Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 62

То, о чём мне сейчас надо поговорить с Леной, для ушей посторонних никак не предназначено. Но вслух затевать конфиденциальность при Алие — явный выход за рамки приличий, особенно с учётом национальных особенностей Алии. Думаю пару секунд, затем отправляю Лене смс:

«Нужно поговорить. Без всех. Она с нами надолго?»

Лена берёт пикающий телефон, смотрит на экран, удивлённо раскрывает глаза (давая понять, что видит моё сообщение) и, ничем не выдавая происходящего, отвечает:

«Минут пять — десять. У неё ж режим дня плюс дома голодный Крематорий. Вот-вот явится. Она вызвала машину сразу, как мы сюда пересели».

Через пару минут официант приносит печенье и всё тот же лаваш с курицей (ничем более серьёзным местное пафосное заведение не богато. Правда, кофе в наличии более чем в пятидесяти вариантах, из них половина с алкоголем).

А Алия получает сообщение на телефон и откланивается (поцеловав Лену и похлопав меня по спине).

— Что стряслось? — нейтрально спрашивает Лена, загадочно улыбаясь.

— Ты сейчас как Родина-мать выглядишь, — улыбаюсь в ответ. — Давай перефразируем. Мне очень нужно, чтобы ты применила весь свой арсенал за плечами, уж не знаю, какой… И чтоб завтра утром, первым же рейсом, тебя, моих и, возможно, твоих, тут не было.

— В Дубай? — сходу догадывается Лена (впрочем, возможно, в случае нашей семьи не так уж много очевидных вариантов).

— Да.

— Подробности будут? — эмоции Лены излучают олимпийское спокойствие и безмятежность.

— Кажется, мне где-то повезло, — продолжаю улыбаться, имея ввиду её наредкость конструктивное поведение (если сравнивать со стереотипными оценками других женщин их мужчинами в интернете. Особенно на сугубо мужских форумах, посвящённых проблемам брака и семьи).

— Согласна, — Лена придвигает под столом своё бедро к моему. — На подробностях не настаиваю. В тебе не сомневаюсь. Нервничать не буду. Но если есть детали, буду благодарна: любопытству спокойнее, когда оно удовлетворено.

— … вкратце так. — Буквально штрихами, за полторы минуты, фрагментарно ввожу её в курс; в части, её касающейся. — Извини, что так коротко. — Изворачиваюсь и под столом накрываю её бедро своей ладонью.

Хотя скорчиться для этого приходится неимоверно.

— Не надо, — веселится Лена, — изображать в общественном месте вопросительный знак. Выныривай. — И далее серьёзно. — На моего батю ты не рассчитываешь? Или не хочешь рассчитывать? Почему?

— У кого больше реальных возможностей? — отвечаю вопросом на вопрос. — У бывшего генерала? Или действующего полковника, только что последнюю звезду получившего?

— А — а-а, Кеша?.. — Лена машет официанту, в полсекунды проводит картой по переносному платёжному терминалу (который тот молниеносно материализует у меня из-за спины на стол).

— Вот он поделился, чем мог: информацией и видением. Сказал, как и что перепроверить; я уже. Но дело, насколько понимаю, в том, что внутри структуры, — стараюсь, по просьбе Кеши, не употреблять никаких значимых маркеров в общественных местах, — в силу момента, кто-то затеял передел. Старые правила не работают…

— А новые выработаются, но не сразу? — продолжает за меня Лена. — А сейчас, именно мы, — она закидывает под столом свою ногу на мою, — попадаем под какую-то раздачу?..

— Вот проблема в том, что быстро выяснить сложно. Кеша обозначил, как это можно сделать. И «идти» будем с двух сторон. Но это займёт время. — Допиваю свой кофе, дожёвывая курицу. — У меня есть понимание, что буду делать я. Но я должен знать, что вы все… — Дальше не заканчиваю, поскольку и так всё ясно. — Поддержишь?

— Конечно, — спокойно кивает она, водя под столом своей ногой по моей. — Но тогда надо заехать к тебе, взять мой паспорт.

— И документы моих, — добавляю, расправившись с лавашом. — В лоб лупить нельзя, мать сто процентов уйдёт в оппозицию… Но если утром, после ночи загула у твоих, в нетрезвом состоянии возникнет идея лететь — документы должны быть под рукой.

