Sparrow (ЛП) - "habitual_lady" - Страница 15

Не сомневайтесь, она любила этот бардак. Она никогда не бросит наш роман, нашу драму или меня.

— Я в порядке. Я просто… Знаешь, когда ты женился… — ее глаза закрылись, и она тяжело вздохнула. — Ты совершенно прав, — она пожала плечами, заставляя себя хитро улыбнуться, и поднялась на ноги. — Мне просто нужно к этому привыкнуть.

Я бы поделился с ней своими мыслями об этом развратном подарке для Спэроу. Но не сегодня.

Когда я вышла из ее дома, Сэм сидел в гостиной и смотрел в темноте мультик, зажав под мышкой плюшевого мишку.

— До свиданья, мистер Джейсон, — пробормотал он почти про себя, не сводя глаз с Багза Банни и дорожного бегуна. Я хмыкнул в ответ.

Я отброс общества.

Самая большая мразь на планете.

И все же я ничего не мог с собой поделать.

Поэтому, когда я вернулся домой, налил себе выпить и услышал, как маленькие ножки Спэроу спускаются по лестнице, я решил, что уже достаточно натворил на сегодня, и избавил ее от правды о нашем браке.

Она старалась быть милой, а я старался не обижать ее.

Случилось так, что отец взял с меня обещание жениться на дочери Эбрахама Рэйнса.

До его убийства я ни за что на свете не мог понять почему.

Рэйнс был неудачником, пьяницей, бесперспективным человеком, который даже не смог стать настоящим гангстером в те времена, когда каждый неграмотный кусок дерьма был законной частью толпы. Раньше он получал самую дерьмовую работу, какую только могла предложить организация. Отец разрешил ему работать с новичками. Эйб вымогал, как подросток, угрожая людям, которые задолжали нам деньги, и он заменял нашего мальчика на побегушках, когда тот болел.

Мой отец всегда с любовью отзывался о Спэроу Рэйнс, дочери Эйба. Это не объясняло, почему, когда мне исполнилось восемнадцать, он пригласил меня к себе в кабинет (куда я приходил крайне редко) и взял с меня обещание, что однажды я женюсь на ней и приведу в семью.

Но я сильно любил своего отца, обожал его и готов был умереть за него, поэтому я согласился с этим планом. Мне было восемнадцать, а ей восемь. Она была извращенной и варварской, и это был мой самый первый вкус несправедливости жизни, но пройдут годы, прежде чем мне придется беспокоиться об этом. Я отложил этот план на потом.

Излишне говорить, что по мере того, как мы оба становились старше, идея женитьбы звучала не привлекательно. Я предупредил всех вокруг, чтобы они держались подальше от Спэроу, чтобы никто не интересовался ей, не смотрел на нее и чтобы никто не трогал. Я всегда следил за тем, чтобы дурная компания держалась от нее подальше.

И всегда настаивал на том, чтобы отец объяснил мне, какого черта я должен жениться на этой рыжей девчонке. Но он никогда не говорил.

В тот день, когда он умер, я узнал почему.

Я всегда знала, что у папы есть запасной план, но то, что этот план — Робин Рэйнс (сбежавшая мать) — имело смысл.

К тому времени я стал старше, мудрее и злее, после того как мое сердце разбилось на миллион кусочков. Я знал, что путь к успеху вымощен жертвами.

Спэроу Рэйнс была моей жертвой. Я обещал, что женюсь на ней, и сделал это.

По правде говоря, я бы с радостью подождал еще несколько лет, но адвокат моего отца чертовски ясно дал понять, что я не увижу ни цента, которые он мне оставил, пока она не наденет кольцо на палец.

И Киллиан Маккейн не сглупил. Пункт 103b его завещания гласил, что если мы со Спэроу разведемся, она получит большую часть моего наследства.

В тридцать два года я был готов забрать то, что принадлежало мне. То, что всегда было моим— с трудом заработанное богатство моего отца.

Теперь деньги были особенно нужны, когда моя мать решила уехать из Бостона в Ниццу. Все обычно уезжали отсюда во Флориду или Аризону. А вот Андреа Маккейн? Трахалась со своим молодым парнем в одном из самых дорогих мест на земле. Французская Ривьера. И у нее даже не было работы.

