(не) детские сказки: Проклятье для мага (СИ) - Адьяр Мирослава - Страница 5

Она принюхалась и взяла угощение аккуратно, двумя пальчиками, будто боялась, что я сейчас схвачу ее или сделаю еще какую-нибудь глупость. По тонким губам пробежал темно-бордовый язык, обнажились острые, как у куницы, зубы.

Они могли рвать плоть, выхватывать ее целыми кусками. Неудачливые путники, заманенные в лес дивным русалочьим пением, становились легкой добычей, попав под чары речного народа.

Сев у костра так, чтобы пламя разделяло меня и Илву, я наблюдал, как девочка аккуратно отламывала кусочки сыра и отправляла их в рот. Как птичка, честное слово. Совсем она не походила на крепких северных жителей, привыкших к охоте и долгим лютым холодам. Цветок, застывший среди льдов, — вот она кто. Я даже не мог понять, как она жила все это время!

Правда, со смерти ее отца прошла всего неделя. Малышка даже не успела осознать, что значит жить одной.

Какое мне вообще до этого дело? Я, вроде как, собрался забрать свое, подзарядиться и валить прочь из этой продрогшей до самых костей земли. Признаться честно, я ненавидел холод и все, что было с ним связано.

— Невежливо так рассматривать людей, — пробурчала Илва, заметив мой взгляд.

Я только усмехнулся и, оторвав от солонины приличный кусок, принялся неспешно жевать.

— После нашей сделки что-то все еще кажется тебе “невежливым”?

Кусочек сыра явно попал не в то горло, и малышка закашлялась. Постучав себя кулачком по груди, она подняла голову и, клянусь мраком, мечтала испепелить меня на месте. На бледных щеках проступил соблазнительный румянец, а губы приоткрылись, чтобы выплюнуть очередную колкость:

— Как любой порядочный мужчина ты мог бы взять деньги.

О, время бесед о порядочности. Жаль, что я только что поел, не пойдет ужин впрок.

— Уверен, что в твоем розовом мирке порядочный мужчина отвел бы тебя к ведьме даром.

Девочка упрямо вскинула острый подбородок.

— Я знаю, что за все нужно платить!

— Вот ты и платишь, — парировал я. — Неужели, я тебе настолько противен, что сама мысль о…

— Замолчи! Не хочу слушать!

— Значит, противен. Не волнуйся, я могу надеть на голову мешок. Или мы можем надеть мешок тебе, чтобы было не так страшно.

Ох, я мог бы бесконечно смотреть, как она медленно наливается яростью.

— Ты не в моем вкусе — вот сам и надевай! — рыкнула Илва и надулась не хуже разъяренного ежа.

— Если хочешь, я могу наколдовать личину, — чуть сдвинувшись в сторону, я заметил, как малышка напряглась. — Расскажешь мне, кого бы ты хотела?

Она хлопнула своими умопомрачительными ресницами и зашипела, как самая настоящая русалка.

— Это не твоего ума дело!

— Но почему?! Не вредничай, — хмыкнул я, придвинувшись еще немного. — Помоложе? Или постарше? Брюнеты или блондины? Может быть — рыжие?

С каждым словом глаза девчонки все больше расширялись, пока не стали похожими на плошки. Черты моего лица менялись сами собой, волосы отрастали и укорачивались движением руки, менялся цвет одним только мысленным приказом, а я наслаждался представлением. Простенькая магия не требовала помощи крови, и я мог бы развлекаться так часами.

Стоило мне еще приблизиться, как девочка сжалась, неосознанно сдвинув ноги. Тонкие пальчики вцепились в плащ как в единственное спасение. Я втянул носом нагретый воздух и чуть не захлебнулся ее запахом. Спелая, сладкая…

Только руку протяни — и вот они, белоснежные локоны, ничем не стянутые, густые, мягкие. Тяжело сглотнув, я понял, что совершенно не могу держать себя в узде. Несусь вперед на всех парах, растеряв последние капли осторожности.

Я стиснул ее плечи до тихого вскрика, навис сверху и замер всего в дюйме от приоткрытых губ. Поймал судорожный вздох, запечатал его в себе и попробовал ее дыхание на вкус.

Если бы я захотел, то мог бы выпить ее прямо здесь. На полу.

Магия не позволит никаким тварям войти без моего разрешения.

