Смерть как признак неудачи (СИ) - "Ваша Маша" - Страница 4

— Мы не ругались. Она просто мне не нравится! Она! В ней! Убери ее! Прошу тебя!

Кажется, терпение молодого человека кончалось, потому что он переходил на крик. И слушая его сейчас, дала бы ему не меньше двадцати лет. Слишком грубый голос, слишком властно разговаривает с матерью. Интересно, где он жил до этого, если девочки его не видели, только Мирка видела его один раз, она жила здесь дольше всех. И то, он тогда был еще маленький. Но спрашивать, сколько ему лет, я бы не стала ни за что.

Боясь быть пойманной, я пошла убираться в комнате.

Я протерла кресла, камин, диван, подмела, помыла, обтерла окна и подоконники, протерла все полки и шкафы, ковер пришлось вынести на улицу и там хорошенько выбить и помыть, с ковром мне помогла Ланка. Она вообще была настроена ко мне дружелюбней всех. Ярка, которая, как я поняла, была здесь за старшую, относилась ко всем внимательно-отстраненно. Я еще не заметила, чтобы с кем-то из девушек она была груба или наоборот, слишком дружелюбна. Салька — оказалась очень высокомерной дамочкой. Ее всегда брал с собой Ромар. На рынок, по делам в город, вечером она помогала ему в кабинете. Я не понимала, почему она его не боится, но лучше пусть она, чем я. Ланка жила в соседней комнате. Пока мы чистили ковер, она рассказывала, как жила раньше, как оказалась здесь. Оказывается, ей уже 16 лет, она жила в соседнем городе, но после смерти отца и матери жить стало не на что. Чтобы избежать участи нищенки, она подалась к графу Соколову. Граф, молодой мужчина, ему всего 24 года, а тогда было только 20 лет, взял ее к себе работать. Сам он постоянно в разъездах, дома бывает редко, поэтому описать его характер не смогла бы даже Илида. В те редкие моменты, когда граф дома, он отстраненно вежлив с прислугой, просто вежлив с друзьями, которые часто приезжают вместе с ним, и совсем избегает встреч с соседями. Куда он уезжает — никто не знает. Но денег Ромару оставляет исправно.

За разговорами (точнее за речью Ланки) мы скоротали время за чисткой ковра. На обед я не пошла, потому что не успела почистить камин, а вот на ужине не появилась Салька. Удивляться у меня не было сил.

На вечернем построении я впервые увидела, как кого-то бьют.

Мы пришли к одиннадцати часам. Илида уже сидела на диване и разговаривала с сыном, а Ромара не было, как и Сальки.

Почти полчаса спустя они спустились со второго этажа. Салька выглядела очень довольной, хотя и растрепанной. На нее никто не обратил внимания. Ромар обвел нас взглядом и усмехнулся. Я сразу сжалась в комочек. Мне хватило одного его взгляда, чтобы понять, нам не жить!

— Итак, сегодня все справились хорошо! Кроме Тирки!

Я посмотрела на девушку, по ее щекам текли слезы, но сама она не проронила ни слова. Она стояла уверенно глядя на Ромара.

— Тирка, сегодня тебя видели в моем кабинете. Ты украла золотые часы, их уже у тебя забрали и вернули. — Он посмотрел на Сальку, и сразу стало понятно, кто кого видел, и кто что забрал. — воровство, хоть и неудавшееся, карается пятнадцатью плетьми.

Я стояла и боялась пошевелиться. Мне было страшно получить один удар, а про пятнадцать я вообще молчу! Это же убьет эту маленькую девочку! Я перевела взгляд на Тирку, она не выглядела хрупкой, немногим старше меня, я бы дала ей лет тринадцать, не больше, но у нее уже появлялись очертания фигуры. Темные волосы, зеленые глаза, невысокого роста, не худая, но и толстой с нашей работой язык не повернется ее назвать. Если ее переодеть, причесать, то она будет очень красивой. Я посмотрела на Ромара, который, кажется, думал так же, его сальный взгляд проходился по фигуре совсем еще маленькой девочки, меня передернуло, что не укрылось от взгляда Димитрия. Он смотрел на все это без интереса, ему, как будто было скучно. Я бы тоже предпочла оказаться как можно дальше от сюда.

Молчание затягивалось, но никто не пытался его нарушить. Мне стало интересно, где и когда приведут в силу наказание? Но Ромар быстро ответил на мой молчаливый вопрос.

— Выходите во двор, и без глупостей.

