Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 53

— Это запах старой печати. — Кьяна тихо смеется. — Но ты смотри, осторожнее. Они пропитаны особым составом, еще покроешься красными пятнами.

— Главное, чтобы шерсть не выросла.

Она плотно сжимает губы, чтобы не рассмеяться в голос, а за углом в зале, в самой темной его части, все-таки находится свободный стол. Здесь есть и своя отдельная лампа-светильник, которую мы включаем.

— Давай так: чтобы получилось быстрее, ты смотришь эти три книги, а я свои. Потом меняемся.

Киваю и устраиваюсь на стуле.

Окон в зале нет, слышно только шуршание страниц, шорохи, когда кто-то откидывается на спинку, встает, чтобы потянуться и размяться, или пьет воду. Я понемногу погружаюсь в мир лиархов и въерхов, и кажется, понимаю, почему Н’етх дал нам ссылки на эти книги. В библиотеке Кэйпдора нет и сотой доли той информации, которую можно найти здесь.

Я выписываю все интересное на тапет: чтобы потом обработать и ввести в курсовую. Оказывается, лиархи и въерхи (согласно совсем давним легендам-сказаниям) разделили сферы влияния не просто так. Земля образовывала очень сильные волнения, в смысле, сила въерхов, идущая от земли, образовывала очень сильные волнения, которые приводили к колебаниям магического потенциала лиархов. Образно говоря, если перевести на язык реальности, как землетрясение способно поднять волну, так и сила въерхов действовала на лиархов. Но поскольку они управляли стихией воды, а в присутствии въерхов их сила становилась нестабильна, чтобы избежать страшных последствий, лиархи окончательно ушли под воду, и там остались.

От бумажных книг непривычно уставали глаза, а еще крайне непривычно было постоянно заглядывать в оглавление вместо того, чтобы просто ткнуть в ссылку. Поэтому я ненадолго отложила тапет и потянулась.

— Как дела? — спросила у Кьяны, которая закусила губу.

— Тут есть ссылка на книгу на древнеранханском, — она подняла голову. — Какая-то умопомрачительная легенда, которая упоминается везде, но которая не переведена.

— Значит, нам точно не светит ее прочитать, — заметила я.

Древнеранханский — мертвый язык, и вряд ли кто-то на нем… Я замерла под загадочным взглядом Кьяны.

— Нет! Только не говори, что ты его знаешь.

Она мне подмигнула.

— Я его выучила. На спор со старшим братом.

— Вы со старшим братом спорили на древнеранханский?!

— Да. И я его сделала, — она поднялась. — Никуда не уходи. Скоро вернусь.

Вот это она зря, потому что стоило Кьяне уйти, как у меня невыносимо зачесались пальцы отправить сообщение. В итоге я отодвинула от себя тапет подальше и начала изучать обстановку: табличку с надписью «Фотографировать книги категорически запрещено! Штраф!», высоченную стену, отделяющую несколько столиков от основного зала, собственные ногти.

Время шло, а Кьяна не шла, поэтому я снова начала коситься на тапет.

Подтянула его к себе.

Отодвинула.

Потом снова подтянула и написала в чат с К’ярдом.

«Я соскучилась».

Посмотрела на сообщение пару секунд… и нажала кнопку «отправить».

Лайтнер К’ярд

Я уворачиваюсь от летящих в меня камней. Те, что оказываются слишком крупными или пролетают слишком близко, приходится дробить, превращая в крошку. Проще их просто отшвырнуть силой, но сегодня у нас командное преодоление препятствий. Так что я рискую зашибить парней, прорывающихся слева и справа от меня. По сути, мне на них плевать, но зачет засчитывается только, если команда придет к финишу в полном составе.

Вот и приходится прикрывать их.

Падаю на землю, чтобы пропустить особенно крупный камень. Кувырок. И тут же ухожу вправо, чтобы оттолкнуть напарника в сторону от выросших из-под земли острых пик.

Едхов Адмирал!

Вообще-то, ньестр А’долиж, но за его военное прошлое и за жесть в отношении преподавания все студенты за глаза называли его Адмиралом.

