По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" - Страница 65

Да. На следующий день после гибели паучьей твари от крохкого панциря не осталось и следа.

— Всерьез изучением магических порождений занялись, когда Пифон Хоа открыл способ сохранять тела после смерти, — почти виновато поясняет Айяка. Продолжает, но я не слушаю, поглощенная воспоминанием: многоногая тварь. Высшая.

Не испугалась печати Плутона. Была сильнее моей твари.

Но легко проиграла трем мальчишкам.

— Они все медленно угасают, а хотят сгореть, — сказал однажды Наас. Мне становится холодно. Касаюсь Плутона. Под шершавым мехом перекатываются мускулы, ходят острые лопатки. Такая живая.

Мертвее мертвого.

Запрокидывает рогатую голову к первым звездам. Не разобрать выражения на узком лице: тварь — вырезанная из мрака фигурка, точь-в-точь рисунок в архиве. Призрачный Илай перехватывает мой взгляд. За его плечом плещется тьма. Выдыхает, сжимая кулаки:

— Он здесь, — Сирас.

Твари проступают из ночных теней. Сбиваемся в круг. Вооруженные перчатками образуют периметр. Илай отталкивает меня в центр. Поднимаю пистолет и направляю на крылатый сгусток перед ним.

— Две, пять, — срывающимся шепотом считает Айяка.

— Семь, — говорю я. Вместе с Плутоном — восемь. Слежу за Энид: часто дышит, темные глаза широко распахнуты, а жесткая форма надулась от ветра.

— Ты умрешь одна или прикончив всех нас, — предупреждаю тихо. Девушка вздрагивает, ненавидяще смотрит несколько бесконечных секунд. Рядом, лихорадочно дергая застрявшую змейку, стонет Янни. В звонкой тишине шуршание куртки оглушает. Накрываю нервные пальцы:

— Все хорошо. Они тебя не обидят, — но его природа сейчас вопит другое.

— Я знаю, что вам очень страшно, — сколько раз я просыпалась под торшером от сухого хлопка лампочки, от града осколков, чтобы увидеть, как кто-то ползет из темноты? — Бояться — нормально. Не сопротивляйтесь. Позвольте страху победить. Он — часть вас самих, и не причинит вреда. Он тоже хочет жить… Энид. Пожалуйста. Попробуй довериться… себе, если не нам.

Волшебница зажмуривается. Закусывает губу. Медленно отпускает волнующиеся чары.

Твари кружат, перетекая и смешиваясь. Тонкие рога Плутона то проявляются сколами пространства, то исчезают — стоит моргнуть. Дикие формы путаются в сознании, а образы разложения и смерти едва успевают отпечататься на сетчатке прежде, чем исчезнуть навсегда.

— Ни хрена себе, — голос Нааса нарушает странный танец.

— Мой, — клекочет гривистое дымное создание с изогнутым телом, скребет асфальт мощными лапами. Наас давится воздухом:

— Еще чего!

— Мой, — настаивает тварь. Непрерывно колеблется, вспухает белесыми нарывами, опадает коростой. Разрушается: ее время заканчивается.

— Она умирает, — Наас или Илай должны остановить это. Но Илай опускает затянутую в сетку заклинаний руку и шагает к иной, угрожающе распушившей перья на локтях. Почти человеческое лицо влажно переплетается голыми мышцами, которые обнажают и скрадывают кости и пустые глазницы черепа. Скелетообразное тело с вывернутыми назад коленями трясется, гремят металлом длинные суставчатые пальцы.

— Ты, — говорит Илай.

— Мооой, — скрипит, съеживаясь от налетевшего ветра, умирающая. Наас заправляет за уши порхающие прядки, цедит:

— Твою мать.

— Янни, почему они не выберут Янни? — Айяка обхватывает себя руками, даже не пытаясь достать оружие.

— Он нестабилен, — глухо отвечает Эйса.

— Ему конец, — бросает Хикан.

— Не говорите так при нем! — рявкает девушка. — И Наас тоже нестабилен!

— Природно, психически он в норме. Это важнее.

— Выбор сделан, — свистящий шелест проникает под кожу. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не закричать. Невидимая тварь скользит мимо, заставляя колени подгибаться. Боже мой, невыносимо яркая! Прямо в моей крови: падение и плавленое стекло. Шрам наливается тяжестью, в висках стучит, когда я зову:

— Плутон! — Янни оседает на землю. Кажется, потерял сознание. Круг рассыпается. Кто-то переворачивает мальчишку на спину, кто-то подхватывает меня и встряхивает до хруста в шее.

