Защитница веры (СИ) - "Тэсса Северная" - Страница 52

Этот мир и это место мне действительно нравились.

Снегопад привнес в жизнь города оживление — улицы были заполнены детьми, что придавались извечным (и, очевидно, междумировым) забавам, запуская в друг друга снежные комья. Единственное, что отличало эту игру от аналогичной в любом московском дворе, — периодически зависающие на мгновение в воздухе снежки, когда у кого-то из детей хватало Ато (или умения?) затормозить их, вместо того, чтобы уворачиваться. Я подумала, что было бы здорово, если бы Мария могла остаться с ними и поиграть, но бросать девочку на улице одну я не хотела, а Альвин, судя по всему, даже испытывая муки совести, все равно бы с ней не остался, выполняя приказ Рудольфа по охране моего бренного тела. Я, посадив Марию в седло по-нормальному, спешилась и взяла коня под уздцы.

— Нужно оставить где-то лошадей, не будем же мы бродить с ними за покупками? — я обратилась к Альвину, который, последовав моему примеру, спрыгнул с коня, крепко перехватывая уздечку почти возле самой морды решившего проявить немного строптивости животного.

— Мы можем оставить их в «Королевской чаше», там вполне достойная конюшня, — мой спутник не долго мешкал с ответом, потому я лишь согласно кивнула, поправила капюшон, чтобы он точно скрывал королевский венец на моих волосах, и, подождав, пока Альвин пройдет чуть вперед, двинулась за ним, ориентируясь не столько на фигуру своего провожатого, сколько на куда более заметную задницу его коня.

Людей вокруг было много, они смеялись, ругались, торговались, но, самое главное, они сплетничали. Пока мы шли до «Королевской чаши», которая оказалась весьма презентабельного вида постоялым двором, я узнала, что некая Марилька печет лучшие в мире пироги с треской, Хельму, вдову Игната, опять зовут замуж (тут был завистливый вздох «да сколько можно!»), в столицу прибыл известный бард (и просто «ах, какой мужчина!»), а Верховный жрец закашлялся на утреннем служении. Не то чтобы это было хоть сколько-то полезной информацией (ну разве что кроме пирогов, пироги с треской это вещь!), но я все равно старательно прислушивалась к разговорам, уже просто из любопытства, чтобы понять, чем живут эти люди.

На мое удивление мы дошли до «Чаши» неузнанными — никто не стремился заглянуть под капюшон странной леди, в сопровождении королевского стражника, потому я решила не заходить внутрь постоялого двора, или даже конюшни, сказав Альвину, что мы с Мари подождем его на улице. Стражник, чуть нахмурившись, передал поводья коней выбежавшему конюшему-мальчишке, что уставился на броню дворцовой стражи, как на самую красивую девочку во дворе, и строгим голосом сообщил, чтоб тот передал хозяину, чьи это кони. После чего повернулся ко мне и невозмутимо сообщил, что готов проводить меня на рынок. «Ты что, думал, что я сбегу, пока ты там о конях договариваться будешь? Ну… была такая мысль, не спорю, ладно.»

Я, состроив самое невинное лицо, кивнула и уже через десяток шагов, крепко сжимая маленькую ручку Марии, погрузилась в прекрасный мир торговли с уличных прилавков.

Расписные деревянные игрушки, мастерски пошитые куклы, резные фибулы и гребни из кости, яркие тканые платки, туески с медом или засахаренными ягодами, различные поделки-фигурки — и все это богатство было щедро приправлено гомоном людских голосов, запахом пирогов с подноса уличной торговки и хитрыми взглядами лавочников, что следили за мной, пытаясь заглянуть под натянутый на голову глубокий капюшон. Впрочем, я была уверена, делали они это из чистого любопытства, отлично видя по моей одежде, что к ним пришла обеспеченная дама. Именно по этой причине возле каждой лавки они, понимая, что потенциальная покупательница молчит и, опустив голову, рассматривает безделушки на прилавке, не идя на контакт, пускались соблазнять дарами ребенка. Так Мария получила одну простенькую, но весьма милую заколку для волос, небольшой кулек с медовыми орехами и мягкого, маленького, набитого шерстью медведя, похожего на далекого предка известного медвежонка Тедди. Торговка, с улыбкой смотря на счастливую девочку, обернулась ко мне, и я опустила взгляд, чтобы сделать вид, будто смотрю на стоящее перед ней большое чучело совы.

