1972. «Союз нерушимый...» (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 50

Я был на съемочной площадке, в Голливуде, так что кое-что из происходящего мне было знакомо. Ну как — «кое-что» — суета, беготня, шум, жара, потные лица персонала, массовка, которая пила воду сидя за кадром и ожидая призыва работать. Удивительно, что люди работают за такие малые деньги — провести день на жаре за какие-то жалкие пять рублей…ну, не знаю, может это для меня они жалкие, а для них нет? А может и не пять рублей, может и еще меньше. Насколько помню — массовке платили из расчета 65 рублей в месяц. То есть фактически три рубля в день (минус выходные!). Работать при такой зарплате можно только от безысходности, либо от большой любви к кино. Или с надеждой на то, что тебя заметят в массовке и дадут какую-нибудь роль.

Наверное, все-таки последнее — а как еще пробиться наверх, к настоящим ролям? У тех, кто вращается в этом кругу больше шансов стать актером — даже если ты появляешься на площадке будучи только лишь обычным плотником. Как Харрисон Форд, к примеру.

Съемочную площадку охранял милиционер. На кой черт он тут был нужен — не знаю. В этой суете, кутерьме, от кого охранять? Как определить — кто тут человек из массовки, а кто злодей, решивший увидеть то, чего ему видеть пока нельзя? То есть — любопытный чел, норовящий постоянно влезть в кадр.

Но я ошибся. Милиционер, старшина, мужчина лет сорока в выцветшей ментовской рубахе с короткими рукавами сразу нас заметил, и тут же сделал вывод, что мы с Ольгой здесь, на съемочной площадке, совершенно инородные тела. Скорее всего виновата была Ольга — она нарядилась по последнему писку моды — коротенькие белоснежные шорты, обтягивающий крепкую грудь белый топик, и потому выглядела совершенно сногсшибательно, особенно на фоне потных, усталых людей, многие из которых были одеты либо в средневековую одежду, долженствующую изображать облачение иномирцев, либо просто не таких холеных и модных, как моя подруга. В общем, она выглядела как жемчужина, упавшая на кучку земли и щебня, потому взгляд наблюдателя тут же притягивался к ее прелестям. Будь этот наблюдатель мужчиной или женщиной — без разницы.

— Вы к кому, молодые люди? — строго спросил милиционер, грозно поправляя пустую кобуру (Какие, к черту, пистолеты?! Это же СССР! Милиционеру достаточно строго посмотреть и приказать, и гражданин все исполнит!) — Здесь проход запрещен! Идут съемки. Пожалуйста, покиньте площадку!

— Я к режиссеру — кротко пояснил я, указывая на Тарковского, что-то объяснявшего оператору метрах в двадцати от меня — Я автор книги, по которой снимается фильм. Приехал посмотреть на процесс. Не могли бы вы сообщить режиссеру, что я здесь.

— Вы? Карпов? — милиционер недоверчиво помотал головой — зачем обманываете?! Я видел Карпова! Он гораздо старше! Уйдите, граждане, не мешайте работать!

— Я Карпов. Я сбрил бороду! — уныло продолжал я тянуть свою песню — Мне нужен Тарковский!

— Всем нужен! — так же уныло отбрехивался милиционер — Если вы сейчас не уйдет, я буду вынужден вас задержать и препроводить в отдел милиции! И там составят протокол за хулиганство! Уйдите, гражданин!

Не знаю, чем закончилось бы дело, но тут Тарковский нас заметил. Нет, опять же не нас, а Ольгу, которая выделялась на фоне окружающих нас людей как березка в центре стада овец. В белоснежных шортах, вся такая воздушная и сексуальная…я вроде бы уже и привык к такому ее виду, но все равно как гляну, так и хочется протянуть руку и похлопать ее по заднице. Вот такой рефлекс, да. А Тарковский, насколько я помню, всегда был еще тем сладострастником, охочим до красивых баб. Он даже теорию под свое сладострастие подвел — мол, я не могу как следует работать с актрисой, если во время съемок ее хорошенько не трахну. Утрирую, конечно, но суть в общем-то та самая. Типа во время секса он сливается душой с актрисой и лучше ее понимает. Вот же кобель! И конечно же увидев незнакомую красивую женщину недалеко от себя он не мог оставить ее без своего внимания. Ну а я тут как бы и сбоку-припеку, молодяк, не понимающий своего счастья. Пустое место.

