Обе Бездны (СИ) - "Хеллфайр" - Страница 11

— Ты хотела сказать — любовницы! Это позор… Особенно слышать обо всех мерзостях вашей секты от Воплощения Варлада, а не от тебя, пусть я не раз к тебе прилетала! Поговорим лучше дома. Пьяные извращенки не стоят семьи.

— Эй! — Анепут убрала оружие, и это позволило Виэнель отшатнуться. — Как у тебя только пасть раскрылась такое говорить!

— А разве не так? Мирдал — самый беспутный дракон на свете, и его дом — это пристанище убийц, женоложениц, пьяниц и…

Хлёсткая пощёчина, нанесённая крылом Виэнель, заставила чёрную не только умолкнуть, но и ошарашенно уставится на сестру.

— Я уже не маленькая, и сама знаю, какую жизнь мне избрать! — выкрикнула та. — Ты сама связала свою судьбу с навом, и не тебе меня осуждать!

— Навы бывают разные. Тот, которого прячете вы, не столь добр, как мой Кьлеменетот. А ты укрываешь потомка наших врагов! — не поворачивая головы, Анепут на миг скосила глаза на старые, разваливающиеся без ремонта дома, которые обыскивали драконы Четверицы.

— И своими действиями вы заставите его ненавидеть вас так же, как… — Виэнель прервалась, стоило концу лезвия коснуться её шеи.

— Значит, он у вас. Отведи меня к Шешу Амрафету, и я тебя прощу. А Мирдал и так простит, он же "всеблагой".

Голос Виэнель похолодел.

— Убери от меня свою железяку, Анепут.

— Я не собираюсь повторять, — пригрозила чёрная.

— Я подозревала, что неудачные роды лишают разума, но даже не думала, что всё может доходить до такой степени, — бросила Виэнель. И сразу же пожалела об этом — зрачки Анепут расширились, а крылья слегка дёрнулись.

— Это… Это подло, Ви.

— Особенно учитывая, что я родился, — добавил подошедший к двоим родственницам чёрно-белый дракон, что выглядел грязным из-за хаотических чёрных полос, крапинок и пятен на шкуре и крыльях. Хотя грива его ещё не успела отрасти на полную длину, его поджарое тело уже выглядело взрослым, а едкие глаза циника — постаревшими. Во всяком случае, Инпу Аменемхат пережил и брата, и сестру — но не потерял с ними связи, а, напротив, всюду ходил и летал с посохом, к которому прикрепил крошечный череп с тремя глазницами и иссохшего, мумифицировавшегося двухголового выкидыша.

— Вот именно, — Виэнель снова повернулась к Анепут. — С чего ты взяла, что Шеш — это чудовище? Он тоже произошёл от дракона и нава, как и твой сын. Он тоже…

— Лучше не раздражай меня! — предупредила Анепут, всё ещё отходя от её слов.

— Он причина нападения Тескатлипоки на Нашар, — перекричал её сын, стукнув посохом. Черепушка на нём возмущённо клацнула, а трупик мотнул лапами и крыльями без оперения. — Пусть он сам разбирается с Амрафетом и не трогает нас.

— Армафет нас не трогает, это так, а вот Тескатлипоке я доверяю гораздо меньше, чем ему. Или ты думаешь, что разделавшись с Амрафетом, он не нападёт на нас? Ты же знаешь этого нава! — Виэнель за неимением посоха притопнула лапой. — Если он захочет отомстить, то в первую очередь — нам!

— В таком случае — счастливо оставаться, — Инпу потерял интерес в тёте и отошёл от неё, но вдруг остановился. — Впрочем, нет. Вяжи её. Отведи на урок к Нергалу, он сумеет выбить из неё ту дурь, что выбил из тебя.

Виэнель ощерилась и сделала то, чего делать совсем не хотела. Музыка была совсем не приятной — диссонанс, которая произвела её лира, мог и погубить слабого нава, а вот полудракон только застонал и преклонил колени, вцепившись в посох.

— Научись вежливо обращаться со старшими! — посоветовала драконица, на всякий случай отходя от зарычавшей Анепут. — Вам обоим следует пересмотреть свои манеры!

Анепут разжала горло, но Виэнель не отпустила, а притянула к себе обронённое оружие. Сзади к Малреке и Лишмиру подошли несколько воинов из Четверицы, с недобрым намерением направляя жезлы на них.

