1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 31

– У него кровь в моче! Посмотри – под ним лужа крови!

– Как и положено. А чего еще ожидали? Почки отказывают.

– И что делать? Они же нас убьют!

– Что-что…делаем, что делали. Я предупредил его. Он все понял. Так что ответственность на нем.

– Ты вообще знаешь, кто это такой?

– Я что – идиот? Ясное дело – знаю… Но какая разница? Кстати, это не та ли девушка, что своим телом закрыла Шелепина? И которую вроде как убили?

– Похоже, что она… Ни хрена себе! Ты посмотри, посмотри что происходит!

– Что? Ох ты ж…если бы сам не видел – в жизни бы не поверил! Как рана может затянуться за такое время?! Это просто невозможно!

– Может он и правда колдун? Я вот никогда не верил во всяких колдунов и ведьм, смеялся над этой ерундой. А вот, посмотри сюда – чудо! Это настоящее чудо! Его бы исследовать после смерти…покопаться – что там у него внутри? Может он инопланетянин?

– Хер вам – после смерти! Не дождетесь! – хриплю я, с неимоверным трудом ворочая высохшим, тяжелым как гиря языком – Возьмите кровь на анализ у меня и у нее. Определите группу крови.

– Зачем? Вы же сказали…ладно, ладно, сейчас сделаю!

Укола я не почувствовал. Тело онемело – ни боли, ни вообще каких-то ощущений. Удивительно, что я еще могу говорить. И думать, если уж на то пошло. Правда, это было недолго, мое просветление – через минуту я снова погрузился в безвременье…из которого меня через неопределенное время вырвали звуки перестрелки.

Скупые автоматные очереди прерывались одиночными выстрелами "Стечкина" – я легко определяю на звук наше основное стрелковое оружие. Длинные автоматные очереди по ощущениям слышались подальше от меня, и были какими-то истеричными, бестолковыми, будто стрелки поливали длинными очередями больше от страха, чем желая причинить какой-нибудь вред. Или просто это были новички, не имеющие опыта в боестолкновениях.

Зазвенело осыпаясь стекло, что-то упало, кто-то выматерился – от души, длинным витиеватым ругательством. Я вздохнул, повернул голову – оба врача сидели на корточках и смотрели в темное окно, из которого задувало ночным ветром. Ночным? Мне показалось, что за окном не так уж и темно – неужели утро? Светает? Сколько же я пролежал в беспамятстве?

– Что с девушкой? – пошевелив противно сухим языком спросил я, кое-как вызвав слюноотделение.

– Раны закрылись! – горячечно забормотал хирург – Вы понимаете?! У нее затянулись раны! Это надо исследовать! Этот феномен просто невозможен!

– Другой феномен больше невозможен – буркнул второй врач – У вас теперь одна группа крови. Первая! И как вы это проделали – я не знаю. Но факт есть факт – ваши группы теперь одинаковы. Еслитолько не были одинаковыми с самого начала. Скорее всего – так и было, и вы ошиблись со второй группой. Потому и выжили.

– Мне надо переодеться. И выдерните из меня трубки! – прохрипел я – И попить! Я страшно хочу пить!

– Само собой – хотите – хмыкнул врач – вы крови отдали литра полтора, а то и больше. Я вообще не понимаю, как вы в таком состоянии еще и можете разговаривать. Трубки не выдерну. Сейчас поставлю вам капельницу, вгоним глюкозы – вот и будет вам вода. И питание. Лежите, не вставайте. Одежду сейчас дам – мой хирургический костюм. Устроит?

– Устроит. И мне бы…

– Подмыться? Сейчас медсестру пришлю, все сделает.

– А что на улице? Кто стреляет?

– Кто-кто… – откашлявшись буркнул хирург – Ваши, с неизвестно кем. Вначале приехала милиция, потом уехали, потом снова милиция, потом начали стрелять, а после приехали люди в гражданском и пошла настоящая стрельба. Ваши перекрыли входы и никого не пускают. Палят друг в друга как сумасшедшие. Окна перебили! Заразы…

Медсестра, слава богу, оказалась пожилой женщиной, видавшей виды, а не молоденькой девчонкой, перед которой мне было бы стыдно демонстрировать себя, обгадившегося Великого Писателя. Великие не имеют права делать под себя – на то они и Великие. Мне даже стало смешно – в такие минуты, в таких обстоятельствах я еще умудряюсь думать о таких вещах! Да не плевать ли мне на мой обгаженный имидж, когда на кону стоит сама жизнь?!

