В танце жизни (СИ) - "Алин Крас" - Страница 25

За окном резко потемнело, громыхал гром, сверкали молнии, водопадом лились струи дождя. Так Александрэль сбрасывал с себя пережитое напряжение и волнение. А я, несмотря на шум грозы, уснула с куском мяса в руке.

Проснувшись утром, я не смогла встать с постели. Вернее, если быть честной, не захотела. Идти в Академию, и встретиться там с участниками вчерашних событий, было выше моих сил.

Эли заглянула ко мне в комнату. Увидев, что я не сплю, а просто валяюсь в кровати, уставившись в потолок, заботливо спросила:

— Хочешь что-нибудь? Чем тебе помочь?

— Спасибо, ничего не надо, — дрожащим голосом прошептала я, готовая вот-вот разрыдаться. — Со мной все нормально.

Она легла рядом, погладила по голове, обняла, и я все-таки разревелась, уткнувшись ей носом в плечо. Выплакавшись, я в общих чертах рассказала ей, что вчера произошло.

— А я ведь тебя предупреждала, что эльфийки очень коварны, — сказала Эли, выслушав мой сбивчивый рассказ.

— Да причем тут эльфийки?! — возмутилась я тому, что моя такая умная мать не понимает главного. — Это он оказался неверным предателем! Только надел мне брачный браслет и тут же изменил с другой, используя мое короткое отсутствие.

— А я думаю, это Тамикоэль его соблазнила, воспользовавшись тем, что он пьян, — горячо заспорила Эли.

— Не имеет значения, — категорично возразила я. — Во-первых, его никто не заставлял напиваться. Во-вторых, даже пьяным, он оставался собой, в него не вселилась другая сущность. А раз для него такое поведение допустимо, где, спрашивается, раньше, были мои глаза? Почему я этого не видела?

— Ладно, не будем спорить, — сдалась Эли. — Давай подумаем, что теперь делать?

— А что тут думать, — горестно вздохнула я. — Брачный браслет я вернула, — передернулась от этого воспоминания, но продолжила почти без дрожи в голосе, — дел у меня немерено, сосредоточусь на них и постараюсь все забыть.

— Трудно такое забыть, — с сочувствием ответила она, не обманутая моей напускной решительностью. — Но это правильная установка.

Весь день я провалялась в постели. И физические силы, и магический резерв, исчерпанный накануне до дна, постепенно восстанавливались. То и дело возвращались неприятные воспоминания, от которых сильнее стучало сердце, и появлялся пугающий жар в теле, готовый вспыхнуть Огнем. Я, волевым усилием пыталась вытеснить, стоящую перед глазами, вчерашнюю картину. И поняла, что не избавлюсь от этого, если не заставлю себя думать о чем-то другом, правильней всего о предстоящих мне важных делах.

Во-первых, надо закончить работу над артефактом-пылесосом. Во-вторых, мне надо практиковаться и совершенствовать мой новый Дар. В-третьих, я теперь соглашусь на уговоры Михаса и нашего Учителя танцев и выступлю на Концертной Поляне перед эльфами. Лучше буду волноваться из-за этого, чем из-за всего другого. В-четвертых, надо изучить беговую трассу в этом городе, ведь скоро Ярх будет готов к состязаниям. Все это должно мне помочь избавиться от всяких, мучительно болезненных, воспоминаний и чувств связанных с Кирсатэлем. А в-пятых, и видимо в главных, пора не на словах, а на деле, становиться взрослой, самостоятельной, искать себе хорошо оплачиваемую работу и копить деньги для покупки собственного дома.

Вечером зашел меня проведать Михас. Я, наконец, выбралась из постели, усадила его ужинать и неискренне заверила, что со мной уже все в порядке. Коротко рассказала, что застала Кирсатэля и Тамикоэль во время интимной близости и так рассердилась, что мой, оказывается до сих пор крепко спящий, Дар Огня пробудился, а я от неожиданности растерялась. И чтобы направить мысли Михаса в другую сторону, и избежать подробных расспросов, сообщила, что согласна участвовать в концерте. Это оказался верный ход, и мы до ночи обсуждали и спорили, как должен выглядеть наш парный танец здесь, в Эльфийском Лесу.

