(не) детские сказки: Проклятье для мага (СИ) - Адьяр Мирослава - Страница 9

Все, что я видела — это размытые силуэты волков, маячившие за барьером. Во тьме мерцали золотом огоньки хищных глаз, сверкали белоснежные клыки.

— Сколько же их здесь?.. — пролепетала я.

— Слишком много, — ответил мне маг, и честное слово, лучше бы он ничего не говорил.

Фолки

Я кожей чувствовал исходящий от малышки страх, но отдам ей должное — в истерику Илва не впала. Стойко держалась, стискивала мой локоть и что-то торопливо шептала, но я не мог разобрать ни слова. Возможно, девчонка молилась.

Наивная маленькая птичка.

Я всегда верил, что есть тьма и огонь в крови. Они служили мне верой и правдой долгие годы, укрывали от проблем, застилали глаза врагам, согревали, кормили, когда было совсем невыносимо, а вот боги не помогли ни разу. Они отмалчивались и, сидя на своих сверкающих тронах, пялились на людей, растянув рты в презрительных усмешках.

Волки метались за защитной стеной, а я чувствовал, как по капле растворяются мои силы. Невозможно удерживать барьер вечно. Если бы дело касалось только Илвы, то я мог бы продержаться достаточно долго, но прикрывать приходилось всех вместе.

Гадство! Я не поклонник самоубийственных планов…

— Будешь сидеть тихо — и все обойдется, — я повернулся к Илве, а она вскинула голову и посмотрела так испуганно и затравленно, что в груди все перевернулось. — Ты меня слышишь?

— Они тебя на части разорвут, — залепетала девчонка, вцепившись в мою руку, размазывая кровь по коже. Обжигая меня. — Как ты со всеми справишься?!

За спиной Илвы выросла бледная черноглазая тень. Русалка протяжно зарычала и взглядом указала на волчью стаю — будто хотела сказать, что уж она-то здесь сама разберется, а мне пора взяться за дело и раскидать этих мохнатых тварей.

— Охраняй ее, поняла?

Коротко рыкнув, русалка показала острые когти и обнажила в оскале острые зубы. Она была готова к бою — есть шанс, что за Илву она будет драться до последнего. Магические создания, ведомые запахом, могут идти за избранным человеком на край мира.

— Фолки, я могу сражаться! — малышка привстала на цыпочки, вцепилась в плащ и воинственно сверкнула зелеными глазами.

Купол над нами заискрился, в груди болезненно дернуло, сдавило и хрупнуло, точно кто-то сжал в кулаке сухую ореховую скорлупу.

У меня нет на это времени!

Стиснув хрупкие плечи, я притянул девчонку к себе и впился в мягкие губы. Безжалостно, без нежностей, терзая и прикусывая нежную плоть до соли на языке. Узкие ладошки взметнулись вверх, пальцы вплелись в волосы и больно дернули — что только подстегнуло мой голод, заставило прижать Илву сильнее, до тихого стона, до приоткрытых губ, позволивших мне ворваться языком в податливый жаркий рот.

Это безумие длилось всего мгновение, пока колени Илвы не подкосились, и стоило только отступить, как она отшатнулась назад, смотря на меня потемневшими, мутными глазами.

Она даже не успела сделать вдох, а я уже был за границей барьера. Видел, как Илва подалась вперед, но натолкнулась на гибкую стенку кокона. Подняла руки и ударила, что было сил, но защита ответила только слабой вспышкой и едва прогнулась.

Повернувшись лицом к стае, я облизнулся, собирая ускользающие крошки сладости, оставшиеся от поцелуя. Наверняка я получу увесистую оплеуху, но выражение лица малышки стоило того.

Волков было не меньше десятка. Взъерошенные, разъяренные и до странности тощие. Шкура болталась, как мешок на ветке, шерсть вылезала клочьями, и кое-где были видны внушительные прорехи, обнажающие блестящие белоснежные кости. Колдовским золотом сверкали дикие глаза, в которых не колыхнулась даже тень разума.

Тварей натравили намеренно! Дело рук ведьмы, почувствовавшей чужаков в своих вледениях.

Волки бросились вперед одновременно, решив навалиться всей стаей.

Новый порез вспорол руку, обжег болью, а по снегу хлестнула алая кровавая плеть.

Короткий взмах — и щелчок пальцев поднял в небо стену обжигающего пламени, способного превратить кости в пыль. Врезавшись в ревущую преграду, трое животных свалились замертво. В абсолютной тишине.

