Смерть как признак неудачи (СИ) - "Ваша Маша" - Страница 3

— Нет! Я не стану выходить! Переодевайся при мне!

Он смеялся, а у меня начинали гореть щеки. Переодеваться при мальчике было стыдно, не переодеться и получить наказание — страшно. Хоть Ярка и говорила, что плети — это еще терпимо и хорошо, но меня никогда в жизни не били! И начинать не хотелось! И вот я стою, сжимаю ручки в кулачки, и понимаю, что начинаю ненавидеть! Первый раз в жизни я понимаю, что есть настолько отвратительные люди, которые смогут испортить мне жизнь! Прошло стеснение, пришла злость.

Я молча развернулась к шкафу, достала форму и молча стала переодеваться. Когда парнишка понял, что я не шучу, перестал смеяться. Я быстро переоделась и повернулась к нему.

Мы смотрели друг на друга и молчали. Я не знала, что делать и куда теперь идти. Хотелось лечь и заплакать. От унижения, от смеха этого мальчишки, который никогда не поймет меня, потому что он с мамой, он — хозяин положения, а я оказалась неизвестно где, и совершенно понятно, что я не вернусь домой, к маме и папе. Даже по историчке я начала скучать, но вернуться не получиться. Слова поганки ясно звучали в моей голове. Глупым ребенком я не была, но поверить в худшее оказалось страшно!

— Пошли! Сейчас мать будет вам задания давать!

Мальчик вышел из комнаты, а я думала о том, почему вчера никто не сказал, что у Илиды есть сын и, что он наш надсмотрщик. Я шла следом за ним до первой комнаты, из соседних выходили девушки и шли за нами. Мы поднялись на первый этаж.

При свете дня здесь оказалось красиво. Высокие потолки, стены в светлых тонах: оранжевый, голубой, желтый, бежевый. Смотрелось нежно и гармонично. Комната, в которую привел нас сын хозяйки, была круглая, в ней не было углов, вообще. Круглые оранжевые кресла, овальный бежевый диван с оранжевыми подлокотниками, овальный ковер на полу голубого цвета, здесь даже был камин.

Мы встали полукругом, не смея вставать на ковер. Илида и Ромар сидели на диване.

— Доброе утро. Сегодня на утренней летучке к нам присоединился Ромар. У нас новенькая — Манка. Она немая, поэтому работать будете весело, не отвлекаясь на болтовню. Ярка, твоя сегодня кухня, столовая, гостиная и круглая комната. Мирка — рабочий кабинет мой, Ромара и хозяина. — Я смотрела по сторонам, пытаясь запомнить остальных девушек. Мирка — головой мотнула светловолосая девушка, наверно, лет пятнадцати. — Тирка — ты идешь в покои, гостевые, хозяйские, Ланка — ты прибираешься во дворе, как обычно: дрова, вода на кухню, туалеты, бани, все должно быть чисто! Скоро приедут гости хозяина и сам господин. Салька — ты идешь на рынок вместе с Ромаром. Манка, сегодня помогаешь Ярке, завтра получишь свое задание, поэтому постарайся узнать где и что находится, как работает.

Еще, сегодня утром приехал мой сын — Димитрий. Он будет присматривать за вами, когда у меня будут свои дела, поэтому на него распространяются все правила, которые касаются меня и Ромара. А сейчас приступаем к работе!

Все пошли в разные стороны, я поплелась за Яркой. Было страшно, но интересно. Если выбраться отсюда не получится, можно попробовать сделать жизнь более или менее нормальной. Я слышала, что детская психика более гибкая, что дети легче переносят стресс и изменения. И я поняла, что смирилась с новой жизнью, я не перестала скучать по родным, просто решила, что так надо. И надо сделать так, чтобы мама и папа могли гордиться мной. Даже если они никогда об этом не узнают (словам поганки я больше не верила)!

Мы пришли на кухню, она была на подпольном этаже.

— Нам нужно вымыть саму кухню и приготовить по списку все продукты к готовке. В семь часов придет повар, дедушка Денис, мы его просто дедой зовем, он добрый, подкармливает иногда нас, но он не любит грязь, а потому если тебе выпадает такое дежурство — обязательно начинай с кухни, а днем следи, чтобы тут было чисто.

