Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 32

Вартас все еще хмурится, но меняет тему:

— Пойдем. Накормлю тебя ужином.

И я соглашаюсь. Потому что ужин точно лучше, чем мысли о К’ярде.

Вирна Мэйс

Если бы у меня была возможность круглосуточно есть, наверное, я бы ей воспользовалась. Хотя не уверена, что сработало бы, потому что даже в «Бабочке» я думала о нем, о том, как мы сидели в ВИП-ложе. Точнее, я сидела, а он лежал, глядя на меня потемневшими глазами без привычного огня, но ничего глубже этого взгляда я еще не видела. Даже тогда, в эйрлате, перед тем как он меня поцеловал.

Дома без сестер слишком тихо и одиноко, но я почему-то спокойна. Удивительное чувство, идущее откуда-то изнутри, такое глубинное знание того, что все правильно, и что если К’ярд сказал, что с ними все будет хорошо, значит, с ними все будет хорошо. Для меня это странно вдвойне, потому что я не привыкла доверять, первое и последнее доверие обернулось для меня самым неприятным уроком жизни, но сейчас…

Сейчас я даже не представляю, как назвать то, что со мной происходит.

К счастью, вскоре мое внимание переключается на другое: решение после «Бабочки» заскочить домой, и только после отправиться в Кэйпдор, оказалось правильным. Меня накрывает тем самым, что Лэйс называла «женская неприятность». После горячего душа, который я себе позволяю по очень большим праздникам, читай, по таким дням (в остальное время приходится пользоваться еле теплым, даже когда стучишь зубами от холода), я выхожу уже в более-менее вменяемом состоянии.

Что удивительно, меня накрывает какой-то совершенно неоправданной радостью: раньше Кэйпдор был необходимостью, приятными были разве что осознание того, что мне дает обучение, и встречи с Алеттой. К ней я так и не добралась из-за данного К’ярду обещания, которое так и не сумела выполнить. Сегодня между учебой и «Бабочкой» точно поеду к ней, а еще (об этом я думаю совершенно серьезно), я должна попробовать снова. Нельзя оставлять раг’аэну без помощи, и… наверное, эта мысль совсем дикая, но я хочу извиниться.

За то, что так получилось с тем поцелуем, потому что противно мне не было. Пусть даже все это лишено смысла, я должна об этом сказать.

Мысли об этом почему-то воодушевляют, а еще я зачем-то иду в комнату Лэйс и нахожу там косметику. У меня не так много времени, и я совершенно не умею всем этим пользоваться, но ресницы накрасть не так уж и сложно, правда? Можно еще немного губы, самую малость, и чуть-чуть подвести глаза. От этого я, правда, отказываюсь, когда стрелка уезжает куда-то вправо, и мне приходится долго ее стирать.

На остановке я запрыгиваю на платформу, радуясь очередному теплу. Наверное, теперь уже последнему, потому что скачки погоды в Ландорхорне обычно заканчиваются бесконечно долгими холодами, но даже это почему-то сейчас не пугает. Странное дело, сейчас меня вообще ничего не пугает, кажется, что у меня все получится, и что все будет хорошо. Это настолько необычное ощущение, что мне сложно сдержать улыбку, и еще сложнее заставить себя не думать о том, что будет, когда я увижу К’ярда.

Первой парой у нас стоит подводная зоология, поэтому в аудиторию я почти влетаю, оглядываю ее, но его еще нет. Наверное, лучше подождать его за дверями, а когда увижу, вроде как сделать вид, что я роюсь в сумке или что-то вроде того. Разворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на Ромину, которая заходит в аудиторию: привычно — в окружении своей свиты и парня из компании Лайтнера. Дочь главного судьи Ландорхорна смотрит на меня свысока и улыбается, в глазах выражение, как будто я вымазалась в дерьме, но даже это сейчас не может испортить мне настроение.

Равно как и голосок одной из ее подружек:

— Этот синий цвет на ее волосах просто кошмарный.

— Такое чувство, что она макнулась головой в водоросли своей подружки. Найтра рассказывала, именно так они выглядели на последнем издыхании.

— Она просто не представляет, что такое вкус.

— Ее подружка чуть не умерла от передоза, вы слышали?

— Девочки, оставьте, — этот снисходительный голос принадлежит Д’ерри. — Друзей не выбирают.

— Это уж точно, — говорю я. — Потому что как по мне, так лучше краситься во все цвета радуги, чем дружить с убийцей.

