Осколок его души - Александрова Марина - Страница 18

– Я…

– Не стоит сотрясать воздух, – покачал он головой, – разрывая наш зрительный контакт, – я даю своё разрешение.

– Разрешение? – нахмурилась я, окончательно теряя нить смысла в нашем разговоре.

– Если ты подойдёшь Китарэ, то, какого ты пола не будет иметь ни малейшего значения. Я улажу это. Ты сможешь пробыть здесь положенные полоборота, после того, как вернёшься с той стороны…

– Вы так говорите, словно точно знаете, что это произойдёт! Рисуете мою жизнь с такой уверенностью, и, должно быть, ожидаете благодарности? Думаете, я боюсь того, что со мной могут сделать без вашего покровительства? Думаете, меня волнует, что будет с Дорэй или с её детьми? Если вы рассчитываете на мою благодарность или хотя бы толику признательности, чтобы манипулировать мной, то я не та игрушка, которая вам нужна. Мне плевать, что все, кто мне до сих пор встретился в Храме столь слепы, что не могут рассмотреть то, что у них под носом. Я такая, какая есть и неважно девочка я при этом или мальчик. Нарядные платья не изменят сути, не сделают меня кроткой и послушной.

– Я же говорю, – вновь развеселился этот уже, без всякого сомнения, древний эвей, – истинно огненный эвей. Слепой и жадный в своей ярости, беспощадный и жестокий под принуждением чужой руки, непреклонный в своей решимости и… такой настоящий и преданный в своей любви к тем, кто ему небезразличен. Не злись, наследник дома Игнэ, ты нужен мне и нужен Китарэ, не ищи второго дна, однажды ты поймёшь, что даже, когда оно есть – это вовсе не означает что-то плохое. Не старайся искать врагов там, где их нет. Если ты примешь эту ситуацию такой, как она есть, то возможно, всё будет для тебя гораздо легче и проще. Что ж, в любом случае, у нас ещё будет возможность поговорить об этом, – он негромко хлопнул в ладоши, и прошел мимо меня, направляясь внутрь здания.

И, только сейчас я поняла почему: по лестнице поднимались наследник и его друзья. Отрадно было видеть, что сегодня промок он, а не я. Наши взгляды на мгновение встретились, и уже ставшая закономерностью, оторопь вновь сковала меня. Сама не знаю почему, но я забывала дышать всякий раз, когда встречалась взглядом с ним. Наверное, было бы правильно поприветствовать их, но мне это показалось не самой лучшей идеей: махать рукой или кричать «привет» стоя наверху лестницы, смотря на тех, кто поднимается сверху вниз, больше напоминало издевательство в моём понимании.

* * *

Как и в любом месте, в той или иной степени изолированном от внешнего мира, а, стало быть, превратившемся в замкнутую общину, все эвейи оказавшиеся вдали от дома на время своего обучения и подготовки, становились необыкновенно восприимчивы к любым изменениям в их крошечном мирке. С появления наследника рода Игнэ, окутанного множеством тайн и недомолвок для большинства эвейев их мира, прошло без малого полтора дня, а Китарэ уже с лёгкостью мог написать книгу, которая могла бы называться: «Легенды о проклятом наследнике» или как-то так. Чего он уже не наслушался за время того же обеда?! И, что юный Игнэ необыкновенно дерзкий и надменный. И не успел явиться в Храм, как снискал себе покровителя в лице наследника! И якобы появление под стенами храма, обусловлено лишь желанием отомстить собственному кузену, едва не убив его в первый же день! Были в тех рассказах и несчастный Игнэ, у которого родной кузен увел любимую женщину. И злобный огненный эвей, который всегда и во всем завидовал родному брату. А ещё наглый, дерзкий, заносчивый и даже «обалдеть какой крутой» Игнэ фигурировал в тех или иных вариациях на тему. К концу трапезы Китарэ уже ненавидел свой слух и готов был отрезать собственные уши, чтобы перестать слышать ненавистное имя со всех сторон. Пожалуй, страдал от этого в основном он, потому как уже ступал за полотно и отчасти претерпел изменения, а также, полноценные эвейи. Большинству же послушников было только в радость обсудить новенького и наградить его тем или иным «званием». Всё было почти как всегда. Девочки получили нового несчастного, всеми гонимого и порицаемого, героя и борца за собственную любовь. Мальчики нашли новый предмет, который срочно необходимо проверить на прочность. Китарэ заработал мигрень. Скорее бы уже проверить мерзавца и забыть о нем, как о страшном сне. Пожалуй, это всё, о чем он хотел и мог думать ближе к вечеру.

