Просто друзья (СИ) - "PaperDoll" - Страница 72

Я не хотел прощаться с Джо, но пришлось, когда мы подошли к гостинице. Она и сама громко зевнула, заявив о том, что утром нужно рано вставать. Вернулся в комнату я гораздо больше оживленный, хоть и премного уставший. Отец спал или притворялся, будто делал это, мне было плевать. У меня совершенно не было сил, чтобы переодеться, а потому устало упав на кровать, я сразу заснул.

***

Первая половина важного дня прошла в суете. Позавтракав в отельном ресторане, мы собрались к прогулке. За завтраком мама пыталась избегать отца. Не смотрела в его сторону, не говорила с ним и всячески игнорировала. Он в свою очередь принял самый жалостливый вид, будто это должно было её хоть немного смягчить. Когда я начал с ним разговор, только бы разрядить обстановку и прежде всего дать матери понять, что всё было в порядке, папа отвечал вяло, упорно не замечая моих попыток примириться хотя бы ненадолго ради мамы и Эллы.

Когда после этого мы собрались выбраться на семейную прогулку (конечно же, Дженна была неотъемлемой частью семьи), мама отказалась, сославшись на головную боль, а отцу было достаточно не хотеть идти. Вот так мы с Дженной остались наедине.

После вчерашнего разговора с Джо наедине со своей девушкой я чувствовал себя неловко. Она всё время держала меня за руку, отчего казалось, что мы привлекали лишнее внимание. Всем по-прежнему было всё равно, ведь улицы Лондона едва ли напоминали школьные коридоры, но мне было неудобно, неприятно, неловко. Дженна очень много болтала, жалуясь на то, как вчера ей было скучно без меня, обвиняла в том, что я её бросил, пока я не переключил её внимание на красный автобус, остановившейся посреди улицы, куда поспешил потянуть её. Всё что угодно, только бы заткнулась.

— Куда мы едем? — нетерпеливо спросила девушка, будто у меня был специальный план, которому я следовал, только бы поразить её, вскружив голову новыми впечатлениями.

— Скоро увидишь, — только и мог ответить я, совершенно не подозревая маршрута автобуса.

Нам удалось добраться к старой части города. Дженна была без ума, а я просто радовался тому, что теперь-то она не должна была меня доставать. Девушка шагала чуть впереди, спеша увидеть всё и сразу. Она постоянно поворачивалась, проверяя следовал ли я за ней, и выкрикивала с восторгом моё имя каждый раз, как находила что-то захватывающее. Я почти был уверен, что все вокруг уже знали, как меня звали и мысленно вторили «бедняга этот Фред», усмехаясь про себя. Достав телефон, Дженна делала бесконечное число снимков, когда я пытался стоять поодаль, чтобы не попасть ненароком в кадр. Она умудрялась также снимать видео, на которых я, махнув рукой, отворачивался, испытывая всё больше стыда и неловкости от действий девушки.

Дженна же чувствовала себя прекрасно. Полюбившееся мной черты этого города, казались, ей размытыми и неясными. Она видела его величину и превосходство, возвышавшее её человеческое значение в этом мире, что было по-своему глупо и дерзко. Дженна привлекала внимание, как делала это вначале наших отношений, совершенно забыв о разногласиях, что были у нас на счет этого прежде. Она порхала, летала, грела себя мыслями о том, что мы переживали этот момент вместе, хоть я был далек от этого чувства. Напротив я ощущал, будто пропускал рядом с ней что-то важное.

— Ладно, хватит. Оставь на телефоне немного зарядки, — взмолился я, когда Дженна, отрешенная от всего мира, снимала очередное видео, приблизившись ко мне. Я закрыл ладонью камеру, когда девушка недовольно вскрикнула, обозвав меня скучным. Конечно же, моя просьба для неё ничего не значила.

Мне премного способствовал дождь. Он ненароком пустился, упав тяжелым грузом на наши головы. И я грубо схватил Дженну за руку, и мы побежали под навес ближайшей кофейни. Девушка громко хохотала, поспевая за мной. Несомненно, этот момент отличался для неё особой романтичностью. Как по мне, будь на её месте кто другой (а я знаю, кого именно имею в виду), этот момент был гораздо романтичнее. Но стоило нам оказаться под спасательным навесом, как Дженна прильнула ко мне, одарив жарким поцелуем. Её руки сомкнулись цепью вокруг моей шеи. Она была настойчивой, хоть я и пытался сперва отстраниться, прежде чем сдаться.

