Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 52

— Что? Правда? — спросила она.

Я не боролась за своих детей. Только думала, что делаю это. У меня был хороший адвокат. Он стоил целое состояние. Он был акулой, как и мой брат. Мой брат был добр ко мне. Он любил своих детей. Он любил моих детей. Но в зале суда он был свирепым львом, не знающим пощады.

На самом деле, это Лор порекомендовал моего адвоката.

Но я не дала ему волю действий. Я не хотела превращать все в кошмар. Не хотела, чтобы мои дети прошли через это.

Но на самом деле, я сама не хотела проходить через это. Я слишком погрязла в мелочности, которая никуда меня не привела, чтобы ввязываться в настоящую драку, которая стала бы гораздо лучшим вложением моей энергии.

— Я делаю успехи с детьми. Если так будет продолжаться, мне захочется, чтобы их было еще больше. Если они хотят того же, а Конрад с этим не согласен, тогда я представлю этих женщин судье и Мартине и уничтожу его, — постановила я.

— Вперед, девочка, — радостно ответила она.

И я пойду вперед.

Боже, он мне не просто изменял.

Он оттрахал целых три штата, пока был женат на мне!

Как я могла так в нем ошибиться?

Прежде чем я успела спросить об этом Робин, моя голова резко повернулась, потому что раздался громкий стук в дверь.

Снаружи горел свет, и фигура Микки отбрасывала тень на витражное стекло.

Он здесь.

У меня в животе все перевернулось.

— О Боже, Микки здесь, — выдохнула я Робин.

— Потрясающе.

Стук раздался снова. На самом деле, это был грохот.

Почему он стучит, а не звонит в звонок?

— Мне нужно открыть, — сказала я Робин, соскальзывая с табурета и ставя бокал.

— Определенно, — согласилась она.

— Я тебе скоро позвоню.

— Тебе же лучше, и просто к слову, если ты еще раз попытаешься отшить меня, не сказав, что у тебя на уме, то так просто меня назад не вернешь.

Я абсолютно точно знала, что это правда.

Я быстро подошла к двери и сказала:

— Мне бы хотелось сказать тебе, как я счастлива, что ты не стала все усложнять, но Микки здесь.

— Горячий парень у твоей двери. Каждая женщина знает, что это приоритет почти перед всем. Но я жду отчета. Скоро, — сказала она мне.

Я отпирала дверь, говоря:

— Ты его получишь.

— Пока, милая.

— Пока, сладкая.

Мы разъединились, я открыла дверь и посмотрела вверх.

При виде лица Микки мое «Привет» застыло на губах.

О нет, что же на этот раз натворила Рианнон?

Я отодвинулась, он вошел, я закрыла дверь и повернулась к нему, он остановился в четырех футах от меня.

— Все в порядке? — осторожно спросила я.

— О, да, — ответил он почему-то с сарказмом. — Мой сын теперь в полном порядке, потому что у него есть Xbox и пейнтбольное дерьмо примерно на пятьсот гребаных долларов.

Я уставилась на него, недоумевая, почему он считал, что это явно плохо.

— Разве это плохо? — спросила я, когда он замолчал.

— Черт возьми, нет, — ответил он, скрестив руки на груди. — Нет, потому что это напомнило мне, почему эта хрень не сработает.

Произнеся «эта хрень», он выбросил руку в мою сторону, а затем указал себе на грудь.

И когда он это сделал, у меня внутри все сжалось.

— Эта… хрень? — спросила я, задыхаясь, потому что мне вдруг стало трудно дышать.

Его большое тело пошевелилось, словно он устраивался поудобнее, и он спросил:

— Знаешь, во сколько мне встала покупка у моих родителей дома для нас с Рианнон?

Моя голова дернулась в замешательстве от этого странного вопроса.

— Нет.

— Семьсот тысяч, и на мне до сих пор висит на двести тысяч больше, чем я могу себе позволить, и теперь этот долг стал намного больше, чем я могу себе позволить, избавившись от Рианнон, чему я не очень огорчен, но, по крайней мере, эта стерва получала приличную зарплату.