— Давайте не сопротивляться. Будет обидно вас потерять так глупо, — Анепут заградилась от Малреки своей сестрой.

Луч обжёг ей щёку — тело Виэнель дёргалось и стремительно покрывалось ковром пышной растительности, крылья одеревенели и распустились яркими цветами: первоматерия пожирала её, обращая в живой куст.

***

После этого кошмара Виэнель проснулась поперёк гнезда, чуть с него не свалившись. Крыло отлежалось и саднило несильной, но тяжёлой болью, отравляющей яркое приветливое утро, свежий ветерок из окошка и радостный детский гомон на улицах.

Она приподнялась и села на краю гнезда, стараясь отойти от пережитого во сне. Неприятно… И странно. Драконица не помнила таких ярких и чётких снов, слишком… Похожих на реальность.

В её роду, конечно, были Вскрыватели Снов. Бабушка Джетет, супруга Аменемхата, до сих пор работала на этой должности при Инанне. Но очень уж хотелось, чтобы именно этот сон создал утомлённый мозг из-за боли в крыле. Чтобы это не было видение из Кромы, предвещающее ссоры и смерти. Их уже слишком много и так.

Но как бы это не было противно, самочка сначала села за стол и задумалась, припоминая мельчайшие детали сна — после чего стала записывать то, что привиделось, дрожащей от волнения лапой. Она разберётся с этим… Чуть позже — или в процессе.

Сейчас не хотелось особенно украшать текст завитушками или особенно изощрёнными связками рун — в некоторых местах Виэнель писала почти что в строчку, и поэтому часто допускала ошибки, ставила над буквами значки длительности звука, будто записывала ими не текст, а ноты. Но исправлять, тратя время на отцарапывание когтем слоя пергамента, не хотелось.

Скоро она уже закончила работу и просмотрела руны. Неприятный холодок пробежал по её спине, но она почувствовала странное облегчение. Хотя бы избавилась от сна… Только не от мыслей о нём.

— Я этого не допущу… — проговорила она сама себе.

Ладно, о себе достаточно, стоит теперь и о детях подумать. Нельзя же опаздывать на собственные уроки! Это всегда радует детей, но они и разлететься могут за упущенное время…

Виэнель вылезла из своего одноэтажного домика в две комнатки прямо через окно спальни, спрыгивая в некошеную и непримятую траву у стены. Расправила крылья — но передумала взлетать, правое крыло ещё чуть сводило. Значит, лапами — на поляну неподалёку.

На улицах Ликдула было спокойно, но не тихо — ожила деревня, и хотя до шумных улиц Утгарда ей было далеко, она всё же выглядела гораздо лучше, чем двадцать лет назад. Взрослые и дети — взрослые учителя, дети — в основном детёныши, потерявшие своих родителей, и часть присланных на обучение. Город, про который не так давно ходили не слишком светлые повествования, принял их легко, и изменился сам. Дома отнюдь не являли собой руины и развалюхи из сна — их ещё пятнадцать лет назад постепенно отремонтировали, покрыли защитными составами против гниения досок, а кирпичные стены отмыли от копоти. Но улицы так и не замостили, оставив природный газон, в котором кое-где дети протоптали тропинки до почвы.

Небольшой хаос Тагирионам был по душе, так что ничего удивительного в этом не было. Хотя приютом управлял Мирдал, деревня по праву наследников досталась Артаре и Ламире. Впрочем, за власть они не боролись, отчего Ликдул и цвёл, словно цветок под заботой умелых садовников. А то, что редко сюда заглядывали чужаки, отпуганные странными слухами о сумасшедшем Светлом, который правил драконами ещё до того, как родились первые переселенцы в Нашар, позволяло ему и дальше процветать.

Пожалуй, это было и к лучшему. В Ликдул с охотой принимали всех, хотя попадал сюда далеко не каждый. Сторонники Тьмы и Света, потомки хаосистов, даже навов… Мирдал к каждому относился с пониманием и дружелюбием, а его сторонники, пусть и имели недостатки, вместе дополняли друг друга. И находили подход к каждому ученику. Так что Мирдала нельзя было подводить — пора ему помогать! Вбежав на поляну, по которой разбрелись чуть больше дюжины драконят возрастом от детёныша по предплечье в холке до уже почти взрослых, Виэнель встала на задние и поклонилась им, приветствуя просто и приветливо, как и было принято в поселении-школе: