Отступники (СИ) - "Schell" - Страница 32

Часть 16.1

Некоторые неспособные колдуны называют магию — инструмент для ленивых. И с одной стороны — это оскорбление могущественных колдунов, но на деле всё так и было, однако Аметист был красивой страной, скорее всего, именно из-за их развитости в магии.

Жители Аметиста, королевства, где наиболее развита и используется магия, всё делают вместе со своими жезлами, гримуарами, палочками (тут уже индивидуально) и так далее…

Архитекторы чертят всё на магических досках, одновременно паря на сотнями метров над землёй и улучшая чертежи. Строители, мастера магии Земли, с легкостью заливают фундамент или прокладывают дороги. В общем, к чему это всё…

— Он прекрасен, — вздохнул Сильджертольд, шныряя по переулкам, лишь иногда выглядывая на ночные улицы, усеянные фонарями.

Аметист построен для удобства прибывающих гостей, то есть, в Столице (хотя в Аметисте нет других городов, лишь посёлки, деревни и хутора, поэтому не понятно, почему город Аметиста получил название Столица) идёт упор на количество рынков, гостиниц и других жилых домов. Однако, из любой точки города будет виден дворец — возвышающийся над остальными домами, каменный замок, защищенный высокими стенами и первоклассными заклинаниями. Замок состоял из пяти башен, расставленных по периметру, а внутри, за стенами, располагался и сам королевский дворец.

Сильджертольд отвернулся от замка, уж слишком часто он его видит, решив понаблюдать за городскими произведениями искусств.

Двухэтажные каменные здания, украшенные лозами, редкими артефактами, что создают барьеры от воров, ну, или же просто рисунками. На улицах был положен асфальт из обработанных камней, стояли магические фонари, что требовали подпитки каждые двенадцать часов. По ночам, когда людей на улицах быть не должно, Аметист по-настоящему красив.

Иногда, во время разных пиршеств, большую часть слуг рассылают по домам, если их помощь не нужна. Но Сильджертольд имеет полное право покидать дворец, да и королевство, когда пожелает (слуги этого делать не могут), но делает это редко, большую часть времени сидя в своей комнате, наблюдая через состояние астрала за Принцессой Эвелин фон Краун, или же у кухарки, что кормит его за красивые глазки.

Он брёл по пустым улицам, наблюдая за тем, как какие-то дети бегают по парапетам соединенных домов, — его смешило это. Один из них подскользнулся из-за дождя, что шёл уже несколько часов. Сильджертольд быстро среагировал, лишь дернув носом, заставив маленького мальчика зависнуть в воздухе за секунду до катастрофы. А когда ребенок смог вновь уцепиться за крышу дома, то Сильджертольд пошёл дальше, в тёмные и грязные улочки между домов.

В переулках, переполненных мусором в виде пьяниц и объедков, что им дают рестораны, всегда стоял спертый воздух. В этот раз, в этом был виноват гниющий труп худого, да настолько, что ребра торчали, парня. Ещё щеки были впалыми, а глаза… Такими уставшими.

Сильджертольд узнал эту магию — Земля и Огонь. Колдуны создают маленький снаряд, разгоняют его до огромной скорости с помощью магии Огня и, словно из пушки, стреляют в себя.

Но его провел сюда не труп, нет… Крысы, что уже обглодали левую руку парня. Чёрные в красную крапинку — это те, кого ищет Сильджертольд.

— Ещё одни, — говорил старик.

Он достал извилистую палочку, начав читать какое-то заклинание. Кончик древесины сверкнул, а позже весь переулок утонул в огне. Целым остался только придворный маг, заранее создавший себе барьер.

Часть 17

Когда Абель проснулся посреди ночи, то первое что он осознал, так это желание пить, вторым, что у него затекли руки, ну, а третьим — это жар.

Поднимался он медленно, пытаясь игнорировать боль в руках, будто бы по ним ударили камнем(а Абеля били камнями, он знает какого это). Отпил из металлической кружки, что стояла рядом. В тот же момент он понял, что находится в отдельной комнате.

Вставал он с такой же черепашьей скоростью, предвещая с такой болью в голове и головокружение. Так что шёл он не спеша, а когда открыл дверь и оказался в трюме, полных детей, что кричали и метались в кровати от страданий, то все взгляды, полные… Не недоверия, как обычно, а ненависти, презрения… Страха.