Их взгляды вновь встретились в тот самый момент, когда небо окрасилось неровным росчерком молнии. Он смотрел прямо на него. Глаза в глаза и ни тени страха. Обычно, даже, несмотря на условия равенства для всех, кто переступил порог Храма, на него никто не отваживался смотреть так. Казалось, этому эвейю абсолютно безразлично, кто он. Даже его друзья, те, кто вошел в его будущую Нить, при первом с ним знакомстве робели, отводили взгляды, не знали, как им начать выстраивать связь и общение. Этот Игнэ был не из таких.

Он просто смотрел на него так, словно считал себя равным. Взгляд его черных, бездонных глаз, был пугающим. Иллюзия или наваждение, но ему казалось, что начни он всматриваться в них и провалится туда, где не готов оказаться. Пугающее чувство. Странный эвей.

Стоило им подняться на последнюю ступень, как Игнэ нелепо махнул рукой вперёд и буркнул, что-то типа:

– Туда.

Отвел взгляд с таким видом, словно показывая, как они все его достали.

Китарэ мудро сдержался, и лишь слегка качнув головой, направился внутрь храма.

Пора было с этим заканчивать.

Сколько раз за последние несколько лет он был в главном зале Храма в сопровождении своих уже почти братьев в надежде закончить нить и хотя бы отчасти уравновесить собственное положение и определить будущее? Сложно сосчитать. Был тут и кузен Игнэ. В день того испытания, Китарэ впервые почувствовал на себе отдачу лопнувшей нити. Связь едва зацепилась на кузене Ив, но не выдержала и первого потока, хлынувшей по ней общей энергии. Первая радость, что удалось зацепиться, сменилась почти физической болью и жесточайшей отдачей, которая едва не свалила его с ног на несколько дней. Никто кроме него не ощущал последствий провала. Он был тем связующим звеном, сквозь которое проходили все нити. Кажется, что сейчас, вставая в центре огромного зала святилища, и поднимая взгляд к потолку, где над ним точно парили в идеальном круге двенадцать высеченных из мрамора крылатых чудовищ, он был готов ко всему. Очередной провал? Ерунда. Он привык. Почти привык и почти смирился. Всяко лучше, чем принять тот факт, что ему придётся назвать сына убийцы собственного отца братом. Как принять подобное он не знал.

Тем временем, каждый из его друзей занимал положенное ему в круге место. Рэйвон, крепкий и упрямый, так похожий на Притви, покровителя тверди; Гидео и прародитель его рода Ладору, всего, что произрастает из земли, его место по праву рядом с Рэйвоном; рядом Широн и его праотец Аттави, металл, что покоится в недрах земли. Ари, встал на место, предназначенное для Тувема, повелителя воды; следом Тео и его покровитель Иссури, повелитель молний и штормов; Раиль вставший под крылом Ови, дракона, которого не существует, ведь он это время, которого нет; следом близнецы Эрон и Норэ, просто потому, что их драконы это Жизнь и Смерть, которые всегда приходят рука об руку, и есть ничто иное как отражение друг друга. Их имена одни из древнейших в их мире. С тех самых времён, как существуют Яла и Ила, существуют они все. Виар под знаком Риво – первобытного хаоса, откуда все они пришли. Иман, как связующая оба мира тень встает под крылом Саро. Последним был Дилай. Он занял место, которое в круге занимал Пхутху, повелитель ветров, рядом с ним должен был встать в круг Радави…сегодня им был Игнэ. А в центре, уже привычно стоял Китарэ, под знаком первого из драконов. Его имя не принято называть, просто потому, что он был рожден раньше всех и пришел в этот мир, создавая всё вокруг. В древних манускриптах его зовут Акаши, Дух, Эфир, материя, которой не существует и которая способна принимать любую форму. Вместе им предназначено стать единым целым, тем самым балансом стихий, который способен обеспечить процветание их миру.