Взаимозависимые (СИ) - "Zago" - Страница 40

— Дочка, от поцелуя людьми не становятся, это сказка, — указала на открытые страницы книги, уходя от прямого ответа.

— Становятся, я папу целую, когда он недовольный, и он превращается в принца. Ты тоже попробуй, когда папа разозлится, — авторитетно порекомендовала дочка.

— Хорошо, обязательно, а теперь спать, — продолжила читать сказку.

На середине книги Кенна уснула. Поправив подушку, вышла из детской, тихо прикрыв двери. Волуар находился в моей спальне, стоя у окна, любуясь белизной луны.

— Долгий день… — произнес он, поворачиваясь лицом.

В темноте комнаты, освещенной одной луной, мужчина выглядел неземным. Приблизившись, поправила платок на шее мужа, стараясь не касаться оголенной кожи. Глаза оборотень прикрыл, скрывая блеск золота. Закончив, хотела отойти, но рука мужчина остановила меня. Сжав ладошку, прошёлся губами по моим пальцам.

— Белль…Белль, Белль, имя героини, прочитанной вами сказки. Я не Лев, а Вы не пленница. Тогда почему? Нравиться видеть свою власть надо мной?

— Я не держу, Вы вольны поступать, как хочется, — сглотнув, выдернула руку из захвата мужа.

Рычание, миг, лежу на своей перине, сверху склонился недовольный Волуар. Губы открыты, показывая ряд острых зубов. Кровавые глаза жгли, мою кожу.

— Белль, так нельзя, эта игра становится опасной. Для тебя, меня, для нас. До моего отъезда, ты была другой! Луной клана Волуар, дарящая свой свет всем, но не мне, а сейчас…знаешь, что я чувствую? — дернув, приложил мою ладонь к своей груди. Под кожей ощущала быстрый стук сердца, будто мужчина пробежал не один арпан. — Я чувствую тебя, всю, открытую для меня, будь я проклят если это не так! — рычал мне в лицо взбешённый граф Монпелье. — Жена, ты позволила поступать как хочется мне. Сейчас я желаю этого, — шепот Жерара над моим ушком, а дальше обжигающий поцелуй.

Испугано вздрогнув, ждала пока мужчина насладится данной победой. А он пил из моих уст. Отчаянно терзал губы, цепляя зубами кожу. Сжав меня в своих объятиях, теснее прижимал к себе. Мурашки табуном бегали вдоль тела, оголяя нервы, снося барьеры страха. Застонав в губы Волуара, вступила в игру. Зарывшись руками в волосы мужа, теснее прижалась. Мы походили на мошку в мёде. Вязли по самые уши. Кто мёд? Кто мошка? Неважно, сейчас нам было сладко.

Рвано дыша, мужчина выпустил меня из захвата. Стараясь отдышатся, не верила в происходящие.

Я проиграла…

29 ноября 1804 года

— Белль, постарайся расслабиться, ты вся как на иголках, — успокаивающий голос Жерара пробился сквозь шум в ушах.

Сглотнув, продолжила всматриваться в окно кареты. Там, где-то за поворотом скрылось поместье Волуаров, с моими любимыми детьми. Я еще никогда не оставляла их больше чем на день, а тут поездка на три недели. Детям, мы сообщили накануне об отъезде, оба, на моё удивление, отреагировали спокойно. Попросили привезти разных безделушек из столицы. С нами в Париж поехали Мира и Аманда. Они ехали в соседней карете.

Теплые ладони мужа накрыли мои и потянули к себе. Охнула уже в объятиях Волуара. Довольно рыча, муж усадил меня на колени, зарывшись носом в мои волосы.

— Совсем другое дело, наблюдать за твоими терзаниями, то еще удовольствие. Дети под присмотром Дороти, Франциска, и еще десятка слуг поместья. А тебе надо развеяться…в Париже…со мной, — прошептал мне в губы муж.

После памятного поцелуя в моей спальне, в отношениях у нас все странно. Если раньше я знала, чего ожидать, то сейчас все было в новинку. Нет, я не бросилась в омут с головой, скорее постепенно входила в воду маленькими шагами. Жерар…он был в омуте, нырял раз за разом, и сюда по излишне радостному настроению оборотня — это ему очень нравилось.

— Жерар, расскажи лучше кого мне стоит опасаться, а к кому присмотреться, — подняла взгляд на задумчивого мужчину.

— Белль, — после недолгой паузы позвал он, — сейчас, при дворе правят две фамилии: Бонапарты и Богарны. Первые являются родственниками императора, вторые — его жены Жозефины. Они недолюбливают друг друга, мягко говоря, особенно женщины. Тебе придется выбрать, чью сторону принять: матери Наполеона или его супруги.

