Огненный остров - Людников Иван Ильич - Страница 7

Враг понес значительные потери в живой силе и технике. Однако и полк майора Печенюка изрядно пострадал от артиллерии и особенно от авиации противника. А все потому, что в маневренной обороне смена боевых порядков и рубежей не позволяла по-настоящему оборудовать окопы и ходы сообщения из-за нехватки времени, к тому же грунт был настолько твердый, что с трудом поддавался малой саперной лопатке. Командные и наблюдательные пункты полков и дивизии представляли собой элементарные фортификационные сооружения, не позволяющие организовать устойчивое управление.

В бою двадцатого августа наблюдательный пункт командира дивизии был в одном километре от разъезда 74-й километр. Для наблюдения эта топографическая точка была хорошей. Но так как не было ни времени, ни материальных средств для оборудования, то пункт представлял собой обыкновенную яму, прикрытую тонкими досками и слоем земли для маскировки. Весь день эта «яма» — наблюдательный пункт — была под сильным огнем. Артиллерийские разрывы часто нарушали проводную связь. Чтобы наладить ее, связистам приходилось без конца бегать по линии под сильным огнем. Помню связиста Смигина. Среднего роста, очень подвижный, он как будто создан был для работы в столь сложной обстановке. Где перебежками, где ползком или катком, Смигин быстро добирался до того именно места, где было повреждение провода, будто нюхом чуя его, и немедленно устранял. Он делал все, чтобы связь с полками работала нормально.

Ко мне на наблюдательный пункт приехал В. И. Чуйков, чтобы лично разобраться в сложной обстановке. По открытой местности, без хода сообщения, под частыми разрывами артиллерийских снарядов к нам трудно было добраться, но он пришел.

— Вы что, товарищ Людников, другого места не нашли для наблюдательного пункта, что в этой яме сидите?

— Отсюда очень удобно вести наблюдение, — отвечаю. — А что он не оборудован — не успели.

Я доложил о положении на нашем участке фронта, Василий Иванович высказал мне свое мнение о вероятном развитии событий на ближайшие дни. В паузе между артиллерийскими налетами, пожелав нам боевых успехов, он ушел от нас, сказав, что направляется к соседям.

Во второй половине дня пехота и танки противника, развивая наступление, были на подходе к разъезду. Контратакой вторых эшелонов полков Гуняги и Маслова, при поддержке танкового батальона и всей артиллерии дивизии гитлеровцы были остановлены и отброшены. В ночь на 21 августа генерал Шумилов уточнил задачу дивизии — передний край указал по линии железной дороги с центром на разъезде 74-й километр. Для уточнения обстановки ко мне приехал начальник автобронетанкового отдела армии.

— Где вы находитесь? — был его первый вопрос.

— На 74-м разъезде.

— А разъезд где?

— А вот разрушенное здание.

Начальник автобронетанкового отдела армии прошелся вокруг развалин железнодорожного разъезда, поднял обломок кирпича со следами копоти, осмотрел его со всех сторон и сокрушенно вздохнул.

— Да, много разрушений терпим от гитлеровцев. А сколько еще будет, — проговорил он раздумчиво. — Но ничего, выдюжим. И все отстроим заново. Лишь бы врага изгнать с родной земли.

Через некоторое время прибыл ко мне заместитель начальника штаба армии по политчасти. Он тоже был удивлен большими разрушениями вокруг. И похвалил за стойкость, с которой подразделения дивизии отстаивали 74-й разъезд.

По показаниям пленного немецкого солдата, перед фронтом нашей дивизии исходное положение для наступления занимали все полки 297-й пехотной дивизии, усиленные тремя батареями шестиствольных минометов и сорока танками, которые располагались группами по балкам.

Начальник разведки дивизии майор Батулин пытался выяснить и сроки наступления противника, но солдат сказал, что он их не знает. Об этом я доложил командующему армией Шумилову. Михаил Степанович усомнился в достоверности того, о чем я доложил, потому что ранее эта дивизия перед фронтом 64-й армии не отмечалась. Поэтому он дал указание еще раз проверить через «языка», кто находится перед нашим передним краем и доложить о готовности отразить атаки новой дивизии противника.

