Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 39

С другой стороны, для работ было набрано народу как бы не полста человек, семь десятков лошадей, включая вьючных. Но и пройти двести пятьдесят верст, проверив полосу шириной как бы верст не в десять, причем большей частью лесом, было довольно непросто, так что деньги свои, как Николай искренне считал, он заработал честно. Только зачем?

Впрочем, особо раздумывать ему над случившимся не хотелось: во-первых, денег теперь хватит чтобы спокойно найти приличную работу не думая, на что прокормиться – а свежему выпускнику-путейцу чаще приходилось хвататься за любую, лишь бы жалование хоть какое получить. Во вторых, отметка "Начальник изыскательской экспедиции" в послужном списке существенно расширит возможности нахождения работы именно приличной. Ну а в третьих, искать уже и не требовалось, оставалось лишь выбирать.

Николай, на минуту остановившись, повернулся и снова оглядел контору, из которой только что вышел. Три месяца назад, зайдя в нее впервые, он еще удивился, зачем заказчику работы знать, куда он собирался проситься на работу будучи еще студентом. А теперь, покидая ее – видимо уже в последний раз – он уносил с собой письма из трех мест, о которых тогда поведал. С приглашениями о занятии вакантных должностей. Странная контора… но думать все же следует о будущем.

Николай свистнул, подзывая извозчика, и поехал туда, где он, по его мнению, отныне будет работать долго и плодотворно…

"Идеологический" спор Мешкова с Черновым по результатам лета победителя все же не выявил: хотя каждый отдельный дом Федя строил почти втрое быстрее Мешкова, последний тем же числом людей строил одновременно по три-четыре здания. И первым именно Мешков – строивший "первый" городок – закончил застройку "Центральной" улицы и рабочего квартала. Однако и его все же победителем считать было нельзя: если в первом городке "рабочий микрорайон" застраивался целиком землебитными трехэтажными домиками, то во втором Федор ставил каркасные (и "почти кирпичные") дома уже четырехэтажные. Причем как раз "рабочие дома" у них поднимались с одинаковой скоростью.

"Почти кирпичные" дома были потому, что все же из кирпича ставилась фактически "опалубка", все так же набиваемая землей с добавкой извести. Выходило чуть ли не втрое дешевле, чем ставить просто кирпичный дом – а по качеству вряд ли сильно хуже. Но – медленнее, потому что для заполнения стены трамбованной землей она должна быть сверху свободной, и следующий этаж ставился только после полного завершения предыдущего. Впрочем, уже никто никуда не спешил: рабочим действующих заводов жилья уже хватало и новые дома строились "впрок". То есть я знал, зачем, а среди рабочих (и инженеров тоже) бродили разные слухи – но я вообще это не комментировал.

Так что мне повезло, что Илларион Иванович приехал посмотреть что у меня такого хорошего в первый городок – во втором на "Центральной" стройка была в разгаре и вид был еще… строительный был вид. Но, честно говоря, по мне так он приехал слишком рано: Федя не то что не закончил, но даже не приступил к "главному строительству". Однако Чернов делал всего лишь декорацию в "репетиционном зале" задуманного мною "представления", мне же требовалось заняться реквизитом. В результате Машка как-то за завтраком ехидно пожаловалась Камилле:

– Матушка, ну хоть вы батюшку нашего образумьте! А то если он и нас, детей своих неразумных, научит работать как он сам сейчас это делает, то помрем мы вскорости! Надорвемся и как есть помрем!

– Маха, тебя никто на заводе вечером не держит, и вообще надо меньше книжки по ночам под одеялом читать, вот и не надорвешься! – попытался я провести контратаку. Но – без особого успеха, потому что "дочь наша" уже стала превращаться в ту замечательную, целеустремленную и наслаждающуюся жизнью деву, какой я знал ее раньше… или позже?

