Одна из двух (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 38

— Так не езжай! — в сердцах воскликнул Хьюз. — Давай проследим за ними.

— Он говорит, как настоящий Содиген, — тихо заметил Мойн. — Я верю ему.

— Я тоже верю, нутром чувствую, что мальчишка не врет, — бросил я. — Но ты остаешься здесь, Мойн. А ты, Хьюз, полетишь к прадеду, перескажешь все слово в слово. Мне может понадобиться его помощь.

— А с кем ты поедешь, фра? — почтительно поинтересовался Мойн.

— С крессангами, на великой гронгле.

Я свистнул, засунув два пальца в рот, как меня когда-то учил Фьюнис. Огромная статуя на постаменте зашевелилась, спрятала внутрь тонкие каменные пластинки и отряхнула древнюю пыль. Народ разбежался с площади, увидев, как, каменная птица, почувствовав собственную мощь, взмахнула крыльями. Гронгла, сделав небольшой круг над замком, опустилась на площадь.

— Я много слышал об этих птицах, но никогда не видел воочию, — медленно проговорил Офарул, еле справившись с волнением.

— Потом будете рассказывать внукам, как летали на спине великой гронглы, — улыбнулся я. Старик, пытаясь скрыть смятение, заартачился.

— Это приказ, — коротко обронил я.

— Но наши кони… — глава делегации Ланихары пытался привести последний довод.

— Каменная гронгла способна перенести на себе сотню всадников, — объяснил я и, взяв под уздцы Шаррума, первым поднялся на спину птицы. Лишь краем глаза заметив, как последний из Содигенов подбежал к огромной морде, покрытой каменными пластинами вместо перьев, и ласково погладил по клюву, что-то приговаривая. Гронгла приоткрыла клюв и сомкнула снова, словно зевнула. Юнгар отскочил в сторону. Но я точно знал, что каменные птицы не зевают, просто она хотела проучить мальчишку. Содиген рассмеялся и, быстро вбежав на спину, устроился около самой шеи. Наследный князь задумчиво проследил за ним взглядом.

— Осторожнее, фра, — предостерег Мойн, поднявшись вместе со мной.

— Он всего лишь мальчишка, — отмахнулся я, понимая кого опасается сын. — Думаю, наши страхи напрасны.

Мойн кивнул, соглашаясь, а потом указал на брата, раздающего внизу указания.

— Из Хьюза выйдет прекрасный правитель, фра, — заметил мой наследник.

— Еще есть Лейя, и скоро родится сын от Циты, но мой наследник ты, — предостерег я.

— Почему Хьюз не родился первым? — проскулил будущий князь стреттов и отправился обратно во дворец к Аллинаре. Я беспокоился, но не собирался подвергать сыновей опасности. Если меня ждет западня, и достать Циту из лунки бесконечности не удастся, я могу быть спокоен за княжество. Мойн справится, а Хьюз и старцы ему помогут. Нам с Ренцей удалось воспитать детей честными. Как бы мой маленький Хьюз ни стремился к власти, но он чтит первородство брата и никогда не станет строить против него козни. От раздумий меня отвлек Нэкс:

— Все готово, тайэн!

Я резким окриком приказал гронгле взлетать. Огромная птица медленно повернула голову, и я увидел, как серый, словно каменный, зрачок медленно движется в темной глазнице, безошибочно выделив меня среди скопища стреттов и лошадей. Сфокусировав на мне взгляд, гронгла замерла. Я чуть заметно кивнул, и тотчас птица начала медленно взлетать. Лошадей привязали к каменным пластинам, составляющим оперение гронглы, смельчаки, обмотав вокруг пояса кожаные веревки, надежно закрепились. Мы с Шаррумом не нуждались ни в каких креплениях. Гронгла повиновалась только одному хозяину. Мне. Она чувствовала меня на своей спине. И даже приподняла свои каменные перья, не давая мне упасть. Птица подчинялась заложенным в нее программам. Глупо даже думать, что такую махину создала Наягна, гронгла представляла собой огромную биомеханическую игрушку, но всем непосвященным она казалась гигантской ожившей птицей.

Через несколько минут полета вдали показалась Ланихара с ее живописными горами и скалами. Здесь поверхность планеты была сплошь изрезана оврагами, тянущимися на многие километры. Заросли кустарников облепили овраги, будто кто-то накинул сверху мятое зеленое покрывало.