— А ты что мне посоветуешь?

— Быть ближе к императрице. Несмотря на все слухи, Жозефина влиятельна. Ее благосклонность к тебе, хорошо обернется для меня. Только прошу, не показывать яро, свою сторону. У императора есть сестры твои ровесницы, их мужья не последние люди в политике. В силу возраста вы можете подружиться. С матерью императора, только почтение, без душевных разговоров, — советовал Волуар.

— Там будут твои начальники? С кем мне вести себя приветливее?

Жерар недовольно поджал губы, и сощуренным взглядом произнес:

— Белль, я не потерплю кокетничество с твоей стороны. Приветливей тебе стоит быть ко мне, а не посторонним мужчинам. Увижу флирт к другому, накажу поркой.

От тона, сказанного по спине прошелся холодок. И как я вообще смогла такое придумать? И еще ему сказать? Покаянно потупила взгляд.

— Прости, я просто хочу помочь.

Руки на моей талии сжали сильнее.

— Жена, целуй меня больше, не вздрагивай от моих касаний, и ты поможешь больше чем, думаешь, — рокочущим басом посоветовал Жерар.

Кивнув, расслабилась на руках мужа, прикрыв глаза, дала понять, что больше не намерена говорить, провалилась в дремоту.

1 декабря 1804 года

Вечер

Мы остановились в городском доме Волуаров. Здесь Жерар жил, пока работал в Париже. Неизменный стиль Директория правил в комнатах дома. Без отвлекающий деталей, и лишней роскоши.

Поселившись в смежной комнате, от спальни Волуара, долго не могла уснуть. Вертясь на простынях, старалась представить завтрашний день. Думала о детях, мысленно поцеловала каждого в щечку на ночь. Помолившись Высшим Силам заставила себя сомкнуть веки.

2 декабря 1804 года

— Ситроя, сидите ровно, своим ерзанием вы только задерживаете меня, — пробурчала Мира, завивая мои волосы.

Проснулась я рано, и сразу приступила к сборам. Мира, с моего позволения, командовала двумя горничными дома, приставленных Волуаром, как помощниц для меня. Пока девушки подготавливали одежду, моя горничная помогла ополоснуться и теперь делала на моей голове прическу: завитые пряди закалывала в пучок шпильками с бриллиантами.

А я тем временем повторяла имена приближенных лиц императора и их должностях. Выучила их еще дома и сейчас вспоминала каждое имя, проговаривала должность. Волуар пообещал подсказывать, в случаи необходимости, но нас окружать будут оборотни. С их слухом, только посмешищем стану. Этим я поделилась с Мирой. Одна из новых горничных, после услышанного, решила меня успокоить:

— Ситроя, вы не переживайте, при дворе запрещено будить своего зверя, и оборотни также глухи, как и люди. Простите, — покраснев извинилась, за такое сравнение.

Но меня смутило другое. Граф Монпелье не имел граней, и связь со зверем сильнее, как ему поступать в такой ситуации?

— Но мой муж, ваш хозяин, ему сложнее контролировать волка, чем грозит бодрствующий зверь?

— Ситрояну дадут опиум. Крохотную дозу. Она поможет приспать волка, — пояснила новенькая.

Опиум сейчас выписывали даже младенцам при прорезывании зубов, в его безопасности никто не сомневался. Выдохнув, успокоилась окончательно.

Одевшись, покрутилась у зеркала, любуясь переливающейся тканью бежевого платья: в греческом стиле, с зеленой тесемкой под грудью и приспущенными рукавами, оголявшие мои плечи. Балетки с кокетливыми золотыми бантиками, и я готова. Накинув свой платок уже шла к выходу, когда двери, ведущие в покои мужа отворились, впуская Волуара в парадной форме французской армии, гладко выбритым он казался моложе. В руках нос несколько шкатулок. Увидев меня, пораженно замер на мгновение. Осмотрев каждую делать моего лаконичного образа, прикрыл за собой двери, дав знак Мире выйти. Когда двери за горничной закрылись, широкими шагами сократил дистанцию, впился в мои приоткрытые губы. Я не сопротивлялась, мне даже польстило такое восхищение. Значит выгляжу достойно. Отстранившись, мужчина отвел меня ближе к зеркалу. Открыв первую шкатулку, взял красивое изумрудное колье инкрустированное бриллиантами. Не касаясь пальцами моей кожи, аккуратно одел колье. Прохлада украшения будоражила. Осторожно поправила центральный камень, чтобы тот лег на ложбинку. Любуясь собой, благодарно улыбнулась мужу, в отражение.