Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 12

Нагнувшись над тонкими ветвями поваленного дерева, Антонио уверенно размахивал ножом, отделяя и счищая кору, чтобы потом связать палки между собой.

Испытывая странное волнение, я сползла по стволу дерева, но подойти опасалась, стояла обняв пальму и впитывая взглядом каждое его движение. Обтесав ветки до безупречной гладкости, он принялся обдирать лианы от листьев, планируя скрепить ветки с их помощью. Его руки умело двигались, демонстрируя чётко выделявшиеся под загорелой, покрытой татуировками кожей пластины мышц.

Разглядывая Антонио, я снова подумала о бывшем муже. Профессор много говорил, рассуждая о высоких материях, анализировал причины и следствия, а Антонио просто действовал, спасая нас обоих от неминуемой смерти. Я бы погибла, оказавшись на этом острове с профессором.

Как и десятки раз до этого, пару часов назад, Антонио снова спас меня, совершив нечто невероятное. Заметив в траве возле моих ног змею, он резко рванул моё тело с земли, закинув на толстую ветку дерева. Я верещала, как буйно-помешанная, а Антонио спокойно объяснил, что змеи ни на кого не нападают, и это мы ворвались в ее личное пространство, подобравшись слишком близко к гнезду.

На той ветке я провела довольно много времени, боялась слезть и встать на землю. Так и весела кверху попой, вцепившись в ствол руками. Антонио это развлекало, он уселся на пляже напротив и, подперев щеку ладонью ждал, когда мне надоест бояться. С усмешкой поинтересовался, как бы отнесся профессор к тому, что моя задница сейчас, как на ладони?

В одном из научных исследований о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, я читала, что чем больше взаимное притяжение, тем чаще возникают ссоры. Мы с профессором особо не ссорились, а вот с Антонио вспыхивали, как бенгальские огни во время новогодних праздников. Доля истины в этом была.

Собрав фрукты, я села на песок, недалеко от своего пирата. Скрестив ноги в позе йога, я занялась чисткой фруктов, складывая их в большую раковину. Антонио на меня внимания не обратил, продолжая заниматься своими делами. Очень хотелось поговорить с ним, пусть даже поругаться. Всё лучше, чем это гнетущее молчание.

Прогуливаясь взглядом по сильному загорелому телу, я заметила перебинтованный листом пальмы палец. Нахмурилась, задумавшись о его повреждении.

— Это что? — не выдержала я и встала.

Положив раковину с фруктами на песок, подошла к нему, решительно сократив расстояние.

— О чем ты? — когда пират взглянул мне в глаза, появилось ощущение тепла и уюта.

Во время бесед о затерявшихся в море, профессор много рассказывал о том, что на тропических островах очень плохо заживают раны. С собой на отдых я прихватила мазь Вишневского, знала, что она вытянет любую заразу. Но лекарство, конечно же, осталось в отеле. Я радовалась, что моя рана на пятке затянулась, совершенно не подозревая, что пораниться может Антонио.

Сейчас я вспомнила слова профессора и искренне распереживалась за соседа по острову.

— Дай руку, Антонио! Не упрямься! — часто дышала, злясь, почти впадая в истерику.

Выхватив его ладонь, я развернула лист и охнула, перепугавшись, не придавая значения тому, что мы оказались лицом к лицу.

— Ерунда, — попытался вырвать руку пират, но я его не послушала.

— Не ерунда, Тони! — зачем-то сократила я его имя.

Это прозвучало настолько интимно, что пират усмехнулся, глядя на моё лицо, почти касаясь лбом лба.

Ранка была небольшой, но выглядела плохо, я знала, что нужно вытягивать гной, ибо здесь бактерии распространялись со скоростью света.

— Ты очень скоро лишишься пальца. Мы на тропическом острове, здесь все растёт очень быстро, в том числе и нагноения. От такой вот ранки можно умереть.