И над этой безмятежной красотой я увидел облака, словно раскрашенные Лейей. Розовое, ядовито зеленое и белое в синий горох, но с какой-то оборкой. Кто-то явно творчески подошел к их созданию. Я молил Наягну, чтобы творцом облаков и ливней оказалась моя жена. Кто еще может подать сигнал таким образом? Мне ничего другого не оставалось, как вскочить на коня и опрометью броситься к месту скопления разноцветных дождевых облаков. Подлетев ближе, я увидел огороженный каменной стеной двор и свою жену, стоявшую почти у забора. Цита воинственно сложила руки по бокам и несла восхитительную чушь. А в десяти шагах от нее замер Ксарион, самый могущественный маг и вадан Итлара. Одного движения руки или взгляда, брошенного невзначай, достаточно для взятия в плен целой армии. А тут стоит моя жена посреди странного огорода и рассказывает вадану о своем отце, сенаторе Брао. А сам Ксарион, немало обескураженный, объясняет ей, что никому не причинил зла. Только несколько тысяч загубленных стреттов не в счет. От обвинительной речи Циты, от ее внешнего вида вадан заметно растерялся. Он никогда еще не видел трезарианку в стреттских одеждах, а уж угрожавшую ему смертной казнью тем более. Пока Ксарион медленно соображал, чем опасен для него сенатор Брао, и кто такая Зи, я, опасаясь гипнотической силы вадана, стремительно направил коня вниз и крикнул:

— Стой на месте, Ксарион! Быстрее сюда, Цита!

Жена лихо перемахнула через какие-то посадки, в ту же минуту очутившись в моих объятиях. Прижав к себе обрадованную Циту, я в упор посмотрел на вадана. Обездвижить его взглядом я не мог, но он тоже не посмел причинить мне вред. Другое дело, жена. Но я прижал ее голову к своему плечу и не позволил встретиться взглядом с Ксарионом. Проклятый вадан, поняв, что в этой схватке ему не выиграть, заспешил прочь. Я позволил ему уйти, потому что за секунду до этого увидел лунки бесконечности, как соты расположенные в пространстве, а в них замурованных стреттов и даже несколько трезов. Пусть уходит, мне достанет сил добраться до темниц вне времени и вызволить всех узников. Я дал Шарруму молчаливую команду, и мой умный конь, взмыв в поднебесье, спикировал прямо на спину зависшей в воздухе великой гронглы.

Исполинская биомеханическая птица перенесла нас из Ланихары в Стратту-арре., Когда Шаррум мягко опустился на спину чудовищу, муж помог мне спешиться. По приказу Лея гронгла раздвинула каменные пластинки, составляющие оперение птицы, обнажив серое упругое тело. Муж аккуратно уложил меня в образовавшееся углубление, и сам уселся рядом, намереваясь оберегать мой покой. Я видела, как издалека за нами наблюдает незнакомый мальчик, подросток, почти ребенок. Длинные ноги, острые колени и локти. Но от взгляда печальных глаз мне сделалось не по себе.

— Кто это? — поинтересовалась я, так как видела этого мальчишку впервые.

— Это Юнгар Содиген, с его помощью нам удалось тебя найти, — сообщил Лей и постарался объяснить: — Все живущие в округе стретты, думали, что ниспосланные тобой тучи, обычное природное явление, которым славится Наягна. Но мальчишка, недаром потомок мудрецов и целителей, смог рассмотреть дождевые облака, созданные кем-то из рода Кхрато-аннов. Он уговорил старейшин встретиться со мной. Мне хватило и полминуты, чтобы понять, кто еще, кроме моей жены, вместо огненных каэров сворачивает дождевые. Видишь, я даже не успел переодеться. Вместо паланкина пришлось брать гронглу.

Я оглядела мужа: красные ризы оказались испачканы, белая шапка съехала набок. Зато торжествующий взгляд говорил о многом. Я и сама истосковалась в разлуке. Хвала Наягне, что Юнгар смог опознать облака, и Лей появился вовремя. Муж подозвал парнишку, не отводившего от меня взгляд.

— Позволь представить тебе, дорогая, Юнгара Содигена, — торжественно провозгласил Лей. — А это, мальчик, моя жена. Сегодня ты совершил подвиг во имя княжества.

Юнгар упал на колени и поцеловал мне руки. Молча склонил голову, словно отдавая всего себя во власть Кхрато-аннам.