Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 10

Вряд ли он так беспокоился за Мэйс, что бегал посмотрстъ, жива она или нет. А вот Ромина вполне могла ею интересоваться. Едх меня задери, если я неправ!

Рывок — и мои пальцы сдавливают шею Родди. Бывший приятель слабее и ниже ростом, поэтому трепыхается и пытается встать на носочки, чтобы дышать, потому что я держу его так, чтобы оставаться лицом к лицу.

— Да, ты мне помог, но именно ты виноват в том, что с ней случилось.

И не только с ней, но Родресу я про свои проблемы с силой точно не расскажу. Хару мог бы, вот только ему теперь плевать.

— Не понимаю, о чем ты, — сипит он.

— Да ладно? Если бы не ты, Ромина бы не нашла Мэйс.

— Отпусти его, Лайтнер, — раздается за спиной, как в плохом трагифарсе.

Я отталкиваю Родди от себя, и он едва не падает, кашляя и захлебываясь воздухом. А потом, наплевав на гордость, бежит к компании Ромины, прячась за спины ее подружек. Пусть даже среди них несколько парней.

Д’ерри кривит полные губы в насмешливой улыбке и стоит, эффектно скрестив руки на груди, которую подчеркивает вырез рубашки. Но теперь я вижу перед собой только убийцу, и меня передергивает. Передергивает от того, что я когда-то с ней встречался. От того, что на красивом лице Ромины нет ни капли раскаяния или хотя бы осознания, что она сделала что-то не так.

— Ну и как тебе с этим живется? — едко спрашиваю, подходя ближе. — Кошмары не мучают?

Навстречу мне выступает защита, Броне Т’орри. Парень с меня ростом, но справится с ним даже первокурсник — слишком он неповоротлив. К тому же сила горит на ладонях, требуя выхода, приходится остановиться в паре шагов от компании, чтобы сдержать свой порыв раскидать их по сторонам.

Правда, Ромина отодвигает Бронса в сторону.

— А должны? — интересуется она.

— То есть ты каждую неделю кого-то убиваешь, и уже к этому привыкла?

Подружки возмущенно ахают, парни рычат, а вот Ромина вскидывает брови.

— Что за странные шутки, Аайтнер? — Она снова улыбается и поворачивается к своей свите. — Кажется, у кого-то были гораздо более интересные выходные, чем у меня.

— Вирна Мэйс. Помнишь такую?

Ромина хмурится, но по ее взгляду я вижу, что все это ее забавляет.

— Если честно, не припоминаю.

— Ничего, — хмыкаю я. — Родди помнит, как скинул тебе программу, по которой ты смогла ее отследить.

— Родрес, ты устанавливал мне на тапет какой-то неизвестный софт? — капризно спрашивает Д’ерри, и приятель мотает головой. — Вот видишь?

А я не могу этому поверить!

Этот едх отказывается от своих слов. Да я ему сейчас ноги повыдергиваю!

В этот раз путь мне преграждает сама Ромина: мы стоим практически касаясь друг друга, но она не отступает ни на шаг.

— Это уже не смешно, Лайт, — тянет она. — На твоем месте я бы больше не употребляла то, что ты попробовал на этих выходных.

— Я ничего не употреблял, — отвечаю я, и мой голос больше напоминает глухой рык. Может, и к лучшему, потому что слышит меня только она. — И ты это знаешь. Как я знаю, что ты сбросила Вирну Мэйс в океан.

Ее зрачки на миг расширяются, растягиваются в стороны острыми пиками, но Ромина так же быстро берет себя в руки.

— Это она тебе сказала? — хмыкает она и поправляет волосы. — Передай ей, что зависть — плохое чувство.

— Я видел это своими глазами.

— Хватит. Нести. Чушь, — чеканит слова Ромина. — Я к этой Мэйс ни на шаг не приближалась, и не стану.

А потом делает то, чего я точно не ожидал: приподнимается на цыпочки и почти касается губами моего виска.

— Я уничтожу эту девку, если попробуешь меня утопить, — говорит она еле слышно, скользя дыханием по моей щеке. — Ты не сможешь быть рядом с ней постоянно. Ой, прости… ты вообще не можешь быть с ней, я права?

И так же мягко отстраняется.

— Мы были друзьями, Лайт, — говорит уже для всех. — Не стоит все портить.

