Мэвр (СИ) - Филдпайк Марк - Страница 55

— Что вы имеете ввиду?

— Зов крови, моя дорогая. Зов крови, — говорит Йоним и даже его самообладания не хватает, чтобы полностью скрыть горечь. — Я бы хотел изложить вам историю того, как Хэш Оумер появился в нашем мире…

Юдей догадывается, что она единственная не посвящена в детали происхождения Хэша. Сама того не ведая, она попадает под чары ректора и слушает его не отвлекалась.

— Мы, конечно, пытались связаться с кем-то из его народа, — подводит итог Филин и разводит руками, — но, как вы понимаете, долго находиться в мэвре мы не могли, а наши послания… В какой-то момент родилась гипотеза, что ребёнок, оставленный в чаще, был изгнан, потому сородичи и не желали выходить с нами на связь. Тогда мы оставили всякие попытки.

— Но он…

— Извините, можно я? — спрашивает Буньяр у ректора. Старик кивает и тут же тянется к своей кружке. Юдей замечает, что руки Йонима дрожат.

— Строение тела Хэша и генетический код не сильно отличаются от человеческого, — начинает мандсэм. — Я изучил его, насколько это возможно, и единственное кардинальное отличие — лимфа. Она отличается от той, что мы собираем из кизеримов, которой заразили вас, Юдей. Она… будто бы чище, не содержит примесей…

— Тем не менее, — вступает Реза, — Оумер ненадёжен.

— В каком смысле?

— У вас сложились хорошие отношения? — спрашивает ректор. Юдей каменеет.

— Можно так сказать, — отвечает она, неосознанно повышая интонацию.

— Он рассказывал вам о своих снах?

— Нет, — не задумываясь, отвечает Юдей. Он и вправду не рассказывал, ни разу.

Мужчины переглядываются. Похоже, к этому всё и шло. Она становится соучастницей заговора, и некоторые из присутствующих чувствуют себя неуютно. Тем более, учитывая то, чего от неё хотят.

— Бун…

— С недавнего времени… Хэшу… видятся разные вещи.

— Не тяните резину! — подаёт голос Реза. — Оумеру во снах являются существа, похожие на него, и пытаются выйти на связь. Мы не так хорошо знаем мэвр, чтобы утверждать что это невозможно. Контакт с той стороной исключать нельзя.

— Но зачем?

— Реза подозревает, что они готовят вторжение, — отвечает Йоним, — а значит им нужны глаза и уши на этой стороне. Может быть — сообщник.

— Но Хэш никогда…

— А вот этого мы не знаем, — перебивает глава ибтахинов. — Он верен, потому что мы были его единственной семьёй. Теперь придётся выбирать. А якоря, крепко привязывающего его к Хаоламу, больше нет.

— Якоря?

— Хак, — поясняет ректор, — заменила Хэшу матерь. Растила, заботилась. Он был привязан к ней, а значит и к СЛИМу.

По телу Юдей бегут мурашку.

— Это… эффективно, — выдавливает она, начиная догадываться. — А чего вы хотите от меня?

— Юдей, мы не вправе этого требовать, особенно, учитывая случайную природу вашей вербовки, — говорит Йоним, — но вы нужны нам. В качестве нового якоря. От того, сойдётесь ли вы с Хэшем, зависит, возможно, судьба нашей лаборатории и всего Хагвула. Может быть даже, всей человеческой расы.

— Сойдусь?

Она тянет время, хотя прекрасно понимает, что ей предлагают стать подложной женой. На душе гадко. Да как они смеют? Неужели она для них игрушка? И Хэш тоже?

— Подцепите его, — грубо добавляет директор.

— Мадан… — пытается вмешаться Буньяр, но ректор жестом прерывает его.

— Вам понятно, чего мы от вас хотим? — спрашивает Йоним. Теперь Юдей наблюдает ту часть Филина, которая пугает людей. От его слов веет страшным, бесчеловечным холодом.

— Да, — отвечает она. Её голос подчёркнуто спокоен, хотя внутри разгорается буря.

— Вы согласны?

— Нет, — чуть резче, чем следовало говорит Юдей и встаёт. Ей хочется уйти, забыть о предложении, закончить всё здесь и сейчас.

«Они ничерта не знают, иначе не рисковали бы так», — думает она.

— Право, Юдей, не нужно сцен, — вступает Мадан, но сладкий яд его слов не достигает сердца охотницы.

