Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 126

Конрад посмотрел на свою маленькую девочку, свою малышку, свою дочь, которая всегда была на его стороне, и его гнев исчез.

Теперь он выглядел побитым.

— Ладно, с этим покончено, — объявил Лори. — Кон, дети останутся с Амелией. Вы с ней можете сесть и поговорить, когда охладите головы. Сегодня у нас было много драм, и нам нужно успокоиться, и боюсь, твое присутствие здесь не поможет.

— Я… — начал было Конрад.

— Кон, пожалуйста. Уходи, — тихо сказал Лор. — Я понимаю, ты не хочешь оставлять все как есть, но, честно говоря, это самый добросердечный поступок, что ты можешь сделать в данный момент.

Мой бывший муж пристально смотрел на моего брата, и он не выглядел злым или мерзким. Он казался ошеломленным.

Затем он посмотрел на меня.

— Мы поговорим?

Я молча кивнула.

— Мы поговорим, Кон, — тихо сказала я.

Он перевел взгляд на Олимпию и снова посмотрел на меня.

— Я опять все испортил, Мими, — прошептал он.

Конрад называющий меня Мими?

Да, совершенно ошеломленный.

Я крепко сжала губы.

— Папа, дядя Лори попросил тебя уйти, — объявил Оден, подходя к двери и открывая ее.

Конрад вздрогнул и посмотрел на сына. Это заняло у него несколько секунд, но он кивнул и направился к двери. Он снова посмотрел на Одена, но тот только хмурился. Он повернулся ко всем нам и пробормотал:

— Приятного вам Дня Благодарения.

Затем он вышел за дверь.

Оден захлопнула ее за ним.

И меня всю затрясло. Неудержимо.

Наконец, я больше не могла сдерживаться и расхохоталась.

Это была истерика.

Но мне было все равно.

— При-при-при… приятного… — я сглотнула и воскликнула: — Дня Благодарения! — я все держалась за свою девочку и смеялась.

— Да, точно, — сказала дочь, ее голос тоже дрожал. — Следующее, что может быть — это у птицы окажется сальмонелла, и мы все отравимся.

Я крепче прижала ее к себе и засмеялась еще громче.

— Это действительно отстой, что моя сестра сделала с тобой, Эш, — коротко сказал Оден, и я попыталась сдержать свой смех, когда мы с Пиппой повернулись к нему. — И это еще хуже, чем то, что у твоей мамы есть проблемы. Но как видишь, наш папа — тот еще фрукт.

— Наш папа никогда бы не стал обманывать, — заявил Киллиан. — Я был с ним, когда он играл в покер со своей командой. У кого-то на пол упал валет, и он его увидел и мог воспользоваться, чтобы победить, но он этого не сделал. Он захотел переиграть.

Услышав слова Киллиана, я продолжила смеяться.

— Думаю, Килл, они имеют в виду… — начала Эш.

— То же самое, Эш, только другую игру, детка, — мягко сказал Микки дочери.

Услышав его голос, я протрезвела и посмотрела на своего парня.

Я стерла под глазами слезы и, продолжая держать мою девочку, начала объявлять:

— Ладно, Микки, Эш и…

— Чертовски голодны, — перебил меня Киллиан. — У тебя есть какие-нибудь вторые попытки для лошади? (Прим. переводчика: Киллиан произнес французское обозначение закусок «hors d'oeuvre», как «horse do-overs», что можно перевести как «вторые попытки для лошади»).

Я моргнула, глядя на сына Микки.

Микки начал посмеиваться.

Я перевела взгляд на него и моргнула.

— Эш, ты не могла бы пойти со мной в мою комнату, чтобы мы могли поговорить? — спросила Пиппа.

Я вся напряглась.

Эш внимательно посмотрел на нее и кивнула.

Пип стиснула меня и прошептала:

— Я в порядке, мама.

Я посмотрела на свою девочку.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Да.

— Исправь это, — продолжала шептать я, имея в виду Эшлинг.

Она поняла, что я имею в виду, и снова кивнула.

Я отпустила ее.

— Пойдем, — сказала она Эш и двинулась вперед.

Эш последовала за ней.

— Так, парень, любишь сырные шарики? — спросил Лор у Киллиана.

— Мягкие или хрустящие? — спросил Киллиан у Лора.

— Возьми нож и намажь ими какое-нибудь печенье, — сказал Лор Киллиану.