Я пошла за девочками, только Салька осталась в комнате, даже Илида и Димитрий последовали за нами. Я не хотела знать, что связывает эту паршивку с Ромаром. Я хоть и была в сущности еще ребенком, но 21 век в родном мире толкал детей к узнаванию всего и даже больше раньше, чем следовало бы.

Мы вышли на задний двор, прошли к паленнице, которую еще сегодня собирала Ланка, Тирка подошла к столу, большому, грубому столу, я днем так и не поняла, для чего он нужен. А сейчас, глядя на то, как девушка спокойно на него залазит и ложится я заметила кровь, которая уже давно засохла, царапины на столешнице, следы от …зубов? Какое должно быть наказание, чтобы оставить все эти следы?

Тирка легла на стол, Илида помогла ей освободить спину, Димитрий сел неподалеку, мы встали с другой стороны, Илида сразу сказала, наверно для меня, что мы обязаны смотреть, чтобы знать, какое наказание нас ожидает в случае неповиновения. Я бы с радостью оказалась как можно дальше отсюда.

На меня накатывал страх, паника подступала к горлу, еще чуть-чуть, и я готова была заплакать, но подняв взгляд, встретилась с пристальным вниманием Димы, но эмоции я читать не умею, как и мысли, поэтому снова опустила взгляд на свои балетки, которые, кстати, очень грязные. Где успела замарать?

— Я вижу, все готовы! Тогда начнем!

Из дома вышел Ромар, в руках у него была плеть. Коричневая, то ли из кожи, то ли из какой-то ткани, но я готова была упасть в обморок, если бы не Ланка, которая держала меня за руку, как маленького ребенка, коим я в сущности и являюсь.

— Напоминаю, пятнадцать ударов!

Она как будто издеваясь, медленно занес руку над спиной девушки, я зажмурилась, потому что сил, смотреть на это издевательство, не было. По-моему, я услышала свист ветра, когда плеть опустилась на спину девушки, я не смогла разлепить веки, сильнее сжала ладонь Ланки! Только бы это все кончилось!

— Один! — Ромар считал вслух. Ему доставляло удовольствие избивать эту стойкую девушку, которая даже не вскрикнула, я решила, что она потеряла сознание, посмотрела в ее глаза и увидела в них непролитые слезы, она молчала, но не потому, что ей было не больно, а потому что не хотела показать свою слабость. Неожиданно плеть опустилась второй раз, на спине сразу проступили красные полосы. — Два! — я смотрела в глаза девушки, теперь не в силах их отвести или закрыть, — Три! — По щеке девушки потекла слеза, но она по-прежнему не проронила ни звука, — Четыре! — на спине выступили первые капли крови! Какой силы должны быть удары, чтобы так быстро пробить кожу? — Пять! — Слезы уже текли без остановки, на губах выступила кровь, так сильно девушка закусила их. Наверно я поступила опрометчиво, неправильно, будь я на месте девушки — никто из них не стал бы помогать, но мама всегда говорила, что разделив боль другого человека на двоих, ты помогаешь ему не только пережить трудную участь, но и поверить в то, что на свете есть еще что-то хорошее!

— Я кинулась на стол, закрывая собой спину девочки! От куда-то послышалось ругательство, но я не обратила внимания. не заметила, когда начала рыдать, но продолжала закрывать тело девушки своими руками.

— Ты можешь занять ее место! — Ромар рявкнул так, что я почти передумала, но не смогла отступить от беззащитной Тирки.

Я замотала головой в знак согласия!

Хозяин смеялся, а девушки помогли Тирке слезть со стола и привести в порядок форму. Я подалась вперед с намерением лечь, но Ромар резко дернул меня за руку:

— Нет, ты будешь получать наказание стоя! Чтобы впредь неповадно было! Если ты не выдержишь, остановишь меня, или упадешь, Тирка вернется на стол, и отсчет начнется новый.

Я сглотнула, посмотрела в лицо Ромару, потом на девочек, но ни одной эмоции разобрать не удалось. Я не ждала благодарности, потому что могла подставить девушку еще больше, я не ждала сочувствия, в мире, где молодых девочек избивают по ложным обвинениям не приходится ждать такого чувства, поддержки я не ждала тоже, вряд ли в этом доме о таких эмоциях и чувствах кто-то помнит. Как же мне хотелось сказать этому человеку много «приятных» слов, но я помнила, что немая. А это значит, что я не должна проронить ни одного звука. Иначе умру здесь же.