Но пусть будет так, как оно есть. Через некоторое время я уже был условно чист (если сильно не принюхиваться), и лежал, впитывая всем телом заливающуюся в меня прозрачную жидкость. Я ЗНАЛ, что мне это совершенно необходимо.

Такую же капельницу поставили и Оле, которая так и не пришла в себя после "сеанса оздоровления". Мне было не по себе, когда я об этом думал. Нет, не о капельнице, которая стояла слева от моей подруги. О том факте, что Ольга не приходит в себя. А вдруг у нее умер мозг? Вдруг все это бесполезно? Бесполезны все наши надежды, все наши хлопоты и страдания?

Банки на капельнице менялись одна за другой, и когда осушили третью, я приказал:

– Хватит! Достаточно. Вынимайте!

Иглу выдернули, руку перевязали бинтом, хотя кровь у меня и не шла. Я спустил ноги с каталки, сел, борясь с головокружением. Посидел минуты три, привыкая к вертикальному положение и решительно соскочил на пол.

– Да куда вы! – хирург поддержал меня под руку – Сейчас упадете, головой ударитесь – и весь результат насмарку! Нельзя же так резко!

– Нормально, доктор…я же инопланетянин! – без улыбки бросил я, краем глаза замечая, как вытянулись лица врачей – На нашей планете и не такое бывало!

Само смешное – я ведь и правда с другой планеты. Не с этой. Из другого мира. С Земли-дубль. Так что доктора почти что и не ошиблись. А вообще – пусть что хотят думают, по большому счету мне все равно.

Медленно, едва переставляя ноги, подхожу к Ольге, до подбородка накрытой простыней. Теперь лицо подруги розовое, не бело-синюшное, как это было раньше. Щупаю пульс – ровный ритм работающего сердца. Откидываю простыню, смотрю на то место, где должны быть входные пулевые отверстия. Вместо них – два розовых пятнышка. Кладу руку на грудь и с облегчением чувствую толчки: Тук! Тук! Тук! Сердце стучит! Живем!

На глаза накатываются слезы. Слабый, да. Пока это Гомеостаз уравнял наши группы крови – пришлось шибко потрудится, потерпеть. Кстати – и Оле досталось. Похудела, стала похожей на худенькую малолетку пятнадцати лет от роду, а не на взрослую, рожавшую женщину. Впрочем – как я и думал. Все получилось так, как спланировал.

Я наклонился и поцеловал Олю в губы. Как будят спящую царевну? Нет, в оригинале, конечно, меры гораздо более действенные и проникновенные, но я все-таки ограничусь поцелуем. Свидетелей много, а мне не нравится заниматься этим при свидетелях. Советами замучают. Да и слабоват я сейчас для энтого дела.

И вдруг…Оля улыбнулась! Улыбнулась и открыла глаза!

– Мне приснился сон, что я… – начала она, облизнув губы, и вдруг глаза ее расширились – Так это был не сон?! О господи… А ты такой худой, такой измученный! Бедненький…

Она подняла руки, попыталась меня обнять, но не смогла – руки бессильно упали назад. А я стоял и смотрел, стоял и смотрел, и глаза у меня жгло. В душе усталость и покой. Не знаю, что там впереди будет, может нас все-таки убьют, но я сделал то, что сделал – вернул свою женщину с того света. И теперь скажите, что я не Орфей, ведущий свою Эвридику из царства Аида!

За окном вдруг заколотил пулемет, к уже работавшим автоматом присоединились еще несколько стволов, и…вдруг все затихло. Совсем затихло – ни выстрелов, ни криков. Кто победил? Этот вопрос занимал меня сейчас в первую очередь.

– Где мое оружие? – спросил я, и хирург молча указал в угол, где лежал пояс с кобурой, и прислоненный к стене стоял старый добрый АК с деревянным прикладом. "Весло" – как называли его в моем мире. И рядом, на полу – три магазина к нему.

Ну что же…пробьемся! Не для того мы сейчас победили смерть, чтобы так просто ей сдаться! За дверью шаги. Я подхватываю калаш, левой рукой привычно передергиваю затвор, сняв автомат с предохранителя – готов! Кто бы ты ни был – заходи осторожно и сделай так, чтобы я не прострелил тебе башку. Я ведь не промахиваюсь. Никогда!