Идущий вопреки (СИ) - Ра Дмитрий - Страница 29

— Хорошо, — спокойно отреагировал учитель и вытащил конверт, опять при этом не угадав с первой попытки в каком из карманов он лежал. — Вот. Прочти прямо сейчас.

В конверте был утолщенный пергамент. Замысловатая рисованная рамка документа говорила о его официальности.

Сим документом подтверждаю, что кровосмешанный человек-альв Сагард Скроц проживает в Единой Империи Страгос, светлом городе Граноре, что в нижнем юго-восточном квартале кирпичников между канализационным переулком и речным тупиком, в хибаре под старым древом.

Шестой помощник,

второго адьютера,

Его Светлости Иренарха Светлого города Гранора,

Маглаф Дигг.

— Даже так, Лейнус, — поднял я бровь. — Ты же говорил, что там лечат всех. Зачем это, если можно просто заплатить?

— Скажем так — к своим лучше врачебный подход, — просиял Лейнус. — Я думаю у тебя будет время поразмышлять об этом.

Убедившись, что я не собираюсь возражать, Флест продолжил:

— А теперь прошу за мной, Хеллор, — он встал и уверенной походкой зашагал в сторону северного коридора. Кэра и Дарен остались за столом, так и не притронувшись к еде.

Во рту я сжал тряпичный плотный хлопковый кляп, но это не помогало — боль была ужасная. Обрубленная по локоть рука снова горела и стонала. Чертов Лейнус хирургически точными движениями тревожил мне открытую плоть острым гравированным стилетом в уже зажившей ране.

— Сейчас, сейчас, — моя кровь мелкой россыпью оросила ему лицо, но он не остановился, заработал лезвием еще интенсивнее. — Покровит подольше. Ты же не хочешь, чтобы тебя сразу же развернули обратно?

«Боли нет. Боли нет.»

Как же больно!

Боль уже не была такой нестерпимой — но лишних движений делать не хотелось. Я неторопливо плелся по главной дороге обратно вниз, огибая случайных прохожих, неодобрительно пялющихся на побитого жизнью одноглазого и окровавленного полуальва. Повязку я решил не одевать, чем привлекал к себе лишнее внимание. Город кипел. Вот крестьянка в платье с разноцветными заплатами несет пустую плетеную корзинку с овощами. Устало опустив голову, она брела по грязной дороге с отрешенным видом. Пышноволосый седеющий гнум недовольно бурчит и обтирает о белоснежный порог чьего-то дома сапог, которым совсем недавно вляпался в собачьи фекалии. Скрипучая телега с окованной проржавевшей клеткой постанывая колесами брела куда-то в верхние районы, ко дворцовой площади. Взаперти в ней сидели люди. Руки и ноги их были закованы кандалами, что в кровь раздирали запястья.

— Выпустите, суки! Это не я! Я ни в чем не виноват! Меня подставили! — прокричал в отчаянии худощавый парень.

— Заткнись, гад! — проорал вслед телеге недовольный гнум с грязным сапогом. Он схватил с земли ком грязи, чтобы запустить в крикливого пленника, но сразу же осекся и выбросил его, грубо при этом выругавшись. Руки были измазаны в том, что совсем недавно он отскребал от сапога.

— Казнить, что ли? — проронил я больше для себя, но чертыхающийся гном все услышал и, оценив меня снисходительным взглядом, соблаговолил ответить:

— Ясно дело куда. Кхры-ы-к, — издал скрипучий звук полурослик и провёл ребром грязной ладони вдоль своей толстой шеи. Выждав небольшую паузу, но не дождавшись от меня ответной реакции он засмеялся и добавил: — Конечно нет, ты откуда свалился? Наш великий и могучий Иренарх, здоровья ему крепкого и девичьих задниц мясистых, любит сволоту всякую напоказ к столбам привязывать. На площади, представляешь. Прямо за руки и за ноги. Хочешь, можно помидором тухлым им лупануть прямо по роже. Хе-хе хе.

— А потом в топи? — спросил я повеселевшего гнума.

— Скорее всего, куда ж еще. Не за казну ж их королевскую содержать. Поди мы то, простой люд, ее то и пополняем.

— Богадельня там? — я указал в ту сторону, которую примерно описывала мне Кэра. Ее очень распирало от любопытства, что же я с Лейнусом затеяли, но задавать вопросы она благоразумно не стала.