Испугавшись собственных слов, я потянула его за руку к воде. Пират позволил мне, похоже, мои страхи его забавляли.

— Наш единственный шанс — промывать порез солёной морской водой.

Мы смотрели друг на друга, и когда его рука исчезла в водной пене, Антонио даже не поморщился. Подозреваю, что было больно, но мой пират этого не показал. Он никогда не демонстрировал слабостей. Кроме единственного раза, когда спас белокурую идиотку, рискнув собственной жизнью и пойдя против дружков — пиратов. Я бултыхала его рукой в воде, а он смотрел на меня.

И я глазела на него, не отрываясь. Пират поднял свободную руку и положил ладонь на мою шею под волосами. Грубо, почти болезненно прижав к себе, впился ещё одним поцелуем в губы. И я, конечно, позволила, наслаждаясь.

Мы стояли в океане, беспокойная вода омывала наши тела, покачивая на волнах, расталкивая в разные стороны. А нас тянуло друг к другу, каким-то неописуемым, неземным влечением.

Я открыла глаза всего на секунду, чтобы запомнить его лицо, оставить в памяти этот яркий момент истинного удовольствия. Как вдруг за его спиной я увидела лодку, что мчалась к берегу.

— Там лодка! — вскрикнула я, обернувшись. — Мы спасены!

Антонио тоже повернулся. Прищурился, ощетинившись.

— Бл*дь!!! — прохрипел Антонио. — Хватай ветку и быстро заметай следы на пляже, потом ветками закидывай землянку!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лодка виднелась лишь точкой на горизонте, но я поняла, что Антонио узнал «своих».

Я послушалась, кинувшись выполнять. Быстро работая дрожащими руками, я уничтожила наш костёр, закидала ветками землянку, прикрыла ее, подтащив поваленное дерево. Антонио спрятал матрас из палок, стянул сеть и палки, выбросив все в овраг.

— Под корни возле ручья, быстро!

По щекам текли слезы, я не плакала, но удержать солёные потоки была не в состоянии. Не смея ослушаться, я чётко выполняла все указания. От страха сердце сжалось в маленький комочек и застыло, не желая биться. Пираты прочесывали острова, искали оскорбившую их девку и предателя. В отличие от нас, у них имелось снаряжение и моторы, полные баки бензина. Наша же лодка лежала внутри землянки.

Я полезла в узкий тоннель между корнями, зажав себе рот рукой, чтобы не издать не единого звука. Сырая, скользкая земля пахла гнилью.

Антонио оглянулся и, не обнаружив ничего кроме высокой пальмы, залез на самую макушку, спрятавшись в плотной листве. Моё укрытие виделось гораздо надёжнее, чем его. Стоило пиратам, высадившимся на острове, поднять головы, и они его обнаружат. Он опять уступил. Даже с раненой рукой Антонио в очередной раз поступил как настоящий мужчина. Я, правда, не знала, кто ещё мог сделать ради меня нечто подобное.

Пираты причалили минут через десять, я снова услышала индонезийский язык и зажмурилась, кусая кожу ладони. Страх, отчаянье, боль, тошнота — все вернулось. Если нас найдут, безоружный Антонио не справится с таким количеством вооружённых пиратов. И тогда нам конец.

Пираты прибыли на наш остров, они пришли за нами. В своём укрытии, скрючившись между корней деревьев, я перестала дышать, как будто разучилась. Изредка судорожно хватала воздух открытым от ужаса ртом, заглатывая кислород мелкими, рваными порциями. Тело бил озноб, словно от высокой температуры. Но я не заболела, это страх уничтожал меня, подкидывая жуткие картинки вариантов развития дальнейших событий. Играя на натянутых нервах, издеваясь над остатками самообладания, паника щелочью разъедала меня изнутри. Даже звука не могла произнести, как если бы изо рта вырвали язык или лишили дара речи, каким-то другим, более изощрённым способом.