Только жалобно хрустнул снег и что-то хлюпнуло, будто лопнул наполненный водой сосуд, когда желтые глаза хищников не выдержали жара.

Один из волков попытался зайти сбоку, но напоролся на навершие посоха. Капля крови на синий камень — и ослепительная вспышка заставила нападавших взвыть и прижаться к земле.

Но только на несколько коротких секунд.

Серая тень метнулась под ноги, сбивая в снег, а через мгновение в нос ударил отвратительный сладковатый смрад гниющей плоти. Перед лицом клацнули внушительные клыки, а мощные лапы вдавили в землю с такой силой, что затрещали кости.

Окровавленной ладонью впившись в мощную шею зверя, я оставил на клочковатой шерсти внушительную подпалину. Увидел, как тлеют внутри позвонки.

Когда я умудрился спихнуть массивную тушу, то сверху навалились еще две твари, метя клыками в горло.

— Пошли во-о-н! — закричал кто-то рядом, и сталь обрушилась на шею ближайшего волка, отделяя голову от тела одним точным ударом. Второго сшибла зыбкая тень, рыча и скручивая врага черными плетями длинных волос.

Мимо пролетела оторванная волчья лапа, а елки задрожали от истошного воя.

Золотой купол померк и дал Илве выбраться наружу!

Девчонка стояла, сжимая меч в дрожащих руках, а по бледному лицу катились крупные горошины слез.

А сзади к ней несся еще один волк.

— В сторону! — рявкнул я, а из руки вырвалась широкая огненная дуга, впечатывая оголодавшую тварь в снег. Обмотав огонь вокруг волка, я сжал кулак и услышал, как переломился позвоночник, а в стороны полетели ошметки паленой шерсти.

Оставшиеся звери завыли и отступили назад. Я моргнуть не успел, как они скрылись среди мощных еловых стволов.

Мы замерли посреди растаявшего снега, по щиколотку в топкой грязи. Воздух полнился запахами гари и гнилого мяса, такими густыми, что к горлу подкатила кислая тошнота.

— Фолки! — всхлипнула малышка и на дрожащих ногах подошла почти вплотную. Заглянула в глаза, будто выискивала там что-то. — Ты не ранен?

— Я же сказал сидеть под защитой, — пробормотал устало и почувствовал, что земля вот-вот уйдет из-под сапог. Перед глазами носились красные мушки, а мысли в голове путались. В изрезанной руке пульсировала тупая боль, раны никак не хотели затягиваться.

Слишком много потратил, дубина. Перепугался, что твари до малышки доберутся.

— Фолки?

Осев на землю, я привалился к ближайшему дереву.

Илва бухнулась на колени и коснулась моего лица. Каждое ее движение излучало какую-то дикую, животную панику, а тонкие пальчики, путавшиеся в моих волосах, дрожали.

Глаза закрывались сами собой, веки налились невыносимой тяжестью.

— Фолки, что мне сделать?! Что мне делать?!

Ответить я не успел, провалившись в болезненный, голодный сон.

Илва

Русалка подхватила Фолки, поддержала под пояс и потащила куда-то к деревьям.

— Что ты делаешь?! — мой голос сорвался на истеричный писк, но девушка не ответила. Только голову повернула и указала взглядом во тьму чащи. — Ты знаешь, где здесь можно укрыться?

Русалка коротко кивнула и, перехватив мужчину удобнее, зашагала дальше. Фолки едва переставлял ноги, стонал и пытался отстраниться, но девушка держала крепко — из ее стальной хватки не выбрался бы даже здоровый человек.

Под ногами захлюпало и запищало. Что-то вцепилось в голенище сапога, а я, бросив взгляд вниз, с отвращением рубанула клинком по кроваво-красному комку, противно визжащему, пытавшемуся оплести ногу и подняться выше.

Писк раздавался со всех сторон. Земля под ногами заходила ходуном, вспучилась, потянулась к живому человеческому теплу скользкими щупальцами. Живокорень не мог остаться в стороне, когда тут творилась такая огненная вакханалия!

Отскочив в сторону, я бросилась следом за русалкой, побоявшись отстать, потеряться в темени колдовского леса.

Снег под ногами проваливался, скрипел и хрустел; горло обжигал пронзительных холод, а легкие распирало до колкой боли, все в груди стягивалось от невыносимой муки. Глаза жгло от непрошенных слез, а на щеках оставались соленые дорожки.