– Меня не держит, а Степу? А с книжками – так что делать? Не могу же я без внимания оставить батюшкину писанину? А то кто спросит: а читали ли вы, Мария Петровна, страшную историю про обезьяну Годзиллу, что ваш батюшка давеча написал? Ведь если я не отвечу, что "мне ее он еще в детстве на ночь вместо колыбельной рассказывал", то покроюсь я вся позором… Кстати, Саш, я попробовала выпечь колбу для натриевой лампы из чистого глинозема, в общем гадость какая-то получается – она, сунув руку в карман сумки (каникулы, Машка на завод сразу после завтрака убегала и на завтрак являлась сразу в комбинезоне и с инструментальной сумкой) брякнула на стол "результат".

Да, моя недоработка: про то, что обезьяну звали Кинг-Конг, а Годзилла была вообще японским монстром, я вспомнил уже когда книжка уже из печати вышла – ну не смотрел я этих кин, а публику нужно было чем-то развлекать, так что писал что хоть как-то вспоминалось. А насчет Машкиной "гадости" – тут я и вовсе не при чём был, хотя камешек получился забавный.

Мелкие девочки тут же потянули к нему свои ручки с криками "нам отдай", а Камилла, внимательно оглядев ярко-синюю глыбу размером чуть ли не с мой кулак, с улыбкой спросила:

– И что же ты сотворила?

– Не знаю…

– Сапфир ты сделала, потому что глинозем не почистила.

– Я чистила!

– Тряпочкой протерла? – поинтересовался уже я. – Синий он потому что железа много в глиноземе было и титан откуда-то попал, из белил наверное… так что, Камилла, это будет твоей заботой. Хотя… интересно, сколько может стоить такой сапфир у ювелиров? Если из него кулон сделать?

– Я такой носить не буду! – хором заявили жена и дочь.

– Я что, изверг, заставлять своих таскать трехфунтовые кулоны? Пусть другие таскают! Задорого… А мы тем временем пойдем поработаем.

– Камилла, ну что я говорила? – деланно возмутилась Машка, но в дверь выскочила первой.

Конечно же, Машка была в чем-то права: мы с Степкой домой возвращались часам к девяти вечера – но лично я Степана не держал, ему самому было интересно вместе со мной "заняться использованием продукции" его собственного завода. В смысле, на котором он работал – правда, в основном все еще обучая молодежь непростому делу сборки электроламп. Электронных ламп, причем тех, что в старом добром будущем именовались "пальчиковыми". Правда, в том "старом добром" я их видел только у бабушки на даче внутри еще более старого и давно неработающего приемника, но в чуть менее далеком прошлом умудрился готовить их производство уже три раза – так что для меня они проблемой уже не были. Они были "проблемой" для тех, кто их собирал – но хочется надеяться, что сугубо временной. По крайней мере сотня парней и девиц в сутки вполне себе работающих пентодов выдавала штук пятьдесят…

Степан проникся энтузиазмом после того как я показал ему работающий усилитель, подключенный к телефону. Послушал, как громко и чисто звучит динамик (плохонький, слабый и хриплый, на скорую руку собранный из подвернувшегося под руку материала), позадавал разные вопросы. И следующие несколько месяцев все вечера он проводил в моем обществе, осваивая таинства "радиолюбительства". А после того как освоил – самые основы, конечно – то быстро-быстро внедрил на заводике "радиотрансляцию". Удачно – уже через неделю никто из заводчан не дергался, когда откуда-то сверху раздавался громкий голос Степана, оповещающий о начале обеденного перерыва или еще о чем-то не менее важном.

Но после того, как дело было сделано, он решил, что уже "постиг все" – и тут-то я его подловил. Собрал простой двухкаскадный усилитель… ну ладно, не очень простой, а очень непростой. Поставил две крошечных катушки-электромагнита, примитивную вертушку – и показал ему запись звука на проволоку. А потом рассказал, что для использования этой фиговины в хозяйстве нужно придумать как тянуть проволоку равномерно, как ее аккуратно наматывать и разматывать, еще кучу "необходимых полезных штук" – и теперь приходилось его из мастерской буквально пинками выгонять. Зато на заводе появилась лаборатория, занимающаяся разработкой качественных динамиков…