Кто-то должен был платить за ее причудливое дерьмо, а еще и Мария должна приходить три гребаных раза в неделю, потому что моя мать позволяла своим тупорылым друзьям останавливаться тут время от времени. И несмотря на роскошный образ жизни, моей маме не доставалось так уж много денег. Большая часть была вложена в акции и недвижимость по налоговым соображениям.

Я и не думал, что у Андреа и Каталины было много общего.

В любом случае, если Рыжик узнает правду—почему мой отец заставил меня жениться на ней, и как я все эти годы держал ее девственной и нетронутой только для себя, отпугивая всех потенциальных поклонников, —она не только попытается убить меня, но и может пойти в полицию и посадить меня в клетку.

Поэтому я старался быть вежливым со своей женой.

Только теперь я понятия не имел, что с ней делать. Ухаживать за ней? Игнорировать ее? Трахнуть ее против ее воли? Первый и третий варианты не в моем стиле. Я устал слышать, что она бесцельно бродит по моей квартире весь день и притворяется спящей, когда я возвращаюсь домой.

А потом все это дерьмо в гостиной, она была такая грустная, что я выплюнул какую-то чушь о том, что видел ее в церкви, и даже предложил пойти на ужин.

К тому времени, как я закончил принимать душ, Спэроу уже спала, и на этот раз не притворялась. Я скользнул в постель рядом с ней и наблюдал, как вздымается и опадает ее грудь, но она была далека от спокойствия. Я знал, что она держит нож под подушкой. Это одновременно было смешно и поразительно. Я знал, что она ничего такого бы не сделала, но мне нравилась ее самоуверенность.

Она была совсем не похожа на своего отца. Вообще.

Мое первоначальное ожидание после свадьбы — что она запрется в комнате, слушая песни Тейлор Свифт на повторе, — оказалось неправильным. Может, она и невинна, но не глупа.

Я повернулся к ней спиной, включил ночник и достала айпад из ящика прикроватной тумбочки. Расписание на завтрашний день: встреча с придурком, который баллотировался в губернаторы и должен был найти свою озлобленную падчерицу и убедить ее не говорить о нем гадостей; встреча с местным магнатом недвижимости, который попал в неприятности с членами армянской банды, потому что не хотел платить им деньги за защиту.

Маккейны были печально известны в Бостоне не только как королевская преступная семья города, но и потому, что мы были достаточно умны, жертвуя деньги школам, церквям и местным благотворительным организациям. Мы сбросили достаточно денег, чтобы в нашу честь называли больницы, бары и даже младенцев. Люди любили нас, потому что когда-то мы были щедры с ними, и держали город чистым от проституции и наркотиков.

Конечно, мы были преступниками, но мы не трогали невиновных и никогда не причиняли вреда ни одной душе, которая не заслуживала бы гнева наших кулаков. Ростовщичество, вымогательство, незаконные азартные игры и отмывание денег. Мы сделали всё это.

Теперь армяне и местные неорганизованные банды правили преступным миром Бостона, и это был настоящий беспорядок. Никаких моральных кодексов, уважения или чести. Просто кучка гребаных хулиганов, которые получили в руки незарегистрированное оружие.

Просмотрев письмо от другого клиента и снова проклиная армян, я убрал айпад обратно в ящик. Бросив последний взгляд на рыжую, я заметил, что ее сотовый на ночном столике светится новым текстовым сообщением. Было четыре утра, кто, черт возьми, пишет ей в такое время?

Я перевел взгляд на ее лицо и снова на телефон.

Я видел ее всего несколько раз, когда она была еще совсем девчонкой, играла в бейсбол с другими грязными ребятишками, а я флиртовал с цыпочками и курил сигареты. Вдруг она настучит на меня? В полицию? Или вообще, наймет киллера?

Ха.

Я протянул руку над ее носом, и взял ее телефон.

Потом я начал искать.

У Спэроу Рэйнс было не так уж много друзей. Судя по входящим сообщениям, девушка по имени Люси была ее ближайшей подругой. Но не настолько близко, чтобы Спэроу пригласила ее на свадьбу. Был парень по имени Борис, ее учитель кулинарии. Была еще девочка по имени Дейзи, которую я помнил, жила в нашем районе.