Симон. Новая глава (СИ) - "Noel Bartoli" - Страница 27

— Ты звонил ей?

— Конечно, хотел поговорить обо всём, что ты мне рассказал. Узнать, зачем она влезла тогда.

— И?

— Телефон выключен, как всегда.

— Угу.

— Что происходит, Алекс?

— У тебя есть версия, да? — он откинулся на спинку стула, заинтересованно прищуриваясь.

— Она не вернется в модельное? — начал Симон издалека.

— Наверное нет.

— Это потому, что ты так решил?

— Думаешь я деспот, мучаю Киру? — Алекс засмеялся, потянувшись, взял его за руку и поцеловал запястье, а потом ладонь.

— Я хочу поговорить с ней. Дай её действующий номер.

— Всё выяснишь, когда она вернется, если хочешь.

— Конечно хочу, я не смогу с ней общаться, если она за моей спиной считает нормальным влезать в мою личную жизнь. Так у тебя есть её новый номер?

— Нет. Я так же, как и ты, не могу с ней связаться.

— Почему?

— Она разве ничего не объяснила?

— Что нашла духовного наставника и будет просвещаться, что им в той «секте» нельзя общаться с миром и пользоваться телефонами? Говорила. Но я не поверил, что всё именно так, как она говорит.

— Почему?

— Такое отречение от реальности на неё не похоже. Вот я и думаю, может быть, она попала в беду?

— А я знаю и молчу… Способствуя её плену, находясь в сговоре с отцом против неудобной сестры?

— Нет, конечно нет…

Алекс провел рукой по его голым коленкам, ловя себя на мысли, что таких красивых ног у девчонок редко увидишь, а тут…

— Скучаешь по ней?

— Скучал, но теперь только злюсь и хочу послушать, что она скажет, желательно по телефону, потому что лично я не хочу её видеть.

— Это не секта и даже… не йога-центр, Симон. Она лечится. В клинике.

— От чего лечится?

— От наркозависимости. Отец нашел ей хорошего врача. Там жесткие правила: им звонить нельзя и домой приезжать, общаться с друзьями. В общем, заблокированы все контакты с внешним миром. До выписки.

— То есть она и это от меня скрывала?

— Получается так.

Симон замолчал надолго, обдумывая.

— Я её совсем не знаю.

— Разве ты не догадывался о её проблемах?

— Нет. Ну, курила она травку, как все…

— Ну, въезжала в деревья.

— Хватит, я не знал, что всё так, серьезно.

— Я думаю, она не хочет, чтобы ты думал о ней плохо, поэтому не сказала. Ценит вашу дружбу.

— Какая это дружба? Я ей всё рассказывал, а она создала для меня образ той, кем не является. Разве так поступают с друзьями?

— Человек имеет право на тайны, разве нет? — он опустил руку и почувствовал под пальцами длинную шерсть и одно ухо. Один дал себя погладить первый раз.

— Иногда за тайнами не видно самого человека, — Симон помолчал недолго, а потом добавил больше для себя: — Никому нельзя верить.

— Верь мне.

— Ты за меня уже решал. Вы решали. Медвежью услугу оказала мне твоя сестра.

— Не злись на неё. Я уже всё исправил.

— Когда она вернется?

Алекс пожал плечами:

— Отец сообщит.

— На Рождество их не отпустят?

— Нет.

— Но ей хотя бы лучше?

— Да. Значительно.

— Значит, Кира ничего не узнает о нас?

— Пока не вернется.

— А твой отец? Что он скажет, если узнает о том, что ты встречаешься с парнем?

— У меня была бурная юность. Отец… Думаю, он не будет против, хотя бы потому, что на его взгляд худшее со мной уже случилось.

— Звучит оптимистично.

— Да уж. Но это в прошлом.

— Раз уж мы решили… — язык не поворачивался произнести избитое и в некотором смысле пошлое «перейти на новый уровень». — Раз уж… — Симон снова попытался подобрать слова.

— Всё серьезно? — предположил Алекс.

Симон улыбнулся, чувствуя насколько глупо выглядит:

— Да, — он сел удобнее, немного подаваясь вперед, чтобы чувствовать себя устойчивее и оттого увереннее: — Если я буду с тобой… Есть что-то, что я должен знать о тебе? Что-то особенное?

Алекс погладил Одина под столом уже обеими руками, было похоже, что он всерьез озадачен вопросом и ищет поддержки хотя бы у пса.

— Я был женат. Развелся шесть лет назад. Детей нет, — Алекс усмехнулся невесело: — Кроме Киры.

— Почему развелся?

— Я расскажу обязательно, если тебе интересно. Но в другой раз. Ни к чему нам портить настроение.

— Если тебе сложно — не нужно. Мне ни к чему это, серьезно. Это прошлое, пусть там и остается.

