Много снов назад (СИ) - "Paper Doll" - Страница 79

— Может, сначала пройдем внутрь? Мне нужно многое тебе рассказать о рождественском вечере Гудвина, — Кэрол весело хохотнула, что было многообещающе скучно.

— Если тебе есть много чего рассказать, может, лучше будет сделать это после занятий? — осторожно произнес, надеясь спровадить женщину куда подальше, только бы остаться ненадолго наедине, собраться с мыслями, прежде чем вернуться к занятиям.

— Например, за чашкой кофе? Отличная идея! — она хлопнула в ладоши. Дуглас натянуто улыбнулся, сдерживая себя с трудом от того, чтобы не закатить глаза. Может, это изобличение и пошло бы ему во многом на помощь, но злоупотреблять грубостью он не умел. Учтивость и банальная вежливость держали его в узде и во многом лишь мешали. — У тебя ведь сегодня две пары? — ненавязчиво спросила, будто не проверила его расписания перед встречей.

Дуглас молча кивнул, прежде чем Кэрол снова оставила след своих губ на его щетинистой щеке. В итоге он всё равно забыл об обусловленной встрече. Вернувшись после последнего занятия поспешно в свой кабинет, Дуглас переоделся и ушел, пока Кэрол в это время прихорашивалась к встрече с ним. Задержанная визитом младшего Гудвина, которого тщательно избегала после произошедшей неловкости, Кэрол опоздала в совокупности минут на двадцать. Когда она глупо топталась у дверей его кабинета, он уже был на полпути домой.

***

— Правда или нет, что ты идешь на выпускной с Эриком Гарретом? — спросила Бриана, прежде чем сесть за столик, за которым расположилась Рози. Казалось, она и не намеревалась делать этого, пока не получит ответа. Имя парня произнесла, не скрывая отвращения, невзирая на то, что тот был достаточно знаменитым в узких школьных кругах. Его имя всегда оставалось на слуху, хоть и представлялся он, обычно, не в наилучшем свете.

Рози взволновано оглянулась вокруг, не слышал ли кто заданного вопроса. Слухи распространялись быстро, но ей более привычно было оставаться в тени. Она даже перестала есть свой йогурт, когда Бри застыла перед столом с подносом в руках. Озадаченно нахмуренное выражение на лице и полный удивления взгляд. Бриана терпеливо выжидала, пока Рози не пожала плечами, спрятав глаза в банке с йогуртом.

— Я приняла его приглашение, — ответила, проследив в следующую же минуту за тем, как подруга заняла своё место. Бриана наклонилась над столом, будто ждала подробностей, которым Рози не намерена была делиться. — Должна признаться, я вряд ли пойду на выпускной, но он долгое время донимал меня, поэтому я не могла не согласиться, — продолжала с напускной безмятежностью, не поднимая изобличающих глаз. Лишь подняв на подругу хитрый взгляд, на лице её проскочила кроткая улыбка, не убедившая Бриану в искренности.

Врала Рози, на самом деле, отчасти, поскольку Эрик Гаррет прежде трижды спрашивал её составить ему пару на бал, два из которых были сродни глупой шутки. В первый раз подошел к ней в конце ноября, невзирая на то, что для приглашения было слишком рано. Она отказала прежде, чем он успел договорить, не внимая сказанному, поскольку Дуглас уже тогда занимал все её мысли. Затем в декабре парень несколько с шутливой насмешкой спрашивал у неё тоже самое, выкрикивая слова в спину на весь школьный коридор, когда она проходила мимо, не обращая ни на него самого, ни на окружающий их хохот никакого внимания. В конце концов, Рози сама пришла к нему.

Её незамысловатый план узнать о Дугласе больше стремительно двигался вперед. Выведать достаточно из новостных блоков было невозможно. Она поддавала сомнениям обвинительные суждения, ни одно из которых не имело записанных слов самого Дугласа, решившего воздержаться от комментирования произошедшей ситуации. Они писали и говорили, что он признал свою вину, когда для Рози оставалось вопросом — как он избежал наказания? «Конфликт удалось разрешить. Пострадавшие фирмы отказались передавать дело в суд, не сочтя в этом нужды».

В целом она поняла лишь, что Дугласа обвинили в продаже инсайдерской информации, благодаря которой он получил на свой счет огромную сумму денег, слитые со счетов той же ограбленной фирмы. Они были важными дорогостоящими клиентами, с которыми он сотрудничал на протяжении последних пяти лет, поэтому подобное недоразумение стало прецедентом, о возникновении которого едва кто-то мог когда-нибудь подозревать. Много вопросов, о которых все со временем забыли, оставив их без ответов, в которых Рози остро нуждалась.