— Сядь, — коротко приказывает Реза. Его тон не допускает неподчинения, но Юдей остаётся стоять.

— То, что вы предлагаете — мерзость, — выплёвывает она, смотря в глаза ректору. — Хэш — живое существо, и не заслуживает такого отношения. Я в этом участвовать не намерена. До свидания.

Повернувшись к собранию спиной, Юдей шествует к выходу. Она даже не замечает, как элегантно обходит препятствия на своём пути, оставляя манёвры на откуп паучьей части. Человеческая суть ждёт гневного окрика или угрозы, но совет молчит. Даже оказавшись по ту сторону двери, она все ещё чувствует на себе жгучий взгляд.

«Мадан или Реза, — думает она. — Филин?»

Сладкоголосый директор по левую руку, подозрительный цепной пёс по правую. Юдей никогда не смотрела на ректора с этой стороны, но теперь он кажется ей опасным интриганом.

«Но они не имеют права так поступать с Хэшем», — думает она. Желание всё рассказать такое острое, что на сердце выступает кровь, но благоразумие медленно гасит шторм, беснующийся внутри. Слишком рано. Хэш и так стоит на краю, а что с ним станет, когда он узнает, что его лучший друг и вся верхушка лаборатории помыкают им?

«Я обязательно расскажу, но позже», — решает Юдей.

От омерзения сводит живот.

Юдей просыпается за секунду до того, как начинает голосить сирена.

«Что за чертовщина?!»

Охотница вскакивает, собирается, выходит в коридор. Жилой этаж кипит, заспанные люди хлопают дверьми, выглядывают и спрашивают, что происходит.

— Вторжение? Опять вторжение?

— Да не вторжение это! Ни одной волны за последние сутки, — гаркнул кто-то, видимо, один из аналитиков, но Юдей их не слушает. Даже если тревога ложная, она должна проверить.

Ступени мелькают перед глазами. Тревоги последних дней и мерзкое предложение тайного совета отступают на второй план. Она так и не поговорила с Хэшем, но перед лицом неведомой опасности вопросы жизни обычной не кажутся таким уж важными.

«После. Если выдастся случай».

Нижний контрольно-пропускной пункт встречает Юдей рядом спин и наведёнными на дверь в пещеру тцарканами.

— Что происходит? — спрашивает она.

— Прорыв, — отвечает офицер, — они у кхалона.

«Они?!»

Обычно вторжения кизеримов случаются раз в месяц, но с последней охоты не прошло и двух недель.

«Оумеру во снах являются существа, похожие на него, и пытаются выйти на связь», — вспоминает охотница слова Резы. Возможно ли, что сородичи Хэша решили перейти в нападение и отбить собрата? Но где Хэш? Уже на передовой или…

Юдей отбрасывает мысль о том, что с гигантом что-то могло случиться. Она кивает ибтахину и ныряет во тьму пещеры, оставляя за спиной четырёх людей, готовых стрелять на поражение. Холодный воздух бьёт в лицо, заползает под распахнутый плащ, а щёки горят, и сердце готово выломать грудную клетку изнутри. Немного трясутся руки, дыхание вырывается паром. Больше всего Юдей пугает, что она не слышит лязга, криков и выстрелов. Купол, накрывающий кхалон, сияет жёлтыми предупреждающими огнями, но тропинка, ведущая к нему, утопает во тьме.

«Вышли из строя», — мельком отмечает охотница. Ей свет не нужен, но людям, что ринутся ей на подмогу он не помешает. Но Юдей ничего не знает об устройстве энергосистем лаборатории, о том, откуда и что управляется, как исправить возникшую проблему.

«Они сами разберутся. Твоё дело — кхалон».

Она приближается к белому куполу. Её шея свободна, но страх и неопределённость всё так же тревожными волнами расходятся по телу. Всё повторяется, и жизнь — не больше, чем круг, который ведёт нас по одному и тому же маршруту. Для чего? Одному Элоиму известно.

Вход в купол возникает неожиданно. Слишком быстро. Юдей оглядывается назад, видит громаду главного корпуса СЛИМа, погребённого под толщей земли, огни и тени людей, копошащихся за тускло освещёнными окнами.

«Как странно вышло», — думает она, проворачивая клапан. Запоры с едва слышным шорохом встают на место. Юдей входит внутрь.

>>>