А ночью, укладываясь спать и беспокойно ворочаясь с боку на бок, я дала себе слово, что завтра все же пойду в Академию и встречу неприятности лицом к лицу, а не буду больше, трусливо прятаться за стенами дома.

Утром, я застыла в проеме калитки, увидев, что напротив стоит Кирсатэль. В первый момент хотела попятиться назад, но вспомнив данное себе слово, шагнула вперед.

— Ариэль, любимая, пожалуйста, выслушай меня, — глядя на меня совершенно больными глазами, с заострившимися чертами лица, как после магического истощения, он шагнул навстречу.

— Кирстаэль, — прохрипела я пересохшим от волнения горлом и, выставила ладонь перед собой, невольно стараясь отгородиться. Но, пытаясь справиться с волнением и не показать вида, как мне больно, сглотнула и опустила руку, — чтобы ты не сказал, я никогда не смогу забыть то, что я видела. А помня это, уже не буду относиться к тебе, как прежде. Между нами уже нет доверия, а без него невозможна искренность в отношениях. И зачем тогда нужны такие отношения?

Он опустил голову. Но потом поднял на меня глаза и упрямо произнес:

— Я все равно буду любить тебя до самой смерти. И все равно буду всегда ждать, что однажды ты простишь меня.

Мне было и больно, и сладко слышать эти слова. Хотелось все забыть, кинуться в его объятья, прижаться к груди, получить желанный поцелуй и слушать дальше его заверения в любви. Но я не Ментальный маг и не могу с полной уверенностью определить, что же он чувствует на самом деле. Слова это только слова, сказать можно что угодно, а вот его поступки говорят сами за себя. И если он так мог поступить один раз, то нет гарантии, что не поступит так же снова. Так что, нельзя поддаваться слабости, принимать желаемое за действительное. И потом, я знала, что то, что я ему сказала — правда. Я никогда не забуду увиденного, а значит, никогда не прощу.

— Если ты действительно испытываешь ко мне какие-то добрые чувства, пожалуйста, не преследуй меня. Мне очень тяжело тебя видеть, — сдерживая слезы, я отвернулась, и, с силой оттолкнувшись от дороги, помчалась на бегунках в сторону Академии.

То ли потому, что я мало с кем общалась в Академии, то ли потому, что все проявили деликатность, но никто не подходил ко мне с вопросом — где мой брачный браслет. Только Тамикоэль, встречи с которой я старалась избежать всеми силами, сумела-таки меня подловить.

— Я ни в чем не виновата! — кинулась она ко мне, поджидая у двери лаборатории. — Он мне всегда нравился, и я охотно отозвалась на проявленный им интерес ко мне. Веришь?!

— Верю, — кивнула я и, не желая продолжать этот разговор, двинулась вперед.

— Значит мир?! Мы останемся подругами?! И ты не станешь мне мстить через своего отца? — с радостной улыбкой воскликнула она.

— Мир, — ответила я, посмотрев ей в глаза и увидев напряженный тревожный взгляд, выдававший ее притворную радость. — Но мы больше не будем подругами. Так мне будет легче забыть о случившемся. А желание мести, незнакомое мне чувство, — ответила я, стараясь не выдать ни своей неприязни к ней, ни той боли, что поселилась в моем сердце.

— Ну, ты и напугала нас Ариэль, — подступился ко мне, в тот же день, с разговором Ювизэль. — Летишь, не касаясь земли ногами! Красные волосы рассыпались, стоят дыбом, и потрескивая икрятся! С пальцев рук стекают молнии! Глаза горят красными всполохами! Все тело окутано сияющим маревом! Жуть, да и только! Молодец, что справилась с этим!

— Мне стражник очень помог, — возразила я, и созналась: — Сама-то я страшно запаниковала.

— Я должен был бы радоваться сложившийся ситуации, — уже серьезно приступил Ювизэль к главному, — и начать ухаживать за тобой. Но не буду. Потому что, то что ты увидела, на самом деле неправда. А правда в том, что Кирсатэль очень любит тебя.

Ювизель попытался оправдать Кирсатэля, и стал что-то рассказывать мне про возбуждающий эликсир, якобы добавленный Тамикоэлью в бокал вина Кирсатэля. Но я не захотела всего этого слушать. Какая теперь разница, почему все это между ними случилось. Никакие объяснения и оправдания не изменят моих воспоминаний.