Она не могла поверить, что это могла быть правда не потому, что её всё ещё необъяснимо тянуло к Дугласу, что нежность необузданных ранней любовью чувств ещё не прошла или что туман самозабвения не был доселе рассеян. Напротив Рози пыталась руководить в этом деле разумом, подавляя чувства с большим усердием. Было во всем этом деле много незаполненных пробелов, вопросов и недомолвок. Желания узнать о мужчине правду было больше, нежели надежды и терпения в наивном ожидании доверия. Это была часть его жизни, о которой он меньше всего вспоминал, нарочно утаивая случившееся, и нарочное вмешательство Рози было своего рода ответным вызовом его холодной боязливости.

Наибольшее сомнение вызывало оставленное в прошлом признание Карла в вине за что-то, чего прежде Рози не знала. Если тот был виноват, так почему все стрелы полетели в Дугласа, да и к тому же он принял удар на себя? По его же словам, он подписал документ о неразглашение конфиденциальной информации, касающейся настоящих обстоятельств нашумевшего дела, но зачем было подписывать его, подставляя себя вместо другого человека?

Помимо всего Рози зарегистрировалась на Facebook, использовав выдуманное имя Чарли Голдберг, добавив туда несколько своих редких фото. Она понадеялась, что никто из знакомых не вычислит её, разоблачив намеренное вранье, но поначалу дела шли успешно. Рози пролистала страницу Карла, единственного кого знала. Оттуда перешла на профиль некой Николь Скотт, где обнаружила несколько снимков с Дугласом. Безо всяких неуверенных догадок было понятно, что она была его бывшей женой. Рози сохранила себе несколько фото, просидев на её странице больше часа. Стоило ей обнаружить профиль Дугласа, как провела там ещё несколько часов, пока это занятие не заставило её почувствовать себя глупо.

Рассматривать его старые снимки перед сном стало сродни привычки. Однажды Рози даже расплакалась, потеряв себя среди чужих воспоминаний. Ей хотелось быть там же, где был он, будучи старше, чем она была сейчас. Отсчет времени, сколько ей было тогда, когда он оставался по облику своему таким же, как сейчас, было занятием неприятным и даже болезненным, но, тем не менее, Рози не могла перестать делать этого, угнетая себя ещё сильнее.

Понадобилось несколько дней, чтобы она выбрала себе первую удочку, за которую намеревалась потянуть. Среди общих фото, на которых люди, как правило, были отмечены, Рози пыталась выискать наиболее уязвимую личность, следуя исключительно поверхностному изучению. Это было сложно сделать, и Рози то и дело, что сомневалась. Куда проще было ставить клеймо на сверстниках, с которыми она имела дело в живую, нежели на взрослых, умевших притворяться куда намного лучше, скрывая свои истинные сущности, особенно на фото.

Её выбор пал на некую Сару Скелтон. Робкая с виду, молодая секретарша, занявшая свою должность в фирме три года назад. Прежде чем написать ей, Рози добавила несколько незнакомцев, что были в друзьях у неё, но которых не было среди друзей Николь, Карла или Дугласа. У неё болели глаза вычислять все связи, но она верила, что оно того стоило.

К Эрику Рози тоже обратилась прежде, чем связалась напрямую с Сарой. Всё требовало времени, и пока оно было, девушка не хотела тратить его попусту, сидя на месте, сложа руки. Напротив ей даже выдавалось, что того у неё совсем не было. Метания между уроками, прогулками с Алексом, пустой болтовней с Брианой и выяснением правды съедали дни, вынудив Рози быстро забыть о надоевших скудных днях прошедших каникул.

Все знали, что Эрик знал, где в городе можно было достать фальшивые документы, а потому в первую очередь Рози решила обратиться именно к нему, не беспокоя лишний раз Реджи, которого её затеи приводили в ужас. Отвергнутый трижды, Эрик даже не спрашивал с неё деньги, единственным условием обозначив, чтобы Рози согласилась пойти с ним на выпускной. С его стороны это было крайне глупо, и она подозревала, что парень был под воздействием легких наркотиков, но главное Рози записала на диктофон его почти что безвозмездное согласие на случай, если тот решит её обмануть. Их разговор был основательной причиной и для того, чтобы у Эрика были проблемы с полицией, куда Рози не медлила бы отправить анонимную запись.