Я кивала в ответ и думала о том, что все не так плохо, как показалось в начале. Нужно было просто успокоиться. Инцидент с Димитрием забылся. Мы прибирались, мыли, чистили, резали, Ярка пела песни, я молчала, хотя, задумавшись, начинала мурлыкать несложные мотивы себе под нос, вовремя одергивая себя. Надо привыкнуть молчать, иначе быстро спалюсь и наказания тогда не избежать. Днем мы обедали на кухне, в уголке. Маленький столик был не рассчитан на шесть девушек, но мы поместились. Девочки весело щебетали, на меня никто не обращал внимания, меня это устраивало. После обеда мы продолжили работать. Вечер наступил как-то неожиданно. Ярка позвала меня на построение.

Перед нами стоял Ромар.

— Сегодня у нас без происшествий! Наказаний не будет. Завтра едят все. Спокойной ночи!

Мы спустились вниз, поужинали и пошли спать.

Я пришла в комнату и села на кровать. Только сейчас поняла, как сильно устала за день. Весь день мы что-то мыли, двигали, носили. Но усталость пришла только сейчас, когда я расслабилась. Утром опять вставать. Я быстро сбегала в туалет, умылась и легла спать. Сон пришел быстро.

Утро началось с того, что меня ударили. Опять! По ногам. Я повернулась на бок и поняла, что спина болит просто нечеловечески. Точно, Дима вчера ударил по спине. Открыла глаза, ну точно, Дима собственной персоной! Я посмотрела на него с ненавистью, которая застилала разум, как только я видела этого юношу перед собой. Вчера я видела его только утром, но похоже теперь это будет ежедневный ритуал!

— Вставай, соня! Подъем через десять минут! А тебе еще переодеться надо, умыться, или ты не моешься? — Он засмеялся, а я поняла, что он не отстанет, поэтому молча пошла умываться. Спала я в ночнушке, которую нашла в шкафу. Длинная, она достает до самого пола. Придя в комнату, обнаружила сидящего Диму. Видимо он ждал представления с переодеванием! Ну значит, не буду разочаровывать и злить хозяина! Когда-нибудь я отомщу за этот позор! А пока терпение — мое всё!

Переодевалась быстро и молча, а сама подумала, что дома я знала, что примерно в моем возрасте, иногда позже, у девушек начинаются месячные, у меня их еще не было, но что делать здесь если начнутся. Спрашивать было не только страшно, но и почти невозможно. Я задумалась и не услышала, как Дима подошел сзади.

— Твоя спина, — я резко выпрямилась и ударила мальчишку головой по носу, — черт!

Парень зашипел и отскочил от меня, так и не договорив начатого. Я испугалась! Действительно испугалась! Если сын Илиды обиделся, то он может превратить мою жизнь в ад, и я утоплюсь так же как Фроська! Наверно, на моем лице слишком явно проступил страх, паника настолько обволакивала мое сознание, что я почти готова была заговорить, но вдруг Димитрий выскочил за дверь. Больше я его в этот день не видела.

На утреннем построении мне досталась кухня, столовая и круглая гостиная. В-первую очередь я вымыла кухню, помыла овощи, съела яблоко, потому что завтрака у нас не было, а есть хотелось очень сильно, потом помыла пол в столовой, обтерла картины, которые висели на всех стенах, поправила шторы, благо стирать их не надо, Ярка сказала, что их повесели только на прошлой неделе, пришлось отмыть какое-то красное пятно под одним из столов.

Все было настолько тихо и спокойно, что в какой-то момент мне показалось, что я прибираюсь у себя дома, но по дороге в круглую гостиную, я услышала шум, за дверями, кажется, кабинета Илиды (или Ромара, еще не запомнила) кто-то ругался. Я никогда не подслушивала, но свое имя заставило остановиться. Я посмотрела, чтобы никто не бродил в это время по особняку и притаилась около дверей:

— Мама, ну пожалуйста, ну я прошу тебя! Неужели так сложно выполнить всего одну мою просьбу? Я же никогда ничего у тебя не просил!

Так, понятно, Димитрий что-то просит у Илиды. Но как я услышала свое имя?

— Сын! Я не могу убрать эту девчонку! Она и так оказалась здесь случайно! Фроська, раньше жившая в той комнате, сбежала, может утопилась, к ней Ромар приставал, не выдержала, ишь-ты неженка нашлась! Где только граф их берет?! Ну так вот, ты же знаешь, как хозяин печется обо всех, кого привозит работать, а тут эта, оборванка, потерялась, мы случайно нашли эту, она на лавке пряталась, думала, не видим ее. Раз спала ночью на улице, значит искать никто не будет ее. Вот и принесли ее сюда. Почему ты так на нее взъелся? Когда вы успели поругаться? Она же немая!