима, когда Аларих подал наконец сигнал к отступлению. Готы увезли с собою несметные сокровища. Они поделили их, оставляя на долю короля своего лучшую и богатейшую часть их. Впоследствии из нее составилось сокровище вестготских королей. Между прочими удивительными по работе и ценности вещами находилась золотая ваза, блиставшая огромной величины каменьями, взятая императором Титом во время разрушения Иерусалима. Кроме этих сокровищ Аларих увез с собою сестру Гонория, красавицу Плацидию, которую удержал у себя, как заложницу. Впоследствии он отдал ее замуж за своего брата. Другой заложник добровольно отправился за королем Готов — то был презираемый всеми Аттал, у которого не осталось ни отечества, ни сограждан.

А между тем Гонорий жил в Равенне и больше заботился о своих удовольствиях, чем об империи и осажденном Риме. Он был страстный охотник до домашних птиц, выстроил для них роскошное помещение, и сам из собственных рук откармливал их. Рассказывают, что когда известие о взятии Рима достигло Равенны, один из приближенных невольников Гонория вошел к нему с лицом, искаженным от страшного потрясения.

— Что случилось? — спросил у него Гонорий.

— Рим погиб, — произнес невольник с ужасом и скорбию.

— Рим, Рим погиб! — воскликнул недостойный и презренный сын великого Феодосия, — Рим погиб, возможно ли это? Я сейчас кормил его собственными руками.

Гонорий говорил о петухе своем, красоты и породы редкой, которого он особенно любил и называл именем города Рима. Невольник вывел Гонория из заблуждения, и ничтожный человек, к удивлению раба, чувствовавшего сильнее, тотчас успокоился. Этот анекдот, рассказанный одним из серьезных историков того времени, если и вымышлен, то вполне характеризует презренного Гонория, и дает нам меру того пренебрежения, которое внушил он современникам.

Аларих оставил разоренный, сожженный, разграбленный Рим с великим смущением. Столько совершенных там преступлений тревожили его совесть. Готы влекли за собою женщин, детей, патрициев, духовных лиц, словом всех тех, за которых предполагали получить богатый выкуп. По дороге они забирали с собою всех богатых людей и ограбили многие города. В городе Ноле они захватили епископа Паулина, некогда человека богатого, но в то время неимущего, ибо он раздал все свое состояние бедным. Они заковали его в цепи, били, мучили всячески, вымогая у него воображаемые ими сокровища. Уверившись, что у него ничего нет, они наконец, полумертвого, отпустили его. Близкий друг епископа Паулина, св. Августин выразился о нем так: «Сокровища его были действительно скрыты, но в благодарных сердцах бедных!»

Аларих намеревался переправиться в Сицилию, ограбить ее, достигнуть Африки и там продолжать свои опустошения. Он посадил большую часть своих войск на корабли, но внезапная буря разразилась и потопила великое число судов, а другие выбросила на берег. Король Готский, находившийся на берегу моря, на возвышении, наблюдавший оттуда переправу, сделался свидетелем гибели большей части своей армии. Войска, взявшие Рим, все почти погибли.

Христиане были убеждены, что Господь Бог избрал орудием своим Алариха для наказания Рима; там совершилось столько преступлений, там разврат пустил такие глубокие корни, там замучили столько христиан, что гнев Божий поразил нечестивый город, а когда он был наказан, Господь разбил недостойное орудие своего гнева, как разбивают глиняный, негодный к употреблению, горшок. Готы, послужившие Ему для кары Римлян, погибли сами за преступления, ими совершенные. Гибель войска нанесла окончательный удар уже смущенному Алариху и угрызения совести, мучившие его после взятия Рима, возобновились с новою силой. Не зная, что предпринять, он удалился в Абруццы и печально обсуждал свое критическое положение и будущность своего народа. Счастие изменило ему с той минуты, когда, под влиянием гнева и мщения, он посягнул на Рим. Цель, которую ом преследовал, была уничтожена вместе с Римом, гордость его унижена, силы его умалены, и он находился с оставшеюся армией между бушующим морем и Италией, готовою восстать и ринуться на него. Казалось, что небо и люди ополчились против него. Море не пускало его переплыть в Африку, и он был заперт в отрогах Аппенин. Внезапная болезнь, усиленная беспокойством и печалью, сразила его. Он умер скоропостижно, едва успев сделать необходимые распоряжения.

Готы оплакивали в нем великого короля и великого героя и захотели похоронить его достойным образом. Опасаясь, чтобы Римляне не осквернили могилу разорителя-погубителя Рима, они заставили своих пленников отвести в сторону течение небольшой реки Барептины, близ города Конценции, и на дне ее похоронили Алариха и с ним для почета множество драгоценностей; потом они велели пустить реку на прежнее русло и умертвили всех пленников, которые производили эту работу.

Аларих подал первый пример и проложил варварам дорогу к Риму. После него все дикие орды, жаждавшие добычи, стремились к нему, как к источнику богатства. Рим был взят несколько раз, несколько раз подвергся разрушению и разграблению. Почти все великие римские постройки, мавзолеи, храмы, дворцы и цирки были истреблены огнем; а несравненной красоты статуи раздроблены; золотые, из слоновой кости, порфира, мрамора и перламутра украшения были разбиты или похищены. От древнего великого Рима времен республики и цезарей остались одни дивные развалины, свидетельствующие о торжественной красоте и несчетном богатстве погибшей столицы вселенной. Еще и теперь дивятся им путешественники, стекающиеся в Вечный Город со всех сторон образованного мира. Они любуются уцелевшими памятниками древнего искусства, сохранившимися в недрах земли и там найденными, благоговейно посещают могилы святых мучеников, молятся мощам, почивающим в базиликах. С древним Римом и его дворцами и храмами погиб и Колизей, остов которого, да и то только наполовину, высится на изумление потомства. Путешественник, пораженный его громадными размерами, величественной формой, изяществом арок, гармонией целого, представляющей по счастливому выражению немецкого ученого, как бы застывшую музыку, благоговейно ступает робкою ногой на его арену. С замирающим сердцем и умиленным духом он помышляет о тех тысячах праведников, которые на этом месте, в мучениях за веру Христову, отдали Богу свою чистую и великую душу.