Лоли (СИ) - "Shmebyulok" - Страница 18

— Ой, — пискнул он, имея неосторожность сильно дернуть за свои медные волосы. — Вот же руки твои кривые постарались, не распутать.

Я бы мог помочь, но не хотел выпускать его мягкую ладошку.

Из динамиков доносилась ненавязчивая попсовая музыка, перемешиваясь в невесомости со звуками дождя. Вечер немилосердно сгущал и без того мрачные краски пространства вокруг веранды. А я даже и не заметил, что закат уже совсем растаял в кронах лесных деревьев, как кубик рафинада в зеленом чае.

Как же было хорошо.

— Что будешь делать после выпуска? — вдруг спросила Лейла. Я вздрогнул.

Господи, пожалуйста, только не сейчас.

— Эм, ещё не знаю. Надо работу найти сначала, — немедля ответил я и не осознанно сжал безымянный пальчик Лорена.

— Ну успевай, пока время есть. Я слышала, что кузен Изабеллы берет некоторых её подопечных под своё крыло, пока они не встанут на ноги. У него, кажется, дело своё есть и помощники часто нужны, — улыбнулась Грин, закрывая свою книгу.

— Я подумаю, — вежливо кивнул я и вдруг ощутил, как Саммерс осторожно провел своим безымянно-бесстыжим кончиком подушечки по линии жизни на моей ладони.

Демон. Маленький демон. Наверняка догадывающийся, какое сильное влияние на меня производит своими невинными касаниями.

Тем временем Лейла беззаботно продолжила, не подозревая, что своими словами толкает меня к самому краю чёрной бездны, которую я старательно обходил каждый раз.

— Только заранее надо договариваться. Месяца за два. Когда там тебе восемнадцать исполняется?

Наверное, они готовы были услышать любую дату.

Через пол года, через три месяца, через месяц. Но то, что сказал я дальше, заставило испугаться даже меня.

— Завтра.

Лейла округлила губки в изумленное «о», а Лорен подозрительно затих. Его рука остановилась на середине моей ладони, и когда я осмелился перевести на него взгляд, то увидел, как он замер, отпустив голову слишком низко.

— Поздно уже, — заторможенно сказала Грин, поднимаясь со своего стула. — Спокойной ночи.

Она быстро шмыгнула в дверь корпуса, вероятно, понимая, что нам сейчас необходимо остаться вдвоём.

— Лоли? — гортань стала совершенно сухой. Нутро болело, ныло, как никогда раньше. Мне вдруг отчаянно захотелось разразиться самыми горькими слезами за всю свою недолгую жизнь.

Он высвободил свою вдруг похолодевшую ладошку из моей любящей и поднялся из-за стола. Лицо он старательно от меня прятал в своих огненных волосах.

— Когда ты собирался мне сказать, что уезжаешь? — я едва услышал его голос сквозь шум воды, бьющейся о крышу деревянной веранды. В один момент всё вокруг стало таким неважным.

— Лоли… — снова повторил я, тоже вскакивая. Мои умоляющие руки сами потянулись к его руке с небольшой царапинкой чуть выше локтя после падения с велосипеда. Лорен отстранился.

— Пожалуйста, не надо, — голос его дрогнул и стал совсем глухой и слабый. — Я умру, если ты дотронешься до меня, — он сделал ещё несколько шагов от меня в сторону шума воды. Сейчас передо мной он был похож на воробушка. Маленького и беззащитного больного, с пораненным крылом и сердцем.

— Я буду приезжать к тебе. Обещаю, что не брошу, — спешно заговорил я, не контролируя своё жаждущее тело, которое каким-то неведомым образом притягивалось к Лорену, словно магнитом. Я испугался, что если сейчас, прямо сейчас не почувствую тепло его тела, то потеряю его навсегда.

— Уже бросаешь, — ещё шаг, и на его макушку и одежду с крыши закапали частые крупные капли, пропитывая его кожу влагой и стекая по голым розовеньким ногам в растоптанные кеды. — Я знал, что тебе придётся покинуть это место, но… не думал, что так скоро.

Он поднял голову, взглянув в мое искаженное гримасой боли лицо. Я снова протянул к нему руки, безмолвно умоляя позволить мне коснуться его тёплой пятнистой руки. Он не двигался, пронизывая меня своим малахитовым взглядом, и через секунду я сам не выдержал, вступая в тёплую лужу, в которой по щиколотку утонул мой Лоли. Несмотря на его зажатость и острый страх прикасаться ко мне сейчас, я обнял его, притискивая к себе.