— Спасибо, — Алекс поспешил поцеловал его в висок и встал, убирая со стола тарелки. Один крутился у ног, пока он мыл посуду. День только начинался.

========== Часть 10 ==========

— Ты оказался прав, мне не хочется уходить, — сказал Симон как-то вечером, когда, устроившись под пледом на диване, они смотрели по телеку «Авиатора». Прислонившись плечами к спинке, он запускал пальцы в волосы Алекса, который примостил голову у него на животе. Один спал в кресле, избранном в качестве любимого, хоть ему и предоставили целую пустующую комнату по соседству со спальней, но пёс с первой ночи в новом доме засыпал в гостиной до утра.

Алекс ничего не ответил, лишь повернулся к Симону, отрываясь от фильма, продолжая лежать на его солнечном сплетении. Симон провел пальцами по уже начинающему колоться подбородку, невидящим взглядом заскользил по собственной руке, поверхностно слушая диалог Говарда Хьюза и Кэтрин Хепбёрн о беззащитности эксцентричных людей перед остальными.

— О чем ты думаешь? — спросил Алекс, пережимая его пальцы и по привычке проходясь по ним губами.

— Что ты делал здесь в такие вечера, когда меня не было?

Алекс сел, опираясь на руку, теперь смотря на Симона немного сверху вниз. Он не уставал рассматривать его лицо. Каждый раз ему казалось, что в его чертах неуловимо что-то меняется, что-то ускользает, будто Симон прячет внутри себя то, что сознательно бережет.

— Вечером обычно, если нет съемок, я еду в бассейн. Плаваю часа два. Потом домой. Готовлю ужин и ложусь спать.

— Один?

— В основном.

— В основном?

— Домой я редко кого-то привожу. Ты ведь это имеешь в виду? Встречи на чужой территории, чаще нейтральной.

— Хм. Понятно. И с кем ты встречался… между мной и мной? Не знаю, как правильно сказать.

— Зачем тебе это?

— Не хочешь, не говори.

— Последняя девушка, с которой я спал, снимала фильм про каскадеров.

— И ты расстался с ней?

— А как ты думаешь?

— И как расстался?

— Просто… — Алекс задумался. — Я и не помню. Кажется, отменил встречу. Больше не звонил.

— Не переписываетесь?

— Фильм снят. В общении нет необходимости. Зачем ты всё это спрашиваешь?

— Не знаю, просто хочу понять, какой ты… С другими.

— С другими и с тобой — это два разных меня, поверь на слово, — Алекс даже повеселел от подобных расспросов.

— Почему?

Он не ответил, наклонился ближе и коснулся губами уха:

— Что за ревнивая муха тебя укусила? Я хочу, чтобы ты улыбнулся, — пальцы отогнули резинку чужих домашних штанов и проникли под неё. Алекс почувствовал, что дыхание его парня становится глубоким и шумным, уже через каких-нибудь несколько секунд он сжимал в кулаке твердый ствол. Быстро опустился на пол, локтями упираясь в обивку сидения и приспуская резинку значительно ниже. Симон улыбнулся и тут же закусил губу, когда чувствительную головку резковато втянули в рот.

— Мы фильм, вообще-то, смотрели, — тихо проговорил, склоняя голову в сторону для лучшего обзора. Прикрыв глаза, Алекс отсасывал под сухой шелест голосов из телека. Он привык на деле показывать своё отношение. Алексу всегда не хватало слов, чтобы выразить чувства, а когда он их подбирал, ему почему-то не верили. Но в случае с Симоном было очень важно, чтобы он поверил и чтобы остался.

Симон приподнял бедра, слегка толкаясь, наблюдая, как головка скользит между губами. Ему всегда нравилось смотреть — он от природы был визуалом с хорошо развитой зрительной памятью. Согнув ногу, упираясь стопой в диван, чтобы толкаться сильнее, Симон почувствовал, как сжимаются пальцы на бедренной косточке, удерживая на месте. Алекс ощутил пульсацию под ладонью, чужая рука на плече комкала футболку, Симон постанывал едва слышно, будто его покидали силы, но тело оставалось напряженным. Алекс пережал призывно оголившуюся щиколотку выше манжета спортивного носка, чувствуя, как под пальцами ткань сползает ещё ниже. Будто пытаясь отодвинуть от себя, Симон уперся руками в каменные плечи и тут же выгнулся. Наблюдая, как он прикрывает лицо, как прокатывается по горлу кадык, Алекс накрыл ладонью дрожащий от сбившего дыхания живот, стирая несколько капель, и вернул резинку на место. Поцелуй вышел долгий и тягучий, Симон хотел сказать, как ему всё это нравится, но постепенно начал понимать, что не хочет заканчивать. Гладя его плечи под футболкой и утягивая на себя, он лег спиной на сидение.