Сделка с дьяволом (СИ) - Доронина Слава - Страница 57

— Да, я сделал это и угрожал твоей матери, чтобы знать наверняка, что ты больше никогда не появишься в нашей жизни, потому что у Артура было впереди блестящее будущее! Я хотел для него лучшей жизни, и мой мальчик всего этого добился! А что ты могла ему дать?

— То же, что и ваша жена, которая выхаживает вас сейчас до последней вашей минуты, несмотря ни на что, и со слезами на глазах минуту назад стояла перед вами на коленях, — говорила я дрожащим голосом. — Вы лишили нас с Артуром этого счастья ради мнимого благополучия, ради денег и выгоды! Это не я продала свои чувства к вашему сыну, это вы решили все за нас и поставили ценник нашим чувствам. И оценили, я скажу вам, достаточно дешево. Артур был несчастен все эти года и ничего не знал о Егоре…

Валентина Андреевна громко всхлипнула, а отец Артура повернулся на этот звук и уже спустя секунды опустил голову вниз, а когда поднял лицо, то не угадывал ни одну из нас и нес какую-то чепуху.

Я лихорадочно пыталась взять себя в руки и решить, как быть дальше. Знала, что ни в коем случае не должна показывать своего волнения, но у меня были сомнения, что я в состоянии это скрыть. Быстрым шагом я пересекла комнату и направилась на выход, не в состоянии сдержать слез отчаяния и сильной дрожи во всем теле. Вероятно, мать Артура все слышала, но теперь я хотя бы знала, что она не была причастна к козням своего мужа, который по-прежнему считал меня недостойной своего сына. Правду говорят: горбатого исправит лишь могила.

Не дожидаясь, когда мать Артура выбежит за мной из дома с какими-либо вопросами, я выскочила на улицу и забралась в машину. Дождусь Катю здесь. В случае, если Валентина Андреевна пойдет за мной, дверь я ей не открою, но опущу стекло и скажу, что не готова ни о чем говорить, и попрошу Костю немедленно уехать из этого дома. Мне следовало успокоиться и привести себя в чувство, прежде чем возвращаться в этот дом, потому что о прошлом я ни с кем не собиралась говорить. Спустя десять минут я поняла, что никто не придет ничего выяснять. Катя выбежала из дома, открыла дверцу и забралась ко мне на заднее сиденье. Машина плавно тронулась с места и мы поехали в город.

Остаток дня из головы не шла утренняя сцена с прозрением Багрова. И даже прогулка с Катей не отвлекла меня от грустных мыслей. Все действия я совершала на автомате, словно из меня разом высосали все чувства без разбора. Я вспоминала о прошлом, анализировала слова Сергея Николаевича и поняла, что он не раскаялся в своих поступках.

Домой мы вернулись, когда на улице уже сильно стемнело и начал накрапывать дождь. Но так даже лучше, что дома нас никто не встречал. Видеться с Валентиной Андреевой я не хотела, а тем более, услышать от нее какие-либо вопросы об утреннем инциденте. Надеюсь, она умная женщина и поняла что к чему. С одной стороны я была рада, что Сергей Николаевич узнал меня и я высказала ему, что накопилось у меня в душе за все эти годы, а с другой стороны… облегчения не наступило. Я чувствовала внутри отчаяние и опустошенность.

Глаша помогла мне искупать Катю и вместе с девочкой они пошли в детскую спать. Я тоже отправилась в свою комнату и без сил опустилась на кровать. Долго лежала в кровати и смотрела в потолок пустым взглядом, но вопреки ожиданиям, что не смогу уснуть этой ночью, провалилась в сон спустя какое-то время.

Проснулась я посреди ночи от странного шума. Кажется, я слышала как во двор въехала машина. Может быть, вернулся Артур? Но было слишком рано для его возвращения. Просунув руки в халат, я вышла из комнаты и спустилась вниз, услышав в гостиной незнакомые голоса. В этом доме я теперь чувствовала себя не в своей тарелке. Медленно спустилась вниз и застыла на месте. По заплаканному лицу Валентины Андреевны и Глаши я поняла, что случилось что-то ужасное. Я схватилась похолодевшими руками за перила лестницы и подумала, что Кате снова стало нехорошо. Но днем девочка активно играла и я не заметила никакого ухудшения в ее самочувствии. У меня закружилась голова и сердце бешено застучало в груди. Не в состоянии устоять на ногах, я присела на одну из ступеней.