— Слишком, — язык еле ворочается во рту.

— Слабые, — эхом бьется в груди. — Даже девчонка.

— Что с ними?! — золотые глаза Хикана горят лунами.

Что с тобой — собираюсь спросить я, разве ты не чувствуешь? Но крыша рушится, а белое летнее солнце пляшет в небе под громоподобное пение птиц. В горло набивается запах земли и вяжущая пыль. Сладкий цветочный вкус оборачивается гнилью просевших трупов, далекими звездами. Холод смыкается над головой наждачным смехом:

— Неужели тебе этого достаточно?

Я не слышу, что отвечает Плутон, потому что выдыхаю:

— Да.

***

— Вам придется снять барьер, — доносится издалека, — если вы собираетесь отметить нас.

Сойт Роэн.

В интонациях путаются напряжение и насмешка. Последние дни его голос неизменно будил меня на рассвете, завершая хрупкие сны, полные птиц и красных цветов.

Каждый вечер, приведя Янни к брату, я обходила защитный контур, пока мальчишка сбивчиво рассказывал о прожитых сутках. Отвечала на вопросы растерявшего кусочки воспоминаний огненного мага и игнорировала бывшего полицейского:

— Каков ваш план? Запереть знак, окружить тварями? Прекрасное начало диалога. Все сойдут с ума от одного их присутствия. Ты забыла, как переносят тьму другие люди?

— Что вы скажете?

— Что сделаете, если вас не станут слушать? Снимете барьер и позволите тварям… проредить толпу?

— Как представляете свое будущее после принятия пакта? Думаешь, сможете без проблем продолжить обучение? Ха! Вы станете темными созданиями, а им не место в Университете. Разве что в Заповеднике. Создадите свой магический орден изгоев? — я моргнула. Сойт Роэн ухмыльнулся. — Угадал? Значит, новый Университет… Допустим. Как он будет функционировать? Как вы используете свою силу и поверхностные знания? Да половина из вас даже не прошла инициацию. Вы едва ли понимаете магию.

— Полагаешь, мир защитит тебя и твоих друзей от несчастного случая? А ваши семьи? Твоя, допустим, не в счет, я все про вас знаю, но остальные?

— Считаешь, никто не будет винить вас в смерти охотников, что уже погибли здесь, — и тех, кому только предстоит умереть?

— Кто убил их? Дай угадаю: ты и Наас. Простой вывод, всякий его сделает. Для большинства волшебников огненные маги и твари едва отличимы. Мало кто в курсе, что ритуалы Хайме являются причиной вашего безумия, а не излишек огня и тьмы в разуме. Как вы докажете… свою человечность, если хотите отказаться от нее?

— Чего ты хочешь достичь?

— Почему не отвечаешь мне? Боишься? Или нечего сказать?

— Боииится, — протянула Сано, следуя за мной по пятам за пламенной завесой. В подвале было жарко и тяжело дышать, дым оседал на коже. Женщина двигалась плавно, словно в медленном танце — шуршало ультрамариновое платье, звякали медные браслеты на запястьях и щиколотках. На щеках — траурные полумесяцы осыпавшейся туши. — Они все боятся. Это их природа. Вы — загнанные в угол крысы, а кто всерьез воспримет крыс? Вон пацан из того же теста, и чего он достиг? Носит бумажки за Максом и ноет о мертвой младшей твари. Забирай его с собой, только раздражает.

Покрасневший Рики сверкнул глазами из-под спутанной челки. Сойт Роэн отстранил Свидетеля:

— Подожди.

Я остановилась. Мужчина напротив потер покрытый щетиной подбородок. Черные от праха руки оставили разводы на потной загорелой коже. Жестом

отослал волшебницу прочь. Сано надула губы, дернула голым плечом, но подчинилась. Сойт Роэн рассматривал мои шрамы. Я впилась ногтями в самый важный — тот, что он был не в силах увидеть.

— Идея пакта неплоха, — он заговорил тихо, но в гулком подвале слова разлетелись до скрытых во мраке углов. — Подумай хорошенько. Вы все должны верно расставить приоритеты. Чего ты хочешь. Чего хотят твои друзья. Чего хотят твари. Не догадки. Правда. Сано кое-что поняла про это место, и тебе стоит: Отрезок появился из-за гордыни. Люди решили, что могут повелевать демоном. Прямо как вы сейчас.