Злой город - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 10

Убеленный сединами старец с многочисленными шаманскими оберегами на одежде, состоящими преимущественно из черепов сусликов и мелких птиц, не рискнул продолжать и забился в нишу между статуями, злобно сверкая оттуда круглыми совиными глазами.

Хан повернул голову к Субэдэ.

– Подойди, Непобедимый.

Субэдэ поднялся с колена, подошел и, повинуясь жесту хозяина юрты, сел напротив него.

– Итак, твои разведчики донесли, что впереди лежит хорошо укрепленный урусский город.

Субэдэ кивнул. Хан в задумчивости почесал шею.

– Какое войско тебе потребуется для того, чтобы смести с нашей дороги этот жалкий городишко? И сколько времени тебе нужно для этого?

Субэдэ недолго думал над ответом.

– Мне будет достаточно одной луны, – сказал он. – За этот срок я соберу большой камнемет и без потерь возьму город.

Бату скривился.

– Меня не волнуют потери!

Он возвысил голос.

– Ты знаешь и без меня, что каждый день стоянки – это многие мешки провизии, которой почти не осталось! И молодая трава еще не выросла, а значит, наши кони не будут сыты. Скоро мои табуны будут глодать голую землю, а люди будут жрать коней! К тому же урусы могут опомниться, собрать войско и ударить нам в тыл или во фланг. Я бы с радостью бросил эти обозы с золотом и мехами и провел войска в обход, но тогда Каган[54] Угэдей съест меня вместе с моими людьми и с их конями!

Толстая шея хана налилась красным. Субэдэ подумал, что, возможно, в последнее время джехангир пил слишком много архи, которая, как известно, бьет не только в печень, но и в голову, делая мозг гладким, как утиное яйцо.

– Ты понял меня, полководец? – взвизгнул Бату. – Два дня, не более! Я хочу, чтобы город штурмовал не кто-либо, а твой личный тумен отборных воинов Орды. Уверен, что с ними ты принесешь мне быструю победу. Обойдись малыми камнеметами. Думаю, их будет вполне достаточно для того, чтобы урусы в панике бежали после первого же залпа. Возьми еще половину тумена кипчакских[55] лучников, они поддержат ливнем стрел твоих непобедимых воинов, когда они пойдут в атаку. И еще. Когда ты захватишь крепость, не забудь, что нам прежде всего нужна провизия для людей и коней! Возьми ее в этом городе, чтобы мы могли без помех двигаться дальше!

«Мой тумен? Гвардию Орды? Неслыханно… Похоже, в моих кешиктенах джехангир усмотрел опасность для себя лично. И два дня на пограничную крепость, укрепляемую веками, где каждый житель владеет оружием?»

– Я не думаю, что они побегут после первого залпа, – глухо сказал Субэдэ. – Им просто некуда бежать.

Хан затрясся от ярости, но пересилил себя.

– Хорошо, – сказал он неожиданно спокойно. – Ты можешь взять Зверя.

– Я понял тебя, джехангир.

Субэдэ поклонился, встал и, не говоря больше ни слова, вышел из юрты.

Бату-хан задумчиво смотрел ему вслед.

– Что скажешь, почтенный Арьяа Араш, величайший из шаманов? – спросил он, не поворачивая головы. Его голос по-прежнему был на удивление спокоен, словно это не он только что визжал и стенал, словно его одолевал дзэдгэр – степной дух безумия.

Старик нерешительно шевельнулся в своей нише, но вылезти не рискнул.

– Субэдэ-богатур не согласен с тобой, величайший, – продребезжал старый шаман. – Он в недоумении, зачем тебе понадобилось бросать под урусские стрелы отборную гвардию. Но он не посмеет ослушаться.

Хан поскреб шею, отловил наконец жирную вошь, которая с утра беспокоила его и портила настроение, бросил ее в рот и, с наслаждением раздавив зубами, проглотил.

