Добро из зла (СИ) - "Терран" - Страница 57

Гира замолчал на секунду, осознав, что пальцы сжались на подлокотнике с такой силой, что едва не вырвали его из пазов. Медленно разжав кулак, он спокойно положил ладонь обратно, делая вид, что ничего не случилось, и продолжил ровным спокойным голосом:

— Выйдя на улицу, чтобы купить что-нибудь перекусить, я встретил его — он продал мне чертов хот-дог. Умнейший человек из всех, кого я знаю… жарил на морозе поганый фастфуд. Разумеется, я забрал его оттуда в тот же день и отправил в Менаджери — отбор и помощь с оформлением разрешения на переезд одна из задач, которыми занимался Белый Клык. Тогда это удалось мне легко — кого волнует продавец хот-догов. Но я начал искать других таких же — и нашел, больше, чем даже боялся представить. Каждого я отправлял сюда и когда Королевства поняли, кого и зачем мы вывозим… что ж, это был всего лишь еще один открытый фронт на войне, в которой все было против нас.

«Именно с той встречи начался той «другой путь», о котором ты просишь, Блейк» — подумал Гира, но вслух этого не сказал. Не здесь, не сейчас — не при водителе и… этом.

— Мы успели вывезти многих, большую часть — нелегально. Сейчас они преподают, исследуют, строят, руководят…

— Наше будущее, — прошептала Блейк.

— Я проиграл войну там… — мрачно кивнул Гира. — Но дал нам возможность для реванша — здесь.

Он улыбнулся Блейк и гордая счастливая улыбка в ответ была ему лучшей наградой. Для кого, в конце концов, он вообще занимается всем этим, если не ради нее?

Дальше они ехали молча.

Уже на территории университета он вновь порадовался тому, что Блейк приехала на выходных — в воскресенье в университете были разве что охранники: ни в самом учебном корпусе — центральной башне — ни в крыльях, где располагались государственные службы биологов, ботаников, топографов, геологов и кучи других, крайне важных для страны служб, не было ни души.

Выйдя из машины, Гира повел своих гостей в восточное крыло — там, в самом сердце здания, находились помещения, которые охранялись взводом личной гвардии Белладонн, и всегда крутилась рядом пара ребят Азалии.

— Ты останешься здесь, — сказал он лису, остановившись у обитой металлом двери. — Этот разговор между мной и Блейк.

— Не дергайся, Хонг. Это «папа-дочка» дела, — улыбнулась Блейк, когда лис покосился на нее. — Я перескажу тебе все важное.

— Ты что, серьезно ему доверяешь? — хмуро спросил ее Гира, пройдя проверку на сетчатке глаза, отпечатку пальца, модулятору голоса… и даже предъявив одноразовый пропуск на дочь невозмутимому сержанту, который сегодня возглавлял смену. — Да на нем же пробу ставить негде.

Блейк только улыбнулась на это, с любопытством оглядываясь. Смотреть, впрочем, было особо не на что — пустая серая комната… и лифт в дальнем конце, с еще одним КПП, на сей раз — полностью электронным, считывающим строение тела и еще Прах знает что, он бросил читать на десятом пункте описания. А еще нервнопаралитическим газом и орудийными турелями, до поры спрятанными в потолке.

— Первое впечатление бывает обманчивым, — сказала она. — Я верю ему.

— Почему? — спросил Гира, проходя все проверки.

Блейк ответила не сразу. Какое-то время она рассеяно смотрела в пустоту, будто прогоняя в голове то, что собиралась сказать, и заговорила только когда они оказались в лифте:

— Как ты думаешь, почему я все еще жива, папа? — и тут же, не дожидаясь ответа, продолжила. — Потому что Мор верил в меня, когда все считали предательницей. Когда мы встретились в доках и поговорили — я поверила в него и втянула девочек туда, где их легко могли убить, они просто не понимали, во что ввязываются. Моя команда влезла в это, потому что поверила в меня, и выжила в том бою под автострадой только потому, что Мор поступил также. Чуть позже — Мор поверил Хонгу и своей команде, они поверили ему… и только благодаря этой цепочке доверия, Адама удалось остановить, предотвратить наихудший исход. Ни я, ни Охотники, ни даже Мор — никто из нас ничего не смог бы изменить в одиночку. Только вместе мы сможем спасти этот мир.