Но отчего-то до болезненной дрожи, до жарких судорог хотелось вытянуть из Илвы признание.

Чего ты хочешь, маленькая птичка? Что тебе нужно?

Может, где-то в глубине души я жаждал, чтобы она сказала: “Меня и так все устраивает”?

— Высокие? Или низкие? Коренастые или жилистые? Помоги мне, малышка, я хочу узнать, что тебе нужно.

— Мне нужно брата найти! — выпалила она и вскочила на ноги. — Не смей ко мне прикасаться!

За спиной утробно зарычала русалка. Любое мое движение она могла воспринять как угрозу и напасть.

Да что со мной такое? Просто делай свое дело и забирай приз!

Все ведь просто!

Правда?..

— Я шучу, малышка, — примирительно подняв руки, я указал на костер, хотя внутри ревел настоящий ураган. Я хотел крушить, спустить пар любым возможным способом. Выйти на улицу и валить деревья в конце концов! — Садись. И рассказывай, как так вышло, что твой брат застрял в ведьмином лесу.

Илва

Ведьмин лес. Десять лет назад.

— Давай, Альва, ну чего ты там копаешься!

Братец остановился как вкопанный и жалобно захныкал. Вот же плакса, а! А ведь почти взрослый уже. Дети в поселении охотников в десять лет убивают своего первого снежного энгая и из его рогов делают украшения, чтобы хвастать ими перед младшими. А Альве десять исполнится всего через несколько недель!

— Ну, что такое? — присев на корточки, я коснулась светлых локонов, которые совсем уже отросли, из-за чего братишка все больше походил на девчонку. Отец все чаще пропадал в лесу и на охоте, совершенно ничего не замечал. Нужно будет подстричь его, как домой вернемся.

Отведя в сторону мягкие прядки, я коснулась щеки Альва.

— Ну и чего ты ревешь?

Он жалобно всхлипнул, поднял на меня прозрачные зеленые глазищи и ткнул пальцем в тропинку, которая уже стала больше похожа на желтую ленточку, а не хоженную дорогу.

— Собьемся с п-пути, — пробормотал братец. — Далеко мы ушли, Илва, папа будет волноваться!

Я только фыркнула в ответ.

— Папа даже не заметит, что нас нет! Ты что же, испугался? Сам ведь просился в лес, на “Чудную полянку” посмотреть!

Альва затряс головой с такой силой, что кудряшки взметнулись в воздух золотистой волной.

— Совсем я не испугался! — буркнул брат, вытирая рукавом набежавшие слезы обиды. — Ничего я не боюсь!

“Чудной полянкой” местные дети называли совершенно ровный круг, поросший густой шелковой травой и усыпанный пестрыми головками русалочьих слез, окруженный высоченными темными елями. Они были такими пушистыми, что широкие лапы закрывали собой край поляны, отчего казалось, что из этого странного места нет выхода. Поговаривали, что войти туда может не всякий.

Если ребенок был достаточно смелым и сильным, чтобы пройти от деревушки до “Чудной полянки”, то ждало его вознаграждение.

Я-то сама в эти сказки давно не верила! Но Альва так упрашивал показать ему странное место, что я не смогла отказать. Ранним утром отец ушел на охоту, и я знала, что вернется он не раньше первых сумерек, так что времени бы хватило с лихвой.

Достав из-за пояса охотничий нож, я оставила на дереве несколько зарубок. Дорогу я знала хорошо, но тени часто играли с неосторожными путниками злые шутки. Путали следы и повороты, могли и по ложной тропке в глухую чащу завести!

— Идем, тут совсем немножко осталось! — взяв брата за руку, я уверенно зашагала дальше.

Стоило только пройти чуть дальше, как тропинка оборвалась, а под ногами закурчавился изумрудный мох. Ветки над головой сплелись плотно, будто срослись друг с другом, и совсем-совсем перестали пропускать солнечный свет, погрузив лес в сумрак. Альва жался ко мне и опасливо поглядывал по сторонам, но я знала: “Чудная полянка” где-то здесь.

Еще одна зарубка на дереве. Теперь я начала помечать их через одно и смазывала отметины пастой из белоцвета, как папа учил. Она светилась в темноте не хуже болотного светляка.

— Илва, ты уверена, что мы не заблудились?

— Конечно, уверена! — моей воинственности мог бы позавидовать самый бывалый охотник. — Уже скоро доберемся — вот посмотришь.