Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ) - Маркелова Софья - Страница 49

Утром следующего дня Манс разбудил Аша довольно рано, еще даже не били в барабаны стражи времени. Брат Лантеи вечером переехал спать в комнату профессора, создав для себя отдельную кровать из песка. Неожиданное соседство несколько смутило преподавателя, но ход мыслей юноши он понимал. Если Ашарху действительно будет угрожать опасность, то лучше, чтобы верный охранник всегда находился рядом. С другой стороны, если Манс окажется предателем, как подозревала Лантея, то профессор вряд ли успеет убежать или дать отпор. Именно из-за этих мыслей мужчина ворочался всю ночь, обеспокоенно прислушиваясь к любому шороху в комнате.

Манс не стал церемониться утром, просто стянул с Аша все слои одеял и протянул ему одежду, постоянно приговаривая что-то на изегоне. Преподаватель чувствовал себя разбитым и уставшим, но суетливый сосед как заведенный метался по комнате, постоянно поторапливая профессора. «Лантея» — единственное понятное слово, которое мог разобраться Ашарх.

Как только преподаватель натянул второй сапог и схватил свою полупустую сумку, Манс моментально устремился прочь из комнаты, схватив соседа за запястье и увлекая его за собой. Двое мужчин бежали по пустынным коридорам вплоть до самой рыночной площади. Аш едва мог дышать от такого темпа, да и непроходящий кашель постоянно напоминал о себе. Круглая зала была непривычно молчалива: жители Бархана еще сладко спали, а маленькие магазинчики и лавки ждали первого стука в барабаны, чтобы распахнуть свои ставни.

В центре площади стояла небольшая группа хетай-ра, среди которых профессор разглядел матриарха, Мериону и Лантею. Вокруг них собралось еще около десятка пожилых красноволосых женщин, увлеченно беседующих друг с другом. Небольшой отряд стражи во главе с вооруженным мужем правительницы находился неподалеку. Манс и Ашарх подошли к присутствующим и жестом выразили уважение правительнице, лишь после этого они приблизились к задумчивой Лантее. Брат обменялся с ней парой фраз, только потом преподаватель решился спросить:

— Что сейчас происходит?

— Меня провожают на испытание светом, — ответила сосредоточенная и серьезная девушка. — Как только пробьют первые шесть часов, начнется небольшая церемония.

— Ты нервничаешь?

Профессор окинул свою подругу обеспокоенным взглядом. Губы ее были сжаты, но в глазах читалась решимость. Хетай-ра поправила плащ и повернула голову в сторону спутника, легко ему улыбнувшись.

— Скорее, волнуюсь, что с тобой что-то случится в мое отсутствие.

— Я буду аккуратным и внимательным, — заверил Лантею преподаватель. Он заметил, что девушка подготовилась к походу в пустыни: вокруг ее шеи в несколько слоев был обмотан тонкий шарф, которым хорошо укрывать рот и нос от песка, да и все одежды были светлых тонов, которые нагревались на солнце гораздо меньше, чем ткани темного цвета.

В этот момент по площади пронесся звук удара в барабан. Эхо мгновенно подхватило шум и унесло его под стеклянный потолок, равномерно распространяя вибрации по всей пещере. Свита высокопоставленных женщин замолчала, и все, как одна, повернулись лицом к матриарху. За ее правым плечом замерла Мериона, равнодушно изучающая небольшую толпу. Она скользила взглядом по лицам собравшихся, пока не остановилась на Ашархе. И в эту секунду профессор готов был поклясться, что увидел нечто звериное в ее облике. Но наваждение быстро прошло, а Мериона перевела взгляд дальше.

Правительница медленно поднялась на каменное возвышение в центре залы и сложила руки в замок на животе. Она подождала, когда воцарится абсолютная тишина, и лишь после этого заговорила:

— В этот благословенный день я рада проводить свою младшую дочь Лантеялианну на ее первое испытание зрелости. Испытание светом, — поставленным звучным голосом проговорила властительница Бархана.

Послышались сдержанные аплодисменты от присутствующих. Из окружающих домов начали появляться проснувшиеся жители города. Некоторые открывали свои магазинчики, другие же, привлеченные происходящим, подходили ближе к матриарху и прислушивались.