Оборонительные работы шли во всех частях и подразделениях, все делалось для того, чтобы противостоять любым натискам врага. Саперы дивизии, работая днем и ночью, установили несколько тысяч противотанковых мин на танкоопасных направлениях. Были восполнены потери техники в предыдущих боях.

Более чем за месяц ожесточенных боев на Дону и на дальних подступах к Сталинграду, на совершенно открытой местности, везде доступной для танков, личный состав дивизии научился стойко обороняться, проявляя чудеса храбрости и самоотверженности, подлинного героизма.

Ночь на 23 августа была немного беспокойнее обычного, командиры полков Печенюк, Маслов и Гуняга, майор Батулин несколько раз докладывали, что делается в стане врага. Обстановка предвещала жаркий бой.

Так оно и случилось. Едва солнце поднялось из-за горизонта, как степь наполнилась артиллерийскими разрывами, гулом самолетов и воем авиабомб. В 4.30 два вражеских пехотных полка при мощной поддержке танков атаковали полк Печенюка и 18-й учебный батальон и повели наступление на северо-восток от 74-го разъезда. Для отражения атаки противника на этот участок был сосредоточен огонь артиллерии, поддерживавшей полк Маслова, и всех орудий дивизии. Докладывая командованию обстановку, я одновременно попросил дать несколько залпов из катюш. Михаил Степанович Шумилов разрешил дать два залпа.

— Сергей Яковлевич, готовь цели, по которым надо дать огонь, — сказал я начальнику дивизионной артиллерии.

Цели ползли по полю боя, надо было лишь определить их координаты. Через несколько минут команды на открытие огня пошли командирам эресовских полков. Реактивные снаряды были положены хорошо и задержали продвижение танков и пехоты противника. Части дивизии, и особенно полк Печенюка и учебный батальон, оказали ожесточенное сопротивление превосходящим силам врага.

Батальон под командованием старшего лейтенанта Бабыкина сражался исключительно героически и, несмотря на потери, стойко оборонял свои позиции и ни на шаг не отступил. Противник, более чем в пять раз превосходящий в живой силе и технике, несколько раз пытался атаковать бабыкинцев, но всякий раз вынужден был откатываться, оставляя на поле боя убитых и раненых. В течение шести часов отражались атаки врага, и только когда старший лейтенант Бабыкин, комиссар батальона политрук Федоров, многие бойцы и командиры пали на поле брани, фашистам удалось занять район обороны батальона. Прорвавшись, противник стал развивать наступление дальше и окружил командный пункт полка. Работники штаба полка были подготовлены к отражению вражеской атаки. Командир полка майор Печенюк в это время находился на наблюдательном пункте, который был отрезан от штаба. Офицеры штаба полка под командованием его начальника старшего лейтенанта Лапшина, бойцы комендантского взвода, саперы и связисты проявили мужество и отвагу, отразив одну за другой несколько атак гитлеровцев. И только с наступлением темноты, по приказу Печенюка отважные командиры и бойцы забрали с собой раненых, вышли из окружения и присоединились к своим подразделениям.

Стойко сражался и первый батальон этого полка. Перед ним на поле боя лежало много убитых и раненых гитлеровцев. Однако и батальон понес потери, был тяжело ранен командир батальона старший лейтенант Учава, убит комиссар старший политрук Боков. Бой за район 74-го разъезда 23 августа продолжался шестнадцать часов. За это время противник понес большие потери в живой силе и технике. Было сожжено 10 танков, из которых пять бойцы подожгли бутылками с горючей жидкостью.

Противник трижды атаковал превосходящими силами пехоты, поддержанными танками, и батальон старшего лейтенанта Г. Ф. Сигоненко. Но под сильным, хорошо организованным огнем из стрелкового оружия и пушек враг всякий раз отступал. Бойцы батальона при этом захватили у противника четыре пулемета и троих гитлеровцев взяли в плен.