Фея (СИ) - "Witch Rocks" - Страница 28

      Я говорила холодно и расчётливо. Я даже не поняла, что начала что-то говорить. Слова просто вырвались из моего рта: я говорила то, что думала, но совсем не позаботилась о вежливости.

      — Прости, Ирина, просто… Всё очень запутанно.

      Официант принёс виски мужчине, а я только решилась сделать заказ. Что ж, если разговор будет долгим, то понадобится хоть какая-то энергия. А от вида картинок красивой еды у меня не на шутку разыгрался аппетит. Мне советовали брать здесь мясную тарелку на гриле с вином и какой-нибудь закуской. Я выбрала жареный картофель в мундире. А вот с десертом я разгулялась: торт «Пища дьявола» и пирог Баноффи. Да уж, кажется, после этого ужина я побегу десять километров.

      — Я хочу понять не только вас, но и мотивы и поведение Миши. Я, — я запнулась на полу-фразе, пытаясь оголить чувства без кома в горле, — испытываю к нему довольно сильные чувства, чтобы просто забыть и отпустить его. Я пытаюсь понять, что такого могло случиться, почему он сделал это, почему стал отдаляться от меня именно тогда, когда я стала чувствовать себя лучше и потихоньку приходить в себя. Когда стала чаще улыбаться и уделять ему внимания. Когда избегала триггеров долгое время и стойко держалась, пока он… всё не испортил.

      Я дрожала вся. Руки тряслись, как от жёсткого тремора, голова шла кругом, дышать становилось тяжелее. Слёз не было, не было даже ощущения накатывающей волны. Просто было тяжело. Я извинилась и вышла из ресторана, схватив куртку. Выйдя на улицу, я сделала глубокий вдох и отрывисто выдохнула. Слишком сложно и запутанно. Достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. Дрожащими руками подожгла средство массового самоубийства и сделала тягу во все лёгкие. Стало немного легче, меня меньше колотило, но страх перед очевидным только увеличивался.

      Я безумно боялась, что Миша придёт ко мне просить прощения. А я знала, что прощу. Уже простила. Но не искала оправданий. Я бы совершила ошибку. Огромную ошибку, которую бы не простила себе. А всё дело в том, что я бы заведомо знала, что если человек изменил один раз, изменит и второй, и третий и так всю жизнь.

      Скурив три сигареты, я убрала зажигалку в карман, которую держала в руке и сжимала. Постояв на улице ещё немного, я решилась зайти. Хватит трусить! Ира, возьми себя в руки! Ты не трусиха и не слабая! На словах, конечно, легче, чем на деле. Повесила куртку на вешалку, стоявшую возле нашего столика и присела в кресло.

      — Ты права в том, что тебе нужно развеять сомнения и понять многие вещи, а некоторые даже узнать. Но всё, правда, не так просто, как кажется. Есть вещи, которые сложно рассказывать человеку, боясь его осуждения.

      Смирнов-старший отпил из бокала виски, а мне в этот момент подали еду. Пока я наслаждалась поданными блюдами, Роман Евгеньевич продолжал рассказывать, для чего же он всё-таки позвал меня сюда.

      — Сложно говорить обо всём этом, потому что, каким бы я не был чёрствым и серьёзным, иногда злым и пугающим, снаружи, внутри меня всё полыхает. Я не спроста начал беседу о моей бывшей жене, — я с удивлением подняла на него глаза, пока накалывала на вилку картофель. — Да, мы развелись, когда сын был ещё очень маленьким. Трудно тебе в этом признаваться, но мы стали близкими людьми, а ты, как и я, заинтересована в счастье и благополучии Михаила, — старший Смирнов часто называл сына полным именем. То ли от того, что они были не слишком близки для неофициальных отношений и бесед, то ли отдалились друг от друга на фоне развода Романа и Анны. — Мы развелись из-за меня. Сначала мы жили душа в душу, любили друг друга настолько сильно, насколько это возможно, — мужчина усмехнулся, смотря на дно бокала с виски, и осушил бокал до дна, подозвав официанта и попросив бутылку виски, — но всякому счастью приходит конец, если люди недосмотрели за счастьем. Так было и с нами. Мы постоянно ругались из-за алкоголя. Бывало такое, что ради алкоголя я продавал мебель, ценные вещи, сдавал бутылки, макулатуру. Бизнес тогда не поднимался в гору, а только скатывался. Аня ещё и беременна была тогда девочкой. Первой должна была родиться дочь, которую мы хотели назвать Авророй, в честь бабушки Ани. Но случился выкидыш из-за крупной ссоры, из-за моей алкогольной зависимости. Когда я узнал, что потерял первенца, я нашёл деньги на лечение и прошёл курс. Мне помогло, а вот Ане стало хуже.