Тарковский бросил пару слов, и не спуская глаза с круглой задницы Ольги поспешил вперед, будто опасаясь, что эта самая задница куда-то исчезнет, растворится в солнечном полдне. Вот тут-то я его и поймал!

— Привет, Андрей! — остановил я режиссера, намеревавшегося проскочить мимо меня к заветной цели.

— Что? Кто?! — начал Тарковский, и глаза его округлились. Узнал, ага. Ну что же…это хорошо. Память есть.

— Михаил?! — брови Тарковского сошлись, на лбу прорезались морщины, но к чести сказать — он то ли искренне обрадовался, то ли изобразил радость, но получилось у него вполне достоверно — Хорошо, что вы прибыли! Вопросы к вам есть!

— Давай на «ты», хорошо? — предложил я, и ухмыльнувшись не удержался от мелкой мести — Хотел к тебе подойти, а меня твой страж порядка не пускает. Говорит — не Карпов я! Вот была бы борода — тогда Карпов. А так — нет! Хоть приклеивай! У тебя там нет лишней бороды? Ну…Карпова изобразить?

— Старшина, ну ты чего…Карпова не видел, что ли? — укоризненно протянул Тарковский — Запомни, его пускать ко мне в любое время суток и куда угодно! Иэхх…

Он махнул рукой, а старшина извиняясь, козырнул:

— Извините, товарищ Карпов, ошибка вышла! Не узнал! Богатым будете!

— Я и так богатый — задумчиво ответил я, и опомнившись, протянул руку милиционеру — Да брось ты…бывает. Я тоже чисто посмеялся. Не ты первый, не ты последний. Главное запомни меня и мою секретаршу Ольгу. А то завтра отращу бороду, а ты опять не узнаешь. Хе хе…

Милиционер смущенно хихикнул, а мы с Тарковским пошли к вагончику, который стоял чуть поодаль, в тени здоровенного дерева. Идти внутрь вагончика не хотелось, очень уж душно и жарко, но…пришлось. Ольга не пошла, осталась стоять снаружи — там хоть немного ветерком обдувало, а я терялся в догадках — зачем Тарковский меня зовет.

Оказалось, он хотел показать мне альбом с фотографиями тех, кого он набрал на главные роли в фильме. По большому счету меня это мало интересовало — так-то я заинтересован, чтобы «Звереныш» в качестве многосерийного фильма получился как можно более приличным, но…я делал ставку на два других сериала, голливудских сериала, на которых заработаю огромные деньги, а этот для меня практически ничего не значил. Пойдет в прокате — хорошо, не пойдет…как-нибудь переживу. Дал Тарковскому возможность снимать, уберег его от побега на Запад — вот и слава богу.

Я просматривал фото, иногда узнавая знакомые лица, и тут вдруг едва не вздрогнул — да не может быть! Ну — ни хрена себе!

— Абдулов?! — спросил я, держа в руке фото молодого паренька с пухлыми губами и пристальным взглядом — Александр?

— Да…Абдулов — с удивлением в голосе ответил Тарковский — А откуда ты его знаешь? Я случайно его нашел. Парнишка еще нигде себя не проявил, но я уверен — у него огромный потенциал! Я вижу в нем главного героя! Я когда искал парня на роль Звереныша, посетовал знакомым, что никак не могу найти нужную кандидатуру. Все какие-то не такие. А мне нужен спортивный парень, которого еще никто не знает, и который обладает определенной харизмой. И вот мне показали на Абдулова! Я попросил его кое-что изобразить, и получилось! У нас ведь будет два актера на этой роли — мальчишка, который попадает в школу Псов, и подросток, который уже прошел через горнило этой самой школы. Так вот — лучшего актера, чем Абдулов для этой роли и представить трудно. Он спортсмен-фехтовальщик, у него мгновенная реакция, и с холодным оружием Саша «на ты». Он двигается как танцор!

— А как у него дела с рукопашным боем?

— Вот тут похуже — сник Тарковский — Я пригласил одного тренера-самбиста, чтобы поднатаскать Сашу, но…это немного другое, ведь правда? Нам надо что-то красивое, экзотичное, а не броски через бедро и подсечки.

— Я помогу тебе с этим делом. Пришлю тренера, который научит Сашу работать рукопашку как следует. Обещаю. А вот она кого играет? — я показал фото очень красивой молоденькой девушки, чувствуя, как подкатывает к горлу смех. Ну ничего не меняется, правда! Все равно встретятся, и все равно сойдутся!