— А, вы, Ваше Высочество чем-нибудь заинтересовались? — женщина понизила голос, чуть склонившись ко мне и якобы поправляя что-то на прилавке, явно наслаждаясь моим удивленным лицом.

— Давно вы меня раскусили? — Торговка пожала плечами и улыбнулась.

— Я занимаюсь малыми артефактами, помимо всей этой мишуры… и вижу божественную печать на вас. А учитывая, что не так давно происходило, и что за новости прогремели в Андарии, мне нетрудно было вас узнать, — торговка обезоруживающе улыбнулась, а я, заинтригованная, машинально крутила в пальцах взятый с прилавка коралловый браслет, обдумывая, могу ли я позволить себе покупать артефакты в подарок, или это уже слишком.

— Я ищу подарки. Пока… что-то обычное, не артефакт, но по-особенному красивое, — я, наконец, решила, что покупать надо то, что тебе по карману. Нет, конечно, вся казна королевства была, условно, в моих руках. Это можно было бы сравнить с безлимитной платиновой кредитной картой… моей кредитной картой. И осознание, что я беру не из чужого кармана, здорово тормозило меня в совершении необдуманных трат.

Смахнув со лба темную прядку, торговка задумалась на мгновение.

— Подарок для женщины или мужчины? — она чуть понизила голос, стрельнув взглядом на стоящего в полутора метрах от меня Альвина.

— Для женщины, — я улыбнулась ее предположению. Альвин, каким бы милым ни был, не заслужил подарка. Просто потому, что за погром комнаты я с ним уже рассчиталась, а больше нас ничего и не связывало. Выполнять приказы — его работа, и ему за нее весьма неплохо платят. — Она где-то шестидесяти лет, мастерски шьет, очень заботливая и добрая, — я покосилась на Марию, увидев, что моя собеседница перевела взгляд на ребенка, улыбаясь, и увидела, что девочка с важным видом кивает после каждого моего слова, — хочется подарить что-то такое, что выразит мою ей благодарность.

— Что ж, такой подарок я, пожалуй, могу помочь найти, — торговка чуть отошла от прилавка, повернулась ко мне спиной и, открыв один из сундуков, стоящих у стены дома, к которому, собственно, временная лавка и примыкала, вытащила из него небольшую шкатулку и поставила передо мной.

Ловкие, украшенные крупными перстнями пальцы откинули крышку, и моему взгляду предстал самый красивый и современный швейный набор, какой я только могла представить в условиях этого мира. Острые портняжные ножницы с удобными деревянными ручками, покрытыми тончайшей резьбой — красиво и в руке лежит удобно (я тут же проверила), браслет с магнитной (!) игольницей в виде круглого темного камня на серебряного цвета цепочках, что должны были обвивать руку, и наперсток, украшенный по бокам диковиной гравировкой. На дне шкатулки обнаружился небольшой перекидной блокнот с подвешенным к нему на шелковом шнурке угольным грифельком, обернутым в плотную бумагу, и набор иголок, разной длины и толщины, цветом подозрительно напоминающих мой нагрудник. Придирчиво перебрав содержимое шкатулки, я некоторое время рассматривала иголки, и торговка озвучила то, что я и так предполагала, — в сталь добавили ларит, металл Серебряного народа. Опробовав магнит, который женщина назвала «камень Ангуса», я вполне ожидаемо увидела, как к нему прилипают иголки. Нет, ну мало ли, товар надо проверять перед покупкой, а не после!

— И сколько вы просите за этот набор?

— Немного, всего семьдесят две золотые монеты, — она взглянула на меня, и в этом взгляде я прочитала интерес и предвкушение веселья. Кто я такая, чтобы расстраивать милую торговку?

— Да что вы, целых семьдесят две золотых монеты за швейный набор?! Ну только если вы добавите к нему мешочек золотых нитей, а так, готова дать только тридцать, — я покачала головой и скрестила руки под грудью.

— Тридцать монет? Вы хотите меня разорить! Только для вас я готова сделать скидку и продать вам этот изумительный швейный набор, созданный, между прочим, всего в трех экземплярах, за шестьдесят пять золотых!