Всякий раз придумывает что-то новое, а нам с Харом отдуваться. Хотя другу повезло меньше — у него в команде Х’им, которому даже больничный не помог. Адмирал лишь помахал тапетом перед его лицом, и сказал, что, если начнется война, воевать придется даже калекам. Так этот идиот еще и умудрился брякнуть, что они не на войне, а в академии.

Уверен, после такого ловушек на полигоне автоматически добавилось.

Под ногами треснуло, и я соскользнул в яму. Но вовремя направил вниз огромный импульс силы, и земля в секунду уплотнилась, превращаясь в гору, по которой я вскарабкался наверх.

На меня Адмирал тоже взъелся: благодаря звонку отца ректору, я «прогулял» несколько занятий по военному делу. Так что есть за что отдуваться, и обычно мне даже нравится такой суровый подход. Не дает расслабиться, заставляет максимально сконцентрироваться, что всегда помогало в укрощение волн. Но сегодня перед занятием, Хар, проходя мимо, хлопнул меня по плечу:

— А могли бы сейчас пить льяри и кормить девчонок пирожными.

— В смысле?

— Кьяна пишет, что им с Вирной нужно в Центральную библиотеку. Хотела, чтобы я отвез их.

— Хидрец! — рычу я. — Я бы тоже мог отвезти!

— О чем и речь. Напишу, что ты передаешь привет.

Ответить я не успел, потому что Адмирал начал свой обычных инструктаж. А это почти часовая лекция о том, какие мы придурки, и разминка после. Но настроение вмиг становится отвратительным. Я мог бы увидеться с Мэйс, а не страдать этой фигней. И вообще, что если в библиотеке кто-то решит с ними познакомиться? На Кьяну надежды нет, Вирна пока свободна.

В смысле едха с два она свободна!

Но «да» мне еще не сказала.

Естественно, я думаю о Мэйс, а не об инструктаже, и возвращаюсь в реальность, когда через усилители доносится голос Адмирала про минутную готовность. В его случае это означает, что все веселье на полигоне начнется секунд через тридцать.

Мы добегаем до «глаза урагана». Так называется этап отдыха — середина полигона, на котором можно немного расслабиться. Можно, конечно, и много, но тогда какая-то другая команда придет первой и получит балл выше.

Один из моих напарников падает прямо на землю, а я сажусь и прислоняюсь к камню. Сил во мне еще много, продержусь. Удивительно или нет, но я все-таки научился управлять чужой, практически как своей. Меня больше интересует, что делает Мэйс.

Проще всего взять и спросить, но я и так столько раз писал ей первым! Руки так и чешутся сделать это, удерживаюсь от того, чтобы не потянуться за тапетом, и встаю:

— Пойдем, — говорю команде. — Придем первыми — Адмирал не заставит идти штрафной круг.

Только ради этого стоит поторопиться!

Мы как раз проходим новую полосу препятствий, браслет на моей руке посылает легкую вибрацию и мигает входящим сообщением. Я краем глаза успеваю прочитать: «Я соскучилась». Краем другого глаза замечаю катящийся прямо на меня гигантский камень, но не успеваю поставить щит.

Хидрец!

Он разбивается прямо передо мной: не слишком изящно, крупный булыжник все-таки ударяет меня в плечо. Но за ним покрасневший от натуги напарник.

— Спасибо, — кричу я.

— Не за что. Не зевай.

Да какой зевать! Там Мэйс скучает и ждет моего ответа. Так что следующий камень я буквально распыляю в пыль.

Стоит ли говорить, что наша команда приходит первой?

А сил во мне столько, что я бы прошел еще парочку кругов, но занятия для меня на сегодня закончены.

Я издевательски машу Хару и ухожу к раздевалкам. Чтобы быстро смыть с себя пыль и грязь полигона, запрыгнуть в эйрлат и ехать к Мэйс. Только возле библиотеки вспоминаю, что Вирна не должна знать о программе Родреса, поэтому, припарковавшись, пишу:

Она отвечает не так быстро, как хотелось бы, но отвечает: