Отступники (СИ) - "Schell" - Страница 30

Эвелин слышала о таком, в Королевстве Рубина распространен инцест, так что она поняла про что говорила Софья, но… Она впервые усомнилась в её словах, когда её подруга заговорила про Юджина.

Сначала она видела в Юджине… Настоящего брата, лучшего друга, которого не хотела бы потерять, однако знала, что никто не может стать для неё важнее, чем Абель, но… Почему-то за прошедшее время, что они были вместе, она, кажется, начала чувствовать к нему что-то большее, хотела бы назвать его чем-то большим, чем просто «друг».

— Ты покраснела, всё хорошо? — забеспокоилась Софья.

А Юджин в этот момент покраснел совсем не от смущения, а от злобы, гнева.

— Как эта, — чертыхнулся он, — Смеет заставлять Эвелин усомниться во мне?!

Но его заставил вновь спрятаться за угол визг подруги Эвелин:

— Эй, Фау, у тебя же послезавтра день рождения! — вскрикнула Софья.

Так как 21 числа они не смогут встретиться, то Софье пришла гениальная идея отметить его сегодня, но…

Эвелин слегка дернулась от такого неожиданного крика, врезавшись в прохожего мужчину, одетого в костюм тройку, из-за чего тот выронил букет цветов, что нёс в руках. В общем, творилась настоящая катавасия — то, что нужно для того, чтобы отметить ближайшее совершеннолетие Принцессы!

Ночь. Посреди океана

Абель сидел позади Лайона и грыз чёрствый сухарь, слушал байки капитана и представлял их у себя в голове. Вдали раздалось пение… Такое нежное, томящее, будто бы чей-то зов и перед ним не устоять. Но Лайон чётко дал понять, что это всего лишь ловушки сирен, которые уже очень много-много лет мечтают о еде.

Вскоре, когда ветер стих, Лайон сходил в трюм, стараясь не разбудить спящих детей и постараться не потревожить подростков, что пытались отдохнуть от детского плача и спокойно выпить.

Лайон тихо шагал между храпящими ребятами: пухлый ребёнок, тощий ребёнок, девушка-подросток, уснувшая, пока убаюкивала младенца. Дошёл до места, где было множество ящиков с алкоголем, самым разным, которые набрали братья во время своих путешествий. Оно было рядом с комнатой в которой жили Робби и Эсмеральда, но подойдя к ней… Лайон услышал странные звуки, доносящиеся оттуда, а узнав их… Скажем так, он был немного удивлён, обескуражен и шокирован. После, попытался привести себя в порядок, взял ящик с ромом и пивом, направившись на палубу, к Абелю.

Они продолжали говорить о чём-то повседневном, о времени, что провели в плавании, о земле, на которую уже почти месяц не наступали. И наконец… Абель решил закончить этот театр.

— Опять ты со своими перчатками, — он отпил из кружки, — Знаешь, когда-то давно, когда я и Широ были ещё молоды, то мы хотели повидать целый мир, плавали в места, которые не изображены на Мировой карте…

Абель слышал об этом, мировая карта — карта, на которой изображены все изученные места планеты. Их всего три, на каждое Королевство: Аметиста, Рубина и Изумруда.

— Так мы нашли четвёртый материк, безжизненный, — он смотрел в кружку, потом перевёл взгляд на ночное небо, закрытое облаками, — Безграничный материк Обсидиана. Ни одного живого существа, ни намёка на что-то, лишь горы, да чёрная земля. Мы долгое время пробыли там в надежде найти хоть что-то… И нашли… Пещеру у подножья горы…

***

— Лайон! — крикнул брат, — Здесь что-то есть!

Он, немного поколебавшись, ступил вперёд, идя на голос младшего брата. Он шёл на тусклый свет от такого же факела, как и который он держал в руках. Освещая себе путь, он медленно ступал по каменным вырезным плитам, внимательно выглядывал, как бы не наступить в какую-нибудь ловушку.

В какой-то момент он почти уткнулся в спину Широ. Тот стоял с раскрытым ртом перед стеной, Лайон обошёл брата и осмотрел каменную преграду, что оказалась дверью. Ещё недавно, в сугробе пепла, они нашли странного вида камешек, что идеально подходил в это отверстие.

И с громким, отвратительным и ужасным скрежетом, дверь открылась, впуская братьев в помещение, полное света. До сих пор горящие фонари, так и не потухшие факела. Мешки, из которых вывалилось золото, что уже давно не в обиходе.