— Я люблю тебя, — произнесла девушка так же легко, как это удавалось ей прежде, когда у меня снова застрял в горле ком, в который эти три слова соединились. — Не хочешь перекусить? — быстро спросила девушка, очевидно, подозревая, что ответа она, как и прежде, не получит.

Цены в этой части города оказались непомерно высокими, но я заплатил за обоих деньгами, которые ещё не имел представления, как зарабатывать. Как только ливень стих, мы продолжили прогулку, не торопясь, как прежде. Мы шли молча. Время от времени, Дженна указывала пальцем на здания, что выдавались ей особо красивыми. Хоть в этом наши мнения сходились.

Когда мы подъехали к театру, родители уже были там. Мама встретила нас в фойе, сообщив, что отец в это время разговаривал с Эллой. Я ещё не видел сестры, но был уверен, что она сильно волновалась, хотя от неё фактически уже ничего не зависело. Она сделала всё, что было в её силах, когда писала эту историю и отправляла. Если что и должно было пойти не так, то совершенно не по её вине.

Нас разместили в первом ряду. Декорации уже стояли на импровизированной сцене, разворачивающей буквально на уровне наших глаз. Дженна, сидевшая рядом, неизменно держала меня за руку, когда я думал о том, что следовало бы спросить у матери, звонила ли мне Джо. С другой стороны от меня расположилась Элла, наряженная так, будто это был её день рождения не меньше.

— Всё в порядке, — ответила сестра, когда я кивнул головой в сторону отца. Он не выглядел убитым горем, как накануне. Стоял вместе с мамой в стороне, обсуждая что-то с «просто Бет». Похоже, всё наладилось.

Спектакль начался. Первой на сцене появилась Сидни. Она была заметно преображена, хоть и по-прежнему напоминала эльфа. Её героиня была чопорной пустышкой, которая, казалось, была легка в общении с другими, нравилась всем кряду, была любимицей многих. Любить то её любил каждый, одаривая цветами, шмотьем и прочими безделушками, что заполняли не только её комнату, но и жизнь. К концу хлама оказалась так много, что она погрязла в нем, запуталась и не могла выбраться, затерявшись среди него. Противоречива собственным принципам, она полюбила парня, у которого не было ничего. Когда к концу ближе он решил испытать свой последний шанс стать ею любимым, он не обнаружил её в комнате, где она по-прежнему была. Потому что она слилась с вещами, стала невидимой и совершенно пустой, как и вся её жизнь.

Я задумался о том, не чувствовала ли себя подобным образом Элла. У неё не было способности к любви, я знал это, но, тем не менее, она пользовалась вниманием не только бедняги Сэма, который из кожи вон лез, только бы вызвать в девушке хоть толику отклика зова собственного сердца. Элла нравилась парням, и я знал, что она гуляла с другими, когда встречалась с Сэмом. Подозреваю, что и он об этом знал. Сестра не приносила домой численных подарков, но я впервые подумал о том, что она утопала, задыхалась во всем уделенном ей внимание, что было таким же пустым, как и её сердце, но отнюдь не голова.

Я смотрел на сестру, пытаясь найти ответ в выражении её лица, что приняло беспокойный вид. Она не сопереживала, а будто жила этой историей. Это было грустно.

Дженна же в свою очередь сильно сжимала мою руку. Когда я посмотрел на девушку, то заметил в её глазах слезы. Я положил вторую ладонь на её колено, легонько сжав его. Она улыбнулась, украдкой глядя на меня. Ей казалось, будто она всё понимала, но история Дженны имела совершенно другой оттенок.

Зал был полон оваций. Никто не скрывал восторга. Элла на ряду с актерами и режиссером-постановщиком (или «просто Бет») принимала цветы и поздравления. Слезы на её глазах имели вкус счастья. Хотя бы один из нас сумел достичь чего-то в жизни. Я не был удивлен тому, что это был не я. Меня даже переполняла некая радость из-за того, что в центре внимания была Элла, а не я, ведь когда оно перепадало мне, зачастую это было плохим знаком.