Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 93

— Оден, — осторожно начала я, — ты что-то недоговариваешь?

Именно тогда он отвел взгляд куда-то мне за спину.

— Только то, что я никому не позволю вести себя как придурок по отношению к моей маме.

Это было приятно. Невероятно мило.

Я все еще чувствовала, что что-то не так.

— Если тебе нужно о чем-то поговорить, надеюсь, ты знаешь, что можешь поговорить об этом со мной, — сказала я серьезно, но торжественно, надеясь также, что он не распознает мою тревогу.

Оден ничего не ответил.

— Микки действительно хороший человек, милый, — поделилась я. — У него двое собственных детей, и он отличный отец. — Я наклонилась к нему и понизила голос. — Он заставляет меня смеяться, заботится обо мне и делает меня счастливой. И я надеюсь, ты знаешь, что я бы не стала заставлять тебя знакомиться с кем-то, кто, как я думаю, не будет рядом со мной долгое время.

Оден снова посмотрел прямо на меня.

— Я рад, что он заставляет тебя смеяться, и ты счастлива. Но если он ведет себя с тобой как мудак, мама, то он должен исчезнуть.

Я снова попыталась распознать, что на уме у сына.

И снова почувствовала — есть что-то, чего я не могу прочесть.

А он явно не хотел этим делиться.

Поэтому я сказала:

— Думаю, это справедливая сделка.

Оден кивнул и снова уставился в телевизор.

Я решила на этом закончить, встала и обошла вокруг дивана. Оказавшись в нужном месте, я наклонилась и поцеловала его в макушку.

— Люблю тебя, мой мальчик, навсегда, — прошептала я.

— Я тоже люблю тебя, мама, — пробормотал он в ответ.

Я закрыла глаза, в горле встал ком, я сглотнула, проталкивая его, и выпрямилась.

— Спи крепко, — сказала я, направляясь в свою комнату, по пути прихватив с кухонного стола телефон.

— Да. И ты тоже, — отозвался Оден.

Оказавшись за закрытой дверью, я тут же набрала Микки.

Через пару гудков он снял трубку.

Я сообщила ему хорошие новости, что Оден и Олимпия готовы с ним встретиться.

Я не сказала ему, что мой бывший назвал его перед детьми неандертальцем. Он сказал так Микки в лицо, и Микки это не понравилось. Ему не нужно расстраиваться из-за того, что Конрад сказал то же детям.

Затем я сообщила ему не очень хорошие новости о напряженном разговоре, который только что состоялся с сыном.

Я закончила словами:

— Как думаешь, что это было?

— Я не знаком с твоим мальчиком, детка, и ничего о нем не знаю, кроме того, что ты мне рассказывала. Но если бы мой отец поступил с моей мамой так же, как его отец с его мамой, возможно, угодив в ураган и его последствия, после того, как все бы успокоилось, это заставило бы меня задуматься. Мы смотрим на своих отцов, как образец того, какими мы должны быть. Сейчас он в том возрасте, когда это особенно важно. И мне кажется, ему не нравится то, что он видит.

— Я не хочу этого для него, — сказала я смущенно.

— Может, он просто пытается вести себя как мужчина, — добавил Микки. — Он уже в том возрасте, чтобы это делать. Его мама с кем-то встречается. Ее обманули. Он хочет, чтобы ты знала, что он присматривает за тобой. Я бы делал то же для своей мамы. Любой хороший сын будет заботиться о своей матери.

Эта идея понравилась мне больше.

— Он бранился, Микки.

Микки усмехнулся.

Мне это не показалось смешным.

— Держу пари, он говорит так гораздо чаще в присутствии своих приятелей.

Это меня не обрадовало, и я посмотрела на дверь.

— Детка, совет, — продолжал он. — Серьезно. Послушай. Отступи. Он ищет в себе человека, которым станет. Ты должна дать ему свободу, позволь ему это.

— Он должен уважать свою мать и не ругаться при ней, — заявила я.

— Тебе действительно есть дело до ругани? — недоверчиво спросил он.

— Когда ты ругаешься, будучи взрослым мужчиной — нет. Когда это делает Оден в шестнадцать лет — да.

— Ты скажешь ему об этому?

— Осторожно.