      Мужчина говорил как на одном дыхании, немного сбиваясь, глотая виски на значимых моментах для него. Ему было больно. Очень больно, и я пыталась разделить его боль. Половина десерта не лезла в горло, я заказала ещё вина. Мыслей об Анне практически не было, а если и были, то смешались так, что их невозможно было связать и сформировать.

      — Бизнес стал идти в гору, с каждым годом у меня становилось больше конкурентов, я перестал злоупотреблять алкоголем. Я выпивал, но не так много и не так часто, как до курса терапии. Аня забеременела Мишей. Из-за ухудшившегося здоровья после выкидыша нужно было делать кесарево сечение. Было тяжело, но мы вместе справились. Сын был хиленьким, его очень тяжело было выходить, но с деньгами можно было сделать всё. Когда Мише было три года, Анна совсем угасла. Я часто пропадал на работе из-за большой нагрузки, свободное время тратил на сон и отдых, полностью обеспечивал семью, пока жену обхаживали лучшие специалисты, а Мишу воспитывали многочисленные няни.

      Мне стало не по себе. Миша говорил, что всю свою жизнь был зол на родителей, потому что мать уехала или исчезла, а отец никак его не замечал из-за работы. Это ужасно на самом деле. Дети хотят получать максимум от своих родителей, чтобы те уделяли им внимания. Ради внимания можно всё отдать, но никакие деньги не сделают детей счастливыми, кроме самих родителей.

      — Когда жена выздоровела, проводила много времени с сыном. Из-за огромного количества времени, которое я проводил на работе, я снова запил. Нет, не уходил в долгие запои. Просто каждый вечер выпивал коньяка или виски на голодный желудок. Терял голову из-за усталости и постоянных ссор на этом фоне. В тот день я вернулся уже нетрезвый, уставший от работы и злой, как чёрт, из-за проклятых партнёров, которые не хотели соглашаться на мои условия. Аня расплакалась из-за того, что я всего себя отдаю работе, снова стал много пить и перестал вести себя, как достойный муж и примерный отец. Она налетела на меня с кулаками и, — Роман Евгеньевич запнулся, словно ком застрял в его горле, и он не мог сказать больше ни слова, — я сильно толкнул её. Так, что она упала на пол, скрючившись. Я сильно испугался, мне даже показалось, что я за мгновение протрезвел. В тот момент я не знал, что жена была беременна второй раз, уже девочкой. Примерно через неделю она подала на развод, и я дал ей согласие, потому что понял, что не могу ближайшие лет пять жить так, как того хочет она. Мы развелись, и я сослал её в Западную Республику, запретив въезд и выезд во многие другие страны.

      — Зачем? — я была в большом шоке. Зачем давать человеку свободу, если всё равно знаешь, как он и что с ним? Это не свобода. Смирнов просто удлинил поводок для своей бывшей жены.

      — Чтобы знать, где она находится. Я нашёл для неё квартиру, друзей там она нашла через моих приятелей, сыскал квалифицированных специалистов Запада, чтобы она родила без осложнений. Я просто хотел и хочу знать, что она не спрячет от меня дочь и не настроит против меня.

      — Сначала вы даёте ей надежду на свободу и лучшую жизнь без вас, мужчину, который будет на руках её носить, уделять ей внимание, но потом всячески стараетесь сделать, чтобы она была у вас на виду. Это нечестно, — я была немного строга, но мои мысли были только об этом. — Она просила вас о разводе, чтобы попробовать жить по-другому, без заточения, возможно, с другим человеком. Вы отпустили её из клетки, но с поводка забыли снять, удлинив его.

      — Я не мог по-другому, понимаешь? И не могу даже сейчас! — яростно рыкнул Роман Евгеньевич со стуком поставив стакан с алкоголем на стол. — Я не собираюсь отдавать её другому, она моя жена и точка.