Их лица вытягиваются, все до одного: начиная с Ромины, на физиономии которой превосходство мигом съедает злость, и заканчивая тем парнем, который был в их совместной с К’ярдом компании. Он почему-то бледнеет особенно выразительно.

Я прохожу мимо и даже не оборачиваюсь, когда одна из девиц демонстративно толкает меня плечом. Ромина считает, что победила? Она ошибается. Теперь, когда Митри и Тай в безопасности, я значительно сильнее. Когда меня снова вызовут в полицию, когда мы встретимся с ней лицом к лицу, я уже не буду беспокоиться о них.

В коридоре не так многолюдно: после выходных первая пара в Кэйпдоре собирает разве что людей и тех въерхов, которые действительно здесь, чтобы чему-то научиться. Что сюда привело Ромину, понятия не имею, но тут же выбрасываю ее из головы, думать о ней сейчас — совершенно точно лишнее.

Я надеюсь, что К’ярд придет.

Точнее, я уверена, что К’ярд придет, потому для него раг’аэна тоже очень много значит. Потому что мы вместе делаем эту работу, и, наверное, почему-то еще. Это «почему-то еще» и толкает меня на глупость, когда я его вижу. Я даже не лезу в сумку, как собиралась, просто шагаю к нему навстречу и говорю:

— Привет.

Он смотрит на меня, в глазах — привычный огонь въерха, и я уже собираюсь сказать, что рада, что с ним все в порядке, когда он просто проходит мимо.

Наверное, этого стоило ожидать после случившегося, но я не ожидала. Я вообще ожидала совсем другого, поэтому пока приходила в себя, он уже скрылся за дверями аудитории. Еще несколько мгновений я упустила, пока стояла и моргала на них: матовые, они полностью запечатывали происходящее. Тем не менее я шагнула следом за ним и почти влетела внутрь, когда столкнулась с Харом. Друг Лайтнера что-то набивал на тапете, поэтому меня не заметил: столкнулись мы больно и ругательства выдохнули одновременно.

— Вирна!

— Хар, — пробормотала я, высматривая Лайтнера в аудитории.

— Прости.

— Ничего, — ответила я, направляясь к ряду, на котором устроился он.

Почти успела: в сторону меня оттеснил один из въерхов из его компании.

— Прости, детка. Здесь занято. Привет, Лайт.

— Привет, — это точно относилось не ко мне.

— Лайтнер. — Мой голос прозвучал, пожалуй, слишком громко.

С этой минуты все присутствующие уставились на нас. К’ярд медленно повернулся:

— Да?

— Нам надо поговорить.

Усевшийся рядом с ним парень присвистнул, но под его тяжелым взглядом тут же поднял руки.

— Молчу.

— Дай пройти.

Пройти ему, разумеется, дали: парня сдуло с места, а К’ярд шагнул к лестнице, сунув руки в карманы. Мы прошли мимо Хара, который проводил нас долгим пристальным взглядом, взгляды остальных липли к нашим спинам.

Да, не привлекая внимания, поговорить не получилось, но сейчас меня это совершенно не волновало.

— О чем ты хочешь поговорить, Мэйс? — поинтересовался он.

— О том, что случилось на берегу, — я подавила желание обхватить себя руками. — И не только.

— На берегу что-то случилось? — К’ярд приподнял брови.

— Да.

— Нет. Ты просто в очередной раз меня кинула.

— Это не так.

— Серьезно?

— Я действительно боюсь воды, — я глубоко вздохнула. — И я хочу это исправить, но…

— Забей, — он усмехнулся. — Я уже нашел того, кто действительно мне поможет.

Последнее прозвучало как пощечина или вроде того.

— Я правда хотела помочь, — сказала я.

— Нет, Мэйс. Ты хотела спрятать сестер.

— Что?! Да я даже не знала о том, что…

— Ты опять собиралась меня прокатить. — К’ярд шагнул ко мне вплотную, и глаза его, полные взятой взаймы силы, полыхнули. — Но, когда я приехал, живенько передумала. Девчонки вроде тебя выживают как умеют, и в сложившихся обстоятельствах вряд ли у тебя было время, чтобы выбирать. Твоим сестрам ничего не грозит, можешь не беспокоиться, я свое слово держу. Только сделай мне одолжение, будь так любезна: больше ко мне не суйся. Идет?