— Насколько я понял, этот твой Мор продолжал работать с Торусом именно потому, что верил в него. Что было бы, усомнись он раньше?

Ответа на это у дочери не нашлось. И тем не менее, когда лифт остановился и Гира первым шагнул в открывающиеся двери, в спину ему полетело тихое, но твердое:

— Я верю ему. Может быть, он и не доказал свою искренность тебе, зато сделал это со мной. Если ты веришь мне — ты веришь ему.

Пользуясь тем, что Блейк не видит, Гира скривился, но промолчал. Он уже давно жил на свете, и наблюдая за их взаимодействием вчера и сегодня, понял — сейчас между ними, может, ничего и нет, но скоро будет, если он ничего не сделает. Если он все сделает правильно, то очень скоро нужда в его присутствии отпадет, у Блейк будет другая жизнь, окружение и интересы и все разрушится само собой.

Вот только получится ли… Тот отчаянный бессильный гнев, который он услышал вчера в ее голосе, намекал, что нет.

Но попробовать он обязан.

Гира остановился перед небольшим стендом, установленным в центре предбанника; по правую руку от него была дверь в лабораторию, закрытую на выходные, прямо — еще одна толстая бронированная дверь. Туда они направятся позже. А пока…

— Что это? — с любопытством спросила дочь, замерев рядом с отцом.

На стеклянной подставке лежала тонкая металлическая пластина с четырьмя припаянными проводами; два из них болтались в воздухе, остальные — тянулись к металлическому бруску, лежащему рядом. Работа была явно не заводской — грубой, кустарной, потеки расплавленного металла заливали стекло, и никто не озаботился затереть черные пятна сажи.

— Интегральная микросхема, — ответил Гира. Каждый раз, когда он приходил сюда, то каждый раз останавливался, чтобы еще раз взглянуть на то, с чего все начиналось, когда он увидел выход там, где раньше был лишь тупик, мост, перекинутый через пропасть.

Блейк, все еще ничего не понимая, удивленно покосилась на отца, явно сдерживая недоуменное «и что с того?»

— Без Праха.

И, видя расширенные глаза, удивленно прянувшие уши, судорожный вздох, Гира с удовлетворением понял, что она поняла — все и сразу.

Гира не знал свою дочь — не после этих пяти лет, которые она провела в компании таких одиозных личностей как Адам Торус и Фавн-из-стали, в организации, в которой оставалось все меньше и меньше тех, кого Гира когда-то называл своими соратниками. Он не знал… но был полон решимости это изменить. Сейчас он занимался именно этим. Что она поймет сама, а что придется объяснять, какие выводы сделает и к какому решению придет — все это расскажет ему о дочери необходимое.

— Автоматическая система добычи Праха… — выдохнула она. Видя, как блестят ее глаза, Гира понял, что теперь неказистое устройство выглядит для дочери так же, как и для него самого — бесценным произведением искусства.

— Нет, — с сожалением вздохнул Гира. — Когда Джек впервые притащил мне ее, я тоже так решил. Но кремниевая электроника хуже праховой, и намного. До ИИ и полностью авторизированных заводов десятки лет… Джек даже не уверен, что это в принципе возможно на такой платформе. Мы не можем просто копировать существующую электронику, заменяя Прах кремнием — отличается сама основа, многое похоже, но отличия заставляют изобретать новые способы. Даже программирование, по его словам, «немного не то».

— Тогда техника. Из-за этого эффекта, когда все, в чем есть Прах, быстро выходит из строя в шахтах, орудия труда сейчас почти те же, что и сто лет назад. В шахтах даже генераторы и двигатели внутреннего сгорания начинают сбоить из-за большей активности Праха.

— Да, — довольно кивнул Гира. Она соображала так же быстро, как он в свое время. Это радовало. — Королевства растут, ресурсов им надо все больше и больше… Исследования — долго и дорого, не говоря уже о том, что мало кто имеет представление даже о том, в какую именно сторону копать. «Особая электроника» нужна только для одной области — добычи Праха, во всем остальном традиционная лучше. Королевства решали эту проблему экстенсивным способом — больше шахт, больше фавнов. Чтобы как-то снизить расходы на содержание всей этой сети, включая и обрабатывающие заводы, где эффект много меньше, но все еще заметен, экономили именно на нас. Мы не могли изменить это раньше, но можем сейчас.