После чего разворачивается к своей компании, к которой уже присоединилось несколько парней, прежде таскающиеся за мной. Как выяснилось, таскались они за ней.

Ромина посылает мне воздушный поцелуй перед тем, как скрыться за поворотом.

Сила искрит на пальцах, и мне искренне хочется повторить с Д’ерри тот же фокус, что с Родресом даже несмотря на то, что она девчонка. Но толку от этого не будет, сейчас мне нужны доказательства ее преступления.

И я их достану.

Вирна Мэйс

Я надеюсь, что все закончится быстро, потому что декан хоть и прочитала сообщение, но ответить не пожелала. Ни вчера, ни сегодня утром, хотя по идее она уже должна была прийти на работу. Что касается меня, я снова в «гусенице», стараюсь не думать о Лэйс, и размышляю о политари. О том, зачем меня вызывают, хотя в причинах указано: «Заявление о нападении». Возможно, хотят что-то уточнить, поэтому надолго задержать не должны. Мне сейчас очень не с руки пропускать занятия, и даже не из-за гнева декана, а просто потому, что наверстывать особо некогда. Если в мой и так забитый делами до отказа график добавится еще и «Бабочка»… Хотя в последнем я уже начинаю сомневаться. Прошло несколько дней, но от Дженны никаких новостей, от Н’эргеса тоже. Неужели я все-таки ошиблась?

Этот участок гораздо чище того, в который я обращалась после исчезновения Лэйс. В прошлый раз мне было не до обстановки, но сейчас я замечаю, что ремонт здесь гораздо более новый, стеклянные двери блестят, равно как и полы, а отделение для задержанных (которых еще только предстоит оформить) не в общем зале, а отгорожено дверями, за которыми ничего не видно. Яркие лампы напоминают о больнице и Алетте: она мне так ничего и не ответила.

— Нисса Мэйс, — меня встречает молодой политари.

Один из тех, кто нас опрашивал, когда К’ярд привез меня в участок.

— Добрый день, — здороваюсь.

Он молча кивает и проводит меня в тот же самый кабинет, из которого я выходила в странном полутрансе. Там снова протоколистка и еще один политари, тоже знакомый. Отличают его огромные залысины на висках, зачесанные назад оставшиеся волосы и цепкий взгляд. Хотя до Н’эргеса ему далеко.

— Садитесь, нисса Мэйс, — мне кивают на кресло. — У нас возникли небольшие сложности по вашему делу.

— Небольшие?

Протоколистка уже колотит пальцами по экрану большого тапета, специально предназначенного исключительно для набора текста. Я на миг перевожу взгляд на нее, потому снова на сидящего за столом мужчину.

— Да. С наибольшей вероятностью, в ваши показания закралась ошибка. Ромина Д’ерри ни коим образом не могла на вас напасть, поскольку в это время находилась дома.

Мне кажется, что я ослышалась. Хотя нет, не кажется, и я не ослышалась, он только что сказал про алиби Ромины.

— Это невозможно, — говорю я. — Она и ее дружки…

— Послушайте, нисса Мэйс, — меня перебивают пока еще достаточно мягко. — Ее отец — весьма уважаемый в городе…

— В этом все дело?! — я вцепляюсь в подлокотники. — В том, что ее отец — главный судья Ландорхорна?! Но если не ошибаюсь, у вас не только мои показания, у вас показания ньестра К’ярда, и…

— Исключительно поэтому мы с вами сейчас говорим здесь, а не в присутствии адвоката. Боюсь, что вы были введены в заблуждение.

Что?!

— Вы были, если не ошибаюсь, под действием тяжелых психотропных препаратов, с помощью которых вас и вашу подругу пытались усыпить.

Я глубоко вдыхаю. Потом выдыхаю.

Успокоиться, Вирна. Нужно успокоиться, потому что прошлая моя вспышка в «Бабочке» ничем хорошим не закончилась, а здесь еще и фиксируется каждое мое слово. «Все, что вы скажете, может быть использовано для того, чтобы затолкать вам это обратно в глотку». Так любила говорить Лэйс, когда речь заходила о политари, и теперь я вижу, что она права.

— Это так, но…

— Препарат, который использовали на вас, приводит к самым разным побочным эффектам. В том числе и к галлюцинациям. Вы вполне могли видеть другую девушку со светлыми волосами, но представлять, что это ньестра Д’ерри.