— Ну-у, твоего отца, допустим, запросто можно наугощать так, что он завтра в обед проснётся в Дубае. — Смеясь про себя, начинает прикидывать Лена. — Твою мать, в принципе, тоже. Если постараться…

— Ну, не знаю, — сомневаюсь вслух. — На рейс же пьяными не пускают?

— Кого как, — не вдаётся в детали Лена. — Ещё ни одного первого класса на моей памяти за это с рейса не снимали. А уж прецедентов… Что с сестрой?

— Ой, она вообще за любое движение, — отмахиваюсь. — Ей сейчас скажи — в Дубай; она и трезвая согласится. Путешествовать любит, на подъём не тяжелая. Коммуникабельная, опять же. ТЫ своим что скажешь?..

— Да ничего не скажу, — после секундного раздумья отвечает Лена. — Просто спокойно попрошу отца свозить всех на море. Вот прямо сейчас. Беременный мой бзик, скажу. Позволить себе можем, так что… Батю это вообще не удивит. Мать меня поддержит. Она сейчас вообще меня во всём поддерживает, абсолютно без исключений.

— Хм, какая у тебя классная мама, — смеюсь.

— Я же остепенилась. Взялась за ум, жизнь не прожигаю, работаю, семью создаю. Ты не представляешь, как и сколько моя мать этого ждала, — в Лениных словах сквозит неприкрытая ирония. — Но вспоминать тяжёлое прошлое не тянет. Что, доел? Погнали?

— Слушай, а что там говорят, что первый триместр летать не рекомендовано? Какая-то радиация в полёте? — спрашиваю уже в машине, когда едем по КОЛЬЦЕВОЙ в сторону дома родителей.

— Это всё, что тебя волнует в этой ситуации? — смеётся Лена. — Дай бог, чтоб это было наибольшей проблемой.

Плановое перемещение обоих семейств (за исключением меня) в аэропорт на следующее утро, вопреки моим опасениям, проходит без сучка и задоринки: во-первых, спать никто не ложился. Поскольку в доме родителей Лены собралась какая-то компания из друзей Зои Андреевны (преимущественно преподаватели университета, насколько я понял), и моим родителям было очень интересно «разбавить коммуникационный вакуум» (слова матери).

Мы с Леной вообще банально пошли в малый дом и спали до утра. А утром, как и планировалось, гости принялись расходиться. И мои, и Ленины родители были здорово навеселе, потому идея прокатиться в Дубай ни у кого отторжения не вызвала.

Роберт Сергеевич, с трудом составляя фразы, порывался решать вопрос с билетами по своим каналам. Но две жены (Зоя Андреевна и моя мать) взяли бразды правления в свои руки и что-то минут десять химичили, каждая со своим телефоном. После чего, буквально в течение часа, подъехала дежурная машина из гаража банка, куда погрузились мои (включая сестру).

Лена, окинув взглядом картину в салоне, решительно направилась к своей машине:

— Мама, папа, я в аэропорту на парковке оставлю! Залезайте.

— Всё точно нормально будет? — спрашиваю у Лены с переднего сиденья по пути в аэропорт.

Поскольку на заднем сидении откровенно храпят её родители.

— Пф-ф, поверь, — хмыкает она. — Не скажу, что не первый раз, но… Скажем, стандартная ситуация. Сколько у нас до рейса? На парковке за полчаса растолкаем и до бизнес-ложи допхнём. А там уже всё отработано, хы-хы… Твои-то точно дойдут?

— С моими — Светка. Это очень веский аргумент. А она в Дубай очень хочет.

По инерции, по зданию аэропорта шатаюсь ещё полтора часа: проводив всех наших до погранконтроля, дожидаюсь пришедшего на ватсап сообщения от Лены: вид аэропорта со стороны взлётной полосы, из окна движущегося самолёта. Файл в формате видео, а сам самолёт ЭЙР АРАБИИ лично я вижу в панорамное окно аэропорта: он доехал до конца рулёжки (или как это тут называется) и выкатывается на взлёт.

ЭЙР АРАБИЯ летает только в Шарджу, но в сегодняшнем утреннем состоянии на такие детали никто внимания не обратил. А мне важно было убедиться, что единственный потенциальный инструмент давления на меня вне доступности. Для любых желающих, по крайней мере, этого государства.