— Никки? — Абель хотел сказать это гораздо громче, чем получилось.

Но тот лишь отшатнулся от Абеля, толкнув того в плечо, до которого смог достать. Он спрятался за пришедшим Сэмом, тот также лишь молчал, отводя взгляд.

— Ты… — лишь сказал он.

Абель вновь окинул трюм взглядом. Где-то вдалеке сидела Анелольн, Ани, она отвела взгляд, когда он посмотрел на неё. Хамсан, молчаливый, белокурый и странный паренек, что всегда тянулся к Абелю… Теперь же он смотрел на Бинтермо с опаской, страхом в глазах, он также лишь отвернулся и погладил по голове маленького плачущего ребенка. Тюль, повар, кормил с ложечки какую-то незнакомую девушку и даже не думал смотреть на Абеля.

— Кто-нибудь, — руки Абеля дрожали.

Он стал чужим среди своих. Окончательно.

По голове будто ударило молотом, когда дверь в трюм распахнулась и ударилась от стенки, также как и Абель застонали другие. То был Лайон, Робби и Томас, они лишь трое лишь бросили взгляд на сползающего по стене Абеля, и побежали к маленькой девочке, что вновь кашлянула, в этот раз обрызгав свою сиделку не только слюной, но и кровью, та в ответ слегка взвизгнула, но не переставала держать руку девочки, успокаивая, что скоро всё будет хорошо.

— Робби, оботри её, Томас, раздай воды, — говорил Лайон, поворачиваясь к Абелю, — Ты, со мной!

Они медленно поднимались по лестнице, по большей части из-за Абеля, что держался то за живот, то за голову, то за всё одновременно, выглядело это странно, будто бы он пытался что-то станцевать, или же просто играл в шарады со спиной Лайона.

Когда они поднялись на пустую палубу, Абеля обдуло лёгким ветерком, что заставлял паруса нести их вперёд. Он обернулся в сторону носа корабля и не заметил, как замахивающийся Лайон вмазал свой кулак в челюсть Абеля.

Тот упал, отлетев на добрый метр и застонав ещё больше прежнего, точнее, он издал кряхтящий, словно помирающий человек, звук. Поворачиваясь обратно он заметил, что Лайону этого не хватило, он сделал всего шаг, чтобы схватить Абеля и поднять его над собой.

До этого момента Абель никогда не задумывался: как же братья выживали до этого момента, как жили без собственной команды и до сих пор не лишились корабля в какой-нибудь драке? Теперь он знал ответ. С такими монстрами никто не захочет и думать о битве.

— Назови мне причину, чтобы я не перерезал тебе глотку здесь и сейчас? — сквозь зубы говорил Лайон держа Абеля одной рукой, пока другой, правой, доставал свою саблю из ножен.

— Кх-! — кашлянул парень, — Не понимаю… За что?!

В ответ Лайон рассмеялся.

— Он не понимает! — крикнул он в небо, — Ты, маленький ублюдок, если бы я знал, что ты отродье тьмы, то без лишней мысли проткнул тебе живот ещё там, в порту!

— Н-нет! — задыхаясь говорил Абель.

Лайон разжал руку, чтобы Абель приземлился на зад, но приставил острие своей капитанской сабли к его горлу.

— Я-я… — запинался Абель, — Я… Я не знаю, что со мной!

— Я тебе расскажу, мразь, кто ты, — Лайон давился слюной, а вена на его лбу слегка вздулась, пока лицо всё больше краснело и краснело от гнева.

Лайон никогда не был похож на импульсивного человека, но сейчас… Кажется, что он всегда был таким. Возможно, среди потока мыслей Абеля о том, что, похоже, он сейчас умрёт или, о том, что сейчас опять его силы выйдут из под контроля и он убьёт всех… Среди этих мыслей была одна: «Тьма что-то сделала ему».

— Ты — отродье тьмы, что связано с Тёмной Богиней нашего мира, подчиняешься каждому её слову и в тот вечер, — говорил Лайон, — Она посадила в тебя зерно, чёртовой, болезни!

И в тот момент Лайону просто не хватило самообладания, чтобы не врезать Абелю, но в этот раз он встать не смог, отрубившись прям там, на палубе.