Глаза Киллиана расширились.

— С орехами? Как на Рождество?

— В этом году Рождество наступило рано, — ответил Лор.

— Точно! — воскликнул Киллиан.

— Пошли посмотрим что у нас есть, — предложил Лор. — На кухню.

Они отошли.

Я посмотрела на Микки.

Он наблюдал за своим сыном и моим братом.

Я облизала губы и сжала их вместе, так пристально за ним наблюдая, что подпрыгнула, когда рядом раздался голос Одена:

— Мама.

Я взглянула на него.

— Мне нужно прогуляться.

Я полностью развернулась к нему.

— Оден…

— Просто хочу выпустить пар. Проветрить голову. Знаю, мы совсем не помогли но…

— Идти. Прогуляйся, — сказала я. — Но не задерживайся надолго, малыш. — Я подняла руку и обхватила его подбородок. — А потом мы еще поговорим обо всем, что произошло. Хорошо?

В его глазах промелькнуло что-то такое, что мне не понравилось, но я не смогла разобрать, прежде чем он спросил:

— Я должен знать сейчас, ты позволишь нам остаться с тобой?

Я сказала ему чистую правду, которая не изменится с этого дня и до самой вечности.

— Мой дом будет твоим домом до самой моей смерти, дорогой. Тебе даже не нужно спрашивать.

Он выглядел так, словно его лицо вот-вот рассыплется, прежде чем его челюсть затвердела, он кивнул, посмотрел мимо меня, затем повернулся и пошел в коридор, вероятно, чтобы взять куртку.

— Эми.

Я снова подпрыгнула и повернулась в другую сторону.

Там стоял Микки.

Он смотрел на меня сверху вниз.

И снова я не смогла ничего прочесть.

— Мне так жаль, что…

— Детка. — Он ухмыльнулся, и мое сердце подпрыгнуло. Потом он обнял меня, и мое сердце растаяло. — Свидания с тобой — настоящее веселье. Но праздники — чертовски потрясающие.

И я снова расхохоталась.

*****

Телефон на ночном столике зазвонил.

Сидя на кровати, уставившись в пространство, я подпрыгнула, повернула к нему голову и тут же его схватила.

— Привет, — поздоровалась я.

— И тебе привет.

Тяжесть вернулась, несмотря на то, что нам удалось немного пообедать (и все это благодаря Киллиану, Лори, Микки и, как я с гордостью могу сказать, мне). Еда была очень вкусной, и к тому времени, когда драма закончилась и мы поели, почти пришло время Микки с детьми отправляться к Рианнон.

Они уехали на полчаса раньше.

Вот тогда-то тяжесть и навалилась на меня во всю силу.

— Вы ездили в «Дом Голубки»? — спросил он.

— Да. Это было хорошим развлечением. Трудно быть в плохом настроении рядом с пенсионерами, которые в восторге от любой компании. — Я сделала паузу. — И кексов.

Он не усмехнулся и не дал мне ничего, чем бы я могла облегчить свою тяжесть.

Он спросил:

— Ты поговорила с детьми?

— Да, — повторила я. — До «Дома Голубки». Они рассказали не намного больше того, что ты уже слышал. Мартины больше нет. Она подает на развод. Конраду предложили место в Остине, и он собирается согласиться, Оден говорит, чтобы уехать от Мартины, но есть и другая причина. Оден рассказал, что они приехали в Мэн, потому что Конрад последовал за женщиной, которая приходила к ним в дом. Это он узнал из ссор Конрада и Мартины. Она невролог и переезжает в Техас. Конрад хочет оставить позади беспорядок, который он устроил в своем браке с Мартиной, и последовать за ней.

— Господи, — пробормотал Микки.

— Они оба хотят остаться со мной, потому что очень злятся на отца, но еще и потому, что они учатся в школе, и им уже однажды пришлось переезжать, осваиваться, заводить друзей. Они не в восторге от очередного переезда.

— Держу пари, — сказал он.

— Вот и все. Очевидно, я сказала им, что хочу быть с ними. Я позвонила Конраду, и мы договорились встретиться завтра за ланчем.

— Хочешь, чтобы я пришел?

О, Боже.

Боже.

Тяжесть начала спадать.

Я закрыла глаза.

— Спасибо, Микки, — прошептала я и открыла глаза. — Думаю, это должны быть только он и я.

— Я на телефоне, если буду нужен.