А в центре стоял огромный камень, Широ, как бывший ювелир, узнал в нём драгоценный камень — обсидиан. Глыба была накрыта красной тканью, а в центре был вырез, отверстие насквозь.

Внутри что-то таилось, что-то, скрывавшееся так далеко от мира, на неизвестном материке. Лайон, словно завороженный, игнорировал мешки золота и шёл к камню.

Разбил стекло, за которым покоился предмет, что, после того как молодой Лайон отряхнул его, оказался парой перчаток. Таких… Красивых. Тёмные, будто бы беспроглядная мгла. И на них была записка: «Для тьмы».

— Брат! — крикнул Широ с другой стороны, видимо, он осматривал камень, — Здесь что-то вырезано… Алексия!

Часть 16

— В том месте будто бы остановилось время, — продолжал он, не обращая внимания на побледневшего Абеля, — Мы забрали оттуда всё, не страшась последствий, но… Помню, как тогда, на меня напали, я ведь… Просто отрубился! А я, когда это самое, спросил Широ об этом, тот вообще… Чуть ли не в обморок не упал. Предпочитаю думать, что это всё происки культистов…

— Где оно?! — поднялся Абель, словно сам не свой, — Что случилось дальше?

— А? Ну, мы заложили там кучу динамита и подорвали к чертям собачьим, — говорил Лайон нетрезвым голосом, — Это-о… Словно было убежище культа.

Какое-то странное ощущение прошлось по телу Абеля… Стыд? Да, ему был стыдно перед чем-то, что таилось внутри него. Он весь покраснел, ему хотелось броситься за борт корабля и остудиться. Он принял цвет помидора от злости и гнева, пока пытался понять, почему то имя вызывает в нём такие негативные чувства?

Он оставил пьяного в стельку Лайона, и решил пройтись по палубе. Он ходил взад-вперёд, громко топая ногами и, наверняка, разбудив кого-нибудь. Всё тело чесалось, хотелось рвать волосы и кричать. Ему было любопытно и эти ощущения раздирали его изнутри.

Абель был словно сумасшедший, в конце концов сев и свернувшись в комок, он что-то говорил и сам не разбирал что. Это имя заставляло его испытывать страх, оно заставляло его сердце биться с огромной скоростью и качать кровь не от радости, как когда он вспоминает про Эвелин, не-ет. Он боялся.

Он уснул от слишком большого количества алкоголя, но продолжал испытывать всё это даже в мире грёз. Вся спина покрылась потом из-за кошмарных снов.

Это была ужасная ночь. Одна из самых ужасных ночей в его жизни.

— Госпожа! — крикнул Ангел, — Он готов!

Крылатый парень уже давно заметил, что его Богиня преобразилась: стала ярче, светилась от радости — стала более желанной. Всё потому что она прибегла к помощи Ада…

Падшие ангелы сновали туда-сюда по особняку Алексии, примечая пыльные золотые статуи, или серебряные кувшины, в которых уже давно не было и капли воды.

Ангел знал, что если другие Боги узнают о том, что, мало того Алексия жива — сотрудничает с Адом! Беды не миновать. А теперь она может дать отпор, а там недалеко и ещё одна война.

Ведь откуда-то берутся верующие… Падшие ангелы продвигают её в Аду, это привело к тому, что во дворе поместья Алексии появляются не умершие люди с чистой душой, а обезображенные грешники с душой наизнанку.

Она смеется новой силе… Она смеется ещё больше. Но Ангел верил, что его Богиня где-то там, в глубине, скрывается за всей этой мощью.

Алексия держала в руках шкатулку, что получила на встрече с самим Дьяволом, внутри таилось то, что, как он сказал, по праву принадлежит Богини Магии и Тьме. Это было зерно болезни.

И вновь она рассмеялась.

— Подготовьте мой сосуд! — крикнула она в сторону Ангела.

Мужественные парни с чёрными, горелыми крыльями забегали, а маленькие бесы начали чертить формулы для заклинания. Теперь и Ад работал на неё.

Лишь Ангел стоял с раскрытым ртом, ведь он, тот кто первым пришёл к ней и дал ей силу, чтобы увидеть своих Апостолов. А теперь он не был ей нужен, и он лишь грустно опустил крылья. Ангел сделал шаг назад, к себе в комнату, заперевшись там на ключ, и решив, что больше не хочет выходить оттуда.