— Будь же храброй, моя дочь. Пусть жар солнца и ветер пустынь не сломят тебя. Продолжай идти, даже когда силы закончатся. Найди и принеси домой цветок пустыни, — правительница говорила все это для народа, но ее глаза были направлены только на Лантею. — Как и положено по обряду, ты возьмешь с собой лишь воду и нож. Мериона!

Старшая сестра забрала из рук своей верной прислужницы Дайвы небольшой кожаный бурдюк и простой костяной нож. Она приблизилась к Лантее и протянула ей необходимые вещи.

— Я возьму свой клинок, — сказала, как отрезала, младшая дочь властительницы Бархана, забирая только бурдюк. — С разрешения матриарха, конечно.

Девушка вопросительно посмотрела на правительницу, указывая на зеленоватый стеклянный нож, подаренный вчера братом и висящий у нее на поясе. Мать величественно кивнула головой. Мериона только хмыкнула и вернулась на свое место по правую руку от матриарха, даже не пожелав сестре удачи.

После этого служители двух мольбищ по очереди окурили чашами с дымящимися травами отправляющуюся на испытание хетай-ра. Они бормотали молитвы и призывали богиню одарить Лантею своей милостью.

— Ступай же, Лантеялианна. Заслужи благословение Эван’Лин, добудь цветок и вернись домой с победой. Помни о том, кто ты есть. Докажи, что ты достойная дочь правительницы Третьего Бархана!

Мать вскинула руки над головой, складки ее одеяния волнами спадали к ногам, по шелковой ткани метались неяркие отблески света, испускаемого грибами и светлячками. Хетай-ра, которых стало гораздо больше с начала церемонии, встретили последние слова властительницы бурным ликованием. Лантея быстро стиснула руку Аша на прощание и двинулась сквозь толпу к одной из пологих дорог, ведущих наверх. Девушка долго поднималась по ней, ни разу не оглянувшись на стоящий внизу народ. Провожали ее молчанием, никто не шептался и не уходил, пока маленькая фигурка не прошла сквозь стеклянный купол.

Профессор почувствовал, как беспокойство за судьбу подруги охватило его душу. Но пока что ему следовало больше думать о собственной безопасности. Манс сразу же после закрытия прохода взял профессора за запястье и кивнул в сторону выхода из круглой пещеры. Ашарх достал краткий словарь, написанный Лантеей вечером, и отыскал в нем строку «Горячие источники», но младший сын матриарха только отрицательно покачал головой.

— Эван’Лин, — четко проговорил Манс и снял с пояса небольшие песочные часы.

Преподаватель сделал вывод, что юноша хотел помолиться. Он вспомнил, что иногда видел свою спутницу за этим занятием по утрам, как раз с похожими часами. И, действительно, брат Лантеи привел Аша в мольбище Младенца, которое находилось в соседней от дворца пещере. Девушка не заводила сюда профессора во время экскурсии по Бархану, сославшись на то, что храм хетай-ра обычно был заполнен народом с утра, но Манса это, видимо, никак не останавливало.

Здание мольбища оказалось очень просто оформлено снаружи. В отличие от дворца, здесь не было резных рельефов, окон или балкончиков, да и само строение казалось совсем небольшим. Ашарх сразу же вспомнил, как величественно и богато украшали храмы в Залмар-Афи. Там, чем крупнее было здание и роскошнее внутреннее убранство, тем сильнее, считалось, верующие выражают свою любовь к богу.

Когда Манс завел своего спутника внутрь мольбища, то преподаватель не почувствовал в этом месте ни святости, ни религиозного трепета. Сероватые стены были покрыты фресками, где везде мелькало изображение уродливого младенца и высохшей старой женщины. Лицо богини смотрело на верующих сурово и холодно. Помещение казалось тесным, а низкий потолок словно давил на головы всех присутствующих. На полу каменными статуями замерли молящиеся хетай-ра в земном поклоне. Перед каждым из них стояли маленькие песочные часы, которые отмеряли время. Как только песок заканчивал сыпаться, то жители поднимались на ноги и молча уходили из мольбища.