– Мне никогда не нравилось его высокомерие, – промолвил хан, довольный удачной охотой на зловредное насекомое. – Подобно моему деду, он завел себе дневную и ночную стражу, хотя почти не пользуется ею. Уж не ханом ли он себя возомнил? К тому же меня беспокоит этот его тумен отборных кешиктенов, которые, похоже, повинуются только его слову – и ничьему более. Я думаю, будет неплохо, если этот тумен станет поменьше числом. Возможно, это немного собьет с Субэдэ спесь.

Чутко отреагировав на изменение настроения повелителя, шаман проворно выполз из ниши.

– Но, несмотря на его высокомерие, Потрясатель Вселенной Чингисхан очень ценил этого воина, – рискнул вставить слово осмелевший шаман. – И высокомерие не помешало Субэдэ за столько лет не проиграть ни одного сражения. К тому же надо признать, что тумен его кешиктенов лучший в Орде.

Бату прищурился.

– Конечно, после тумена твоих кешиктенов, Величайший, – поспешно добавил шаман.

Настроение хана Бату снова стало меняться не в лучшую сторону. Но вряд ли причиной для этого были слова старого шамана. Просто хан обнаружил, что в районе его загривка у только что погибшей вши обнаружился не менее воинственный соратник. Правда, помимо вши было еще что-то, раздражавшее не меньше. Но что?

– Тем не менее я бы не посыпал себе голову пеплом и не рвал бы на ней волосы, если б шальная урусская стрела случайно воткнулась непобедимому Субэдэ-богатуру в другой глаз, – проворчал хан, снова запуская пальцы за воротник чжурчженьского халата, блестящего от золота и впитавшегося бараньего жира.

Тридцатью годами ранее князь Козельский Мстислав Святославич повелел обнести пограничный град Козельск крепкими стенами. А также вырыть под теми стенами глубокий оборонительный ров по типу тех, о которых рассказывал бродячий священник, пришедший аж из ливонской земли с миссией обратить заблудших язычников в лоно истинной католической церкви. Речи священника о вере в другого Христа князь не шибко слушал, а вот о замках, понастроенных рыцарями креста в землях Ливонского ордена, расспрашивал миссионера дотошно. После чего и затеял великое строительство.

По окончании того строительства как-то пожаловали в Козельск черниговские богатые гости[56] и, увидев крепость, невиданную доселе, позвали Мстислава Святославича княжить над собой. И глядишь, доныне правил бы он Черниговским княжеством, да на реке Калке от Орды принял смерть лютую, вместе со многими иными князьями да простыми витязями, защитниками Земли Русской.

А в граде Козельске стали с тех пор устраивать большую ежегодную ярмарку, ибо и от Степи безопасно, и мало не в центре Руси-матушки крепость та лежит – земли Рязанского, Владимирского, Смоленского, Киевского, Переяславского, Новгород-Северского княжеств на равном удалении находятся. То, что до грозного соседа Степи от Козельска рукой подать, торговому человеку даже на руку – с ханским ярлыком гуляй купец по Степи, как по своему подворью, никто пальцем не тронет. А уж про прямой путь к раскинувшемуся на берегу Русского моря[57] торговому Сурож-граду[58], в который съезжались купцы со всего света, и говорить не приходится. К тому же народ в Козельске простой да приветливый.

За тридцать лет помимо Чернигова многие города в Козельске торговать захотели. А не торговать – так по пути остановку сделать, передохнуть в безопасности с обозами.

И пролег под козельскими стенами широкий торговый тракт, на многие версты обозримый с высоких сторожевых башен. День и ночь зоркая сторожа не смыкала глаз, оглядывала округу, готовясь предупредить загодя княжью дружину, ежели ворог что супротив града замыслит. А какой ворог может угрожать укрепленному городу? Ясно дело какой. Кочевник на своей мохнатой лошадке, с визгом и воем пускающий стрелы в защитников неприступных стен.

И было, не раз и не два пытались – наезжали толпой, орали, стрелы метали, дани требовали. И получали дань – тяжелыми болтами[59] самострелов и мечами княжьей дружины по мохнатым шапкам. Забывалась наука – учили вновь, и с каждым разом больнее. Потому как боевой опыт из молодого да зеленого гридня настоящего воина делает быстрее, чем самый лучший пестун.