Глаша заметила меня и подошла, заглядывая с тревогой в лицо:

— Виктория Александровна, что с вами? Вам плохо?

— Что случилось, Глаша? — спросила я дрожащим голосом, в горле запершило от волнения. — Что-то с Катей? Машина, которая въехала во двор — это скорая помощь, ведь так? — догадалась я. — У девочки снова приступ?

— Нет… Катя спит, с ней все хорошо, — заверила меня женщина, вытирая слезы с лица. — Сергей Николаевич… У него случился инфаркт. Он… он умер.

Наш утренний разговор с Багровым яркой вспышкой промелькнул в моем сознании. Прижав ладонь ко рту, я принялась отчаянно качать головой из стороны в сторону. Нет, это не правда… Это всего лишь совпадение, досадное недоразумение. Наверное, его еще можно было спасти… Почему врачи скорой помощи отказывались его реанимировать и стояли в гостиной с непроницаемыми и безучастными лицами? Почему не спасали его?

Силы окончательно покинули меня, я сидела на одной из ступенек и смотрела в одну точку застывшим взглядом. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы не потерять сознание. Но навязчивые картинки из прошлого, как мама вот так же покинула меня, не проснувшись однажды утром, не хотели меня отпускать. Она умерла от сердечного приступа. Словно их обоих с Багровым-старшим настиг злой рок за ту чудовищную сделку, которую они заключили за спинами своих детей…

— Идемте наверх, — попросила Глаша, заметив, что я уже около получаса сижу в одном положении и не двигаюсь с места. Я сильно вздрогнула и пришла в себя. — Он сильно болел и человек отмучился. Вам нужно думать о деточках. Артуру Сергеевичу мы сообщили, он завтра днем вернется в Москву. Давайте, поднимайтесь…

— А Катя? Она спит? — я подняла затуманенный взгляд к лицу Глаши.

— Катя спит. Если хотите я отведу вас к ней в комнату. Вам ни к чему эти волнения. Валентина Андреевна была к этому готова… — тихо говорила Глаша.

Но к смерти близкого и любимого человека нельзя подготовиться заранее! А в том, что она любила своего мужа я ни сколько не сомневалась. В одном лишь Глаша была права, мне стоило подумать о детях и Егоре. Нужно попытаться любыми способами абстрагироваться от всех развернувшихся событий в этом доме. А думать о том, что, возможно, по моей вине умер отец Артура я собиралась в последнюю очередь. Но только уснуть я больше так и не смогла. Под утро тело Багрова забрали в больницу, а я задремала на несколько часов и снились мне кошмары и наш последний разговор с мужчиной. А в конце он и вовсе поднялся из инвалидного кресла на ноги, продолжая сыпать угрозами, обвиняя меня уже в своей смерти.

Я проснулась в холодном поту, спустила ноги на пол и почувствовала сильное головокружение. Катя уже проснулась и, наверное, тихо выскользнула из комнаты. Я потянулась к телефону, разблокировала его и увидела уведомление о нескольких пропущенных звонках и одном сообщении от Артура. Его рейс задерживали и он сообщал, что появится дома поздним вечером. Я написала ему ответ, потому как дозвониться ему не смогла, его телефон был недоступен. Отложила аппарат в сторону и поднялась на ноги, добрела до ванной комнаты, умылась холодной водой и спустилась вниз.

Валентина Андреевна сидела в гостиной в одиночестве и смотрела пустым взглядом перед собой. Казалось, что в доме все было как прежде… Я выглянула в окно и окинула глазами лужайку перед домом, заметила Глашу и Катю, гуляющих на улице и немного успокоилась. Решила, что выражу свои соболезнования женщине и тоже выйду подышать воздухом на улицу. Естественно, в своем положении я ни на какие похороны не пойду. И Кате тоже незачем было на тех присутствовать. Пусть я больше не испытывала никаких чувств к этому человеку, но смерти я ему никогда не желала.

Женщина услышала мои шаги и подняла голову.

— Вика, вы встали? — слабым голосом спросила она.

— Примите мои соболезнования, Валентина Андреевна, — я подошла и погладила женщину по руке, мельком взглянув на улицу: Катя бегала по зеленой лужайке и, кажется, даже не понимала, что произошло этой ночью, но скорее всего ей никто ничего не сказал.