— Мне страшно, — сказал он в мою шею, обветренными губами задевая меня. — Почему ты молчал? Почему! — голос сорвался, и Лоли вдруг задолбил по моей промокшей спине внутренней стороной крепко сжатых кулачков, не причиняя ни малейшей физической боли. Но больно было.

— Я не смогу! Ты должен был меня предупредить! Я умру, если ты оставишь меня… — Лорен почти кричал, но из сухого рта вырывались лишь жалкие хрипы. Я обнимал его, а он все колотил меня по мокрой ткани.

— Тише, — я гладил рукой по его голове, успокаивая и прижимая к себе, как маленького ребёнка.

— Я умру, — тихо всхлипнул он и сжал мои рёбра с такой силой, что косточки захрустели. — Я умру без тебя.

Я поднял его лицо, держась за мокрые щёки и увидел, как вьются капли дождя промеж его жестких длинных ресниц, стекают на приоткрытые губы и круглый подбородок и врезаются в мои пальцы, обжигая. Я не понимал, можно ли считать то, что он сейчас говорил, за признание чувств ко мне, но так хотел в это верить.

— Пошли внутрь, ты весь промок, — сказал я и затянул его под крышу веранды, продолжая крепко стискивать узкие плечики.

Он дрожал, когда я завёл его в комнату. Дрожал, когда я снимал с него мокрую холодную одежду. Дрожал, когда я осторожно целовал его голенькие предплечья и сырую шею. И успокоился только когда я завернул его в своё большое полотенце так, что остались торчать лишь глазки и белые пятки. Пока он отогревался, лёжа в моей кровати, я быстро снял с себя мокрую одежду, лёг с ним и укрыл нас одеялом, прижимаясь к его уже тепленькому тельцу.

— Ты уедешь на утреннем автобусе? — спросил он. Его лицо было слегка опухшим и мягким от капель дождя. Я надеялся, что во всем был виноват дождь.

— Прости, — ответил я и осторожно перекатился, нависая над ним. Пальцы одной руки случайно вплелись в его волосы и нащупали тонкую не до конца распущенную косичку. Сердце задушил неконтролируемый прилив нежности. — Можно я поцелую тебя?

— Да, — согласно выдохнул Лоли, прикрыл глаза и сам потянулся ко мне навстречу, ловя мои губы на середине пути. Они были горячие, словно под ними глубоко горело пламя, и шершавые от того, что он имел плохую привычку кусать их. Сначала потрескавшаяся кожа царапала мои губы, но я сминал эту колючесть своей нежностью. И Лоли растекался по голубой простыне, просачиваясь в жесткий матрас.

— Мэтт… — всхлипнул Лорен, вдруг соединяя свои тонкие лодыжки за моей спиной и вжимаясь в меня всем своим дрожащим телом, только теперь не от холода и сырости. — Я хочу целовать тебя всю ночь. Пожалуйста, не давай мне сегодня заснуть…

— Никогда, — шепнул я возле его губ. Затем с трепетом в груди и комком в животе я прикоснулся к его веснушке на переносице и на щеке, и на другой щеке, и на лбу, и на шее.

Лоли тихо фыркнул, и я увидел, что он улыбается.

— Съесть меня решил?

— Я бы не отказался. Ты пахнешь яблоками и дождем, — я снова прижался к его губам. Они были для меня словно покрыты тонким слоем сладкой глазури. Уже зацеловано-гладкие и мои.

Лоли взял мою руку, сначала поднёс к своему лицу и осторожно поцеловал в середину ладони, отчего у меня сердце замкнуло, а потом он прижал руку к своей груди.

Я закрыл глаза, не справляясь со взрывом эмоций, который ощутил в этот момент. Под своей закаменелой ладонью я почувствовал его крохотное маленькое сердечко, которое билось, как живая птичка.

Прямо в моих руках. Прямо сейчас и здесь. Я слышал, как внутри него живет моя любовь.

Это было слишком.

Я больше не мог терпеть этот зуд под кожей. Он достиг того предела, что если бы я прямо сейчас его бы не унял, то он разорвал бы меня изнутри.

Лорен, маленький дьяволёнок, потянул мою руку по своему гладенькому телу вниз до резинки своих сырых трусиков, которые я оставил на нём. И когда кончики моих пальцев коснулись мокрой ткани его нижнего белья, перед моими бесстыдными глазами замелькали разноцветные точки, как на картинах пуантилистов.