— Ну. Вон туда поверни, а там камень такой большой на перекрестке. Иди самой нижней дорогой. Тебе то туда надо. Вид у тебя не очень, дружище, — ответил гнум, не отрывая взора от покрасневшей ткани на моей культе. — Ты где это так умудрился?

— Да лихой народ на тракте. Ладно, спасибо, уважаемый. Бывай.

— Давай-давай. Лечись, — пожелал мне он и, отвернувшись, потопал за телегой. — Ох сейчас веселуха начнется. Обожаю выборы…

Я хотел было окликнуть гнума, чтобы узнать, что же за выборы такие он обожает, но тот чуть ли не вприпрыжку скрылся за ближайшим поворотом. За помидорами, наверное…

Богадельня Ганры представляла собой широкое двухэтажное каменное сооружение белого цвета. Фасад был украшен символикой города — голубями. Значит заведение принадлежит городу и оплачивается казной. У входа толпились люди.

— Сколько можно ждать! Бездельники! Тьфу!

— У меня нога болит адски!

— Я уже весь зад себе в кровь расчесал!

Четыре стражника в цветах города пытались утихомирить толпу. Все хотели бесплатного лечения, но богадельня была лишь одна. Кровящие, кричащие, гноящиеся, побитые и немытые требовали справедливости. Им приходилось долго ждать своей очереди — какая дерзость. О том, что совсем недавно у них возможности бесплатного лечения не было вообще, почему-то никто в толпе не задумывался.

Я отошел в сторонку и стал наблюдать.

Всё как всегда. Каждый хотел к себе особого отношения, и всем друг на друга наплевать. Огромный детина с синяком под глазом схватил пожилую женщину за густую капну волос и выдернул из людской массы. Та с криками боли полетела в грязную, намешанную тысячами ног, лужу.

— Гнида! Сдохни, гнида! — зашипела бабка, зачерпнула комок склизкой грязи и швырнула в обидчика.

Бугай обернулся, нащупывая ушибленное густым комком место и понюхал руку. Запах ему явно не понравился. Лицо налилось краской, глаза выискивали виновника, но женщина уже во всю прыть убегала, путаясь в грязном подоле крестьянского платья.

— Ребенок! У меня ребенок! — над головой толпы, в исхудалых женских руках показался ревущий во все горло младенец. Все его маленькое тельце было усыпано красными волдырями. Красная сыпь. При должном уходе, возможно, и выживет.

— Да пошла ты со своим заразным выродком, — кто-то толкнул женщину в спину, и та свалилась в ноги толпе. Какое-то время крик ребенка стал невыносимо резать мой слух, но потом затих.

— Ничтожества, — словно змей прошипел я толпе. Никто не услышал.

Я осмотрел разномастный люд. Большинство из них были на вид вполне здоровы. Они хотели пару дней переночевать сытыми и в тепле богадельни. И не потому что были страшно обнищалыми, ущемленными или несчастными, нет. Только потому, что всё здесь бесплатно. А ведь климат в Страгосе благоприятный, несмотря на большую перенаселенность, работы более-менее хватало всем. На краюху хлеба и крышу над головой заработать можно везде. Но нет же — найдутся всегда те, кто считает, что их обирают те, кто богаче, те кто умнее, те кто хитрее и просто те, кто проходит мимо. Например, отчаявшаяся женщина с умирающим ребенком.

Я всё понял.

С такими как они, у меня не возникнет сложностей.

Я закрыл глаза.

Эхо Сокрытия. Магия, что скрывает тебя от тех, кто не хочет видеть. Мне не доводилось еще пользоваться этим в таких условиях.

Я закрыл свои мысли. Все, до которых в состоянии был дотянуться. Но кое-что все же оставил. Одно очень важно и незаменимое чувство. Чувство, что не направлено ни на что. Уверенность. Воистину, не думая — воплощаешь. И я воплотил неприступную цитадель уверенности, в которой запрятал свой хрупкий разум. Эта твердыня столь огромна, что ее шпили пробивают небеса и возвышаются над звездами, прорывая завесу бренного тела. Невидимые шпили торчат из меня словно окровавленные шипы из эклануриума. Их никто не видит, но их чувствуют. Никто не хочет пораниться о них, никто не хочет видеть их. Боль в руке немного затухла.