— Тогда пусть узнает, что в вашем доме и перед тобой и твоей дочерью ему следует проявлять уважение. После этого — отступи. Конечно, если он не продолжит так делать.

— Верно, — пробормотала я.

— Действия в стиле семейки Брейди определенно потребуют времени, — заявил он, и я знала, что он имел в виду — на ужин он придет один. Мы перемешаем детей позже, и это было облегчением. — Значит, этот ужин должен состояться на следующей неделе после того, как дети уедут к Рианнон. Запланируем на вторник. Посмотрим, смогут ли они приехать.

— Я поговорю с ними, Микки. Тебе нравится капустный салат?

— Да. А что?

— Потому что Оден сделал заказ на ужин с мужчиной, с которым встречается его мама, и он включает салат из капусты. Я уже знаю, что ты любишь цыпленка на гриле, и это еще один пункт меню, который он выбрал.

— Целиком и полностью шестнадцатилетний мальчишка. Мама говорит ему, что у нее новый мужчина, и он беспокоится о том, что будет есть.

Это заставило меня улыбнуться и успокоило все остальное внутри меня.

Микки продолжал:

— Но у тебя нет гриля.

— Жареная на медленном огне курица-гриль, — сказала я ему.

— Черт, уже больше десяти, но я проголодался.

И еще одна улыбка.

— Ты идешь спать? — спросил он.

— Да.

— Хотелось бы мне, чтобы ты была рядом, — пробормотал он.

И с этими словами все внутри меня окончательно успокоилось.

— Я тоже, — тихо сказала я ему.

— В понедельник.

Это казалось таким далеким.

— В понедельник, — согласилась я.

— Точно, Эми. Пока. Спи спокойно, детка.

— И ты тоже, Микки. Доброй ночи.

— Доброй.

Мы отключились, и я стала готовиться ко сну.

Очутившись в кровати, я долго ворочалась и не могла уснуть.

Мне хотелось верить, что ярость, исходящая от сына, представляла собой инстинкт защитника. Мне бы хотелось знать, прав ли Микки насчет того, что Оден смотрит на своего отца и гадает, станет ли он таким человеком.

Но я не думала, что причина в этом.

Здесь крылось нечто другое.

Нечто, что заставило обоих моих детей перейти от отца ко мне.

Нечто, что я должна найти способ выяснить.

Ради них.

Не себя.

*****

— Мне это не нравится, — сказала я два дня спустя, стоя в кабинете Джейка в спортзале и наблюдая через окно, как Джейк и Микки дерутся на ринге.

— Знаю, — ответила Джози, стоявшая рядом. — На самом деле, я не знаю. Джейк никогда не проигрывает. Никому. Даже Микки, который довольно грозный, но все же, лишь второй лучший в Лиге. Джейк когда-то был профессиональным боксером, так что ты не должна чувствовать, что Микки ему уступает. Джейк дрался на платных боях. Он был особенным. Так что, я не могу сказать, что знаю, каково это, когда Микки проигрывает.

Я даже думать не могла о том, что Микки проиграет. И я не думала, что кто-то проигрывает, так как они всего лишь устроили спарринг перед стоящей вокруг и наблюдающей толпой юношей в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет.

Регистрация в юниорскую боксерскую лигу и раздача снаряжения. Причина, по которой я там находилась.

Так что я могла наблюдать, как мальчики готовятся получить снаряжение для участия в сезоне, которое я для них организовала.

Нет, я думала, что ненавижу саму мысль о том, что Микки боксирует. Я едва могла смотреть, как сын катается по ковру, пытаясь прижать своего противника. Мне ненавистно было смотреть, как Джейк бьет Микки, даже если Микки давал сдачи.

Я возненавидела бы это еще больше, если бы они делали это ради победы.

Но больше всего мне было ненавистно доселе неизвестное понимание того, что Микки состоял во взрослой лиге, которая, как и юниорская, снова начинала свой сезон.

Как теперь Микки собирается заниматься всеми делами, и тренироваться и боксировать?

— У него две работы, двое детей, девушка, и он открывает собственную компанию, — заявила я. — Как же он найдет время для тренировок, чтобы ему не надрали задницу?

— У Джейка два дела, трое детей и жена. Он это делает.