— Микки…

— И у нас нет собственности на побережье, — перебил он меня. — Та дорога, которую я пересекаю, чтобы добраться до твоего дома, ты же знаешь, детка, это все равно, что переходить от домов, стоящих бешеных денег, к домам, стоящих гребаных пять миллионов долларов, и ты заключила сделку, потому что эти придурки, жившие здесь до тебя, облажались.

— Я не совсем понимаю, почему мы говорим об этом, — нерешительно заметила я.

— Ты не покупаешь моих детей, Амелия, — прямо заявил он.

Я взволнованно покачала головой, снова сбитая с толку, и спросила:

— Что, прости?

— Ты потратила на день рождения моего ребенка больше, чем я, — выпалил он.

— Но, он…

— Ты не спросила, — отрезал он. — Ты заявилась туда и взвалила на него этот груз, и что? — сердито спросил он. — Что дальше? У нас с тобой что-то начинается, они привыкают к женщине в своей жизни, тонущей в деньгах, и ты отдаешь им весь мир. Случается какое-нибудь дерьмо, между нами ничего не получается, как они смогут привыкнуть к тому, что им никто не будет преподносить этот мир на блюдечке?

Я понимала его точку зрения и понимала, что мое решение, принятое ранее в тот день, не было хорошим. У нас даже еще ничего не началось, а я уже совершала те же ошибки, что и со своими детьми, но теперь это были дети Микки.

Поэтому я начала:

— Ты прав. Я должна была…

Он снова не дал мне договорить.

— У меня уже была женщина, которой меня было недостаточно. Ей было недостаточно семьи, которую мы создали. Ей нужно было что-то еще, она нашла это, погрузилась в него, и оно стало важнее, чем все мы. И вот ты, поселяешься через дорогу, и я снова думаю о том, чтобы начать что-то с другой женщиной, не имея ни хрена возможности дать ей то, что ей нужно, потому что ей, черт возьми, ничего не нужно, потому что она может получить все, что, мать твою, хочет, используя финансы своей семьи.

Он находился в четырех футах от меня.

Но все равно, это чувствовалось так, словно он ударил меня.

— Так что спасибо за те шмотки, что ты подарила моему ребенку, — нелюбезно отрезал он. — Ты сделала его вечер. Он там, одетый в пейнтбольное снаряжение, играет в игры на Xbox, наслаждается жизнью, совершенно забыв, что его пьяная мать где-то тонет в бутылке и так и не пришла, чтобы принести свой подарок. Но этого не будет. — Он снова провел рукой между нами. — Такое дерьмо мне больше не нужно, и оно точно не нужно моим детям.

— Ты прав, — прошептала я. — Этого дерьма не будет.

Он кивнул в знак согласия, разрезая меня на части, заставляя истекать кровью.

— Было бы хорошо, чтобы ты больше не приходила, — сказал он мне.

Я отступила в сторону от двери.

— Было бы хорошо, чтобы ты ответил мне тем же.

Он еще раз кивнул, подошел к двери, рывком распахнул ее и переступил порог.

Двигаясь за ним, я ухватилась за край двери, и позвала его по имени.

Он снова повернулся ко мне.

Я посмотрела прямо в его прекрасные голубые глаза.

— Ты понятия не имеешь, что мне нужно, — прошептала я. — И самое печальное в этом то, что ты и не заметил, что уже дал мне все, в чем я когда-либо нуждалась, просто позволив посидеть за твоим обеденным столом с твоей семьей.

И с этими словами я закрыла дверь и заперла ее.

*****

Микки

Микки стоял на задней террасе, глядя на тени деревьев, а позади него — на дом, тихий и темный.

Он потягивал пиво.

Ты уже дал мне все, в чем я когда-либо нуждалась, просто позволив посидеть за твоим обеденным столом с твоей семьей.

Он почувствовал, как его челюсть напряглась.

Она не лгала.

Он понял по обиженному взгляду ее больших карих глаз, что, сказав эти слова, Эми не лгала.

Его взгляд опустился, и сквозь темноту он увидел отблеск одной из фрисби Килла, лежащей на заднем дворе.

Наследница «Калвэй Петролеум» жила по соседству и проводила дни с пожилой дамой, считавшей ее нацисткой, приходила к нему домой, бегала по заднему двору и играла с его детьми во фрисби.

Рианнон не успела собраться с мыслями, чтобы преподнести сыну подарок.