Зеркало вод (СИ) - "Инна" - Страница 23

Роберт попытался заинтересовать жену диспетчерским отделом Башни, отвечающим за полеты и прохождение кораблями барьера, на что Айрин заявила: летать интереснее, чем смотреть, как это делают другие. Но для пилота способности оказались недостаточными, да и время уже ушло.

Копнув глубже, Роберт пересмотрел детские тесты Айрин. Результаты озадачили. Наклонности к искусству на грани гениальности — вот почему творческое направление представили, как основное. Досадная ошибка тестирования или влияние матери? Все-таки иллюзии ее конек.

За несколько месяцев до трагедии Айрин увлеклась серфингом. Роберт неплохо стоял на доске, хотя на то, чтобы отточить мастерство, не хватало времени. У Айрин получилось не сразу и она упорно отрабатывала движения, сначала на берегу, потом в воде, падала, поднималась и повторяла снова. Роберт не вмешивался, дивился упорству, лечил синяки и ссадины, наблюдал с берега или плыл неподалеку, готовый прийти на помощь в любую минуту.

Высокие быстрые волны, уютный пляж, птицы с длинными шеями и изящными крыльями, ветер, соль на губах, запах моря. Воспоминание пришло внезапно. Айрин улыбалась. Она стояла на берегу и отжимала тяжелую косу. В черных прядях набились песчинки, и Айин расплела волосы, тряхнула головой. Крупные кольца рассыпались по плечам, закрутились в спирали.

— Не представляешь, насколько здорово почувствовать единение с доской, волной и стихией. И главное, добиться этого самостоятельно, — сказала она.

— Выходишь из пены морской и глаза твои два изумруда, — восторженно прошептал Роберт.

— Продолжишь изъясняться стихами, разозлюсь, — фыркнула Айрин, невольно повторив ритм, и капризно топнула ногой. Оба рассмеялись.

Лодку проектировали вместе. Роберт любил и умел конструировать и задумал комфортабельную прогулочную яхту, но Айрин возразила: нужна скорость, гоночная модель, и внезапно, словно уже все обдумала, предложила идею лодки без киля с плоским дном как у серферной доски. Интересно и нестандартно. Роберт воодушевился, добавил подводные крылья, позволяющую лодке взмывать над водой и лететь, не касаясь поверхности. Крылья работали отлично: опускались и поднимались в зависимости от направления ветра, скорости и погодных условий, и лодка скользила, как птица.

Идея оказалась хороша, Роберту хотелось, чтобы жена продолжала, и даже училась на конструктора. Айрин задумалась, но пока не соглашалась — возвращение в студенчество ее пугало.

«Все мы птицы», подумал тогда Роберт. От мысли этой на душе стало хорошо, и фраза прозвучала, как музыка. Огорчало лишь одно — на лодке нельзя было ходить в режиме погружения, транспорт на Тарре был исключительно обычным, и только звездолеты выращивали и наделяли интеллектом.

Оба загорелись регатой, Роберт даже записался, но регата состоялась без них. Погибла Айрин, Роберт уехал, а лодку унесло в море.

«Рисунки, как я раньше о них не подумал!» — воскликнул Роберт, пожурив себя за невнимательность, и открыл заметки Айрин. Несколько беглых, но уверенных набросков серферной доски, чертежи лодок. Много. Трехмерные модели и эскизы, сделанные от руки. Он внимательно изучил каждую работу — выглядело профессионально, посмотрел на даты. Айрин начала рисовать вскоре после успеха с лодкой, все-таки послушала его совета.

Ехать к деду желания не было. Сама мысль о встрече казалась чудовищной. Однако Айрин звонила старику за неделю до гибели, и сам факт этого разговора не давал покоя. Роберт все-таки поехал, но дела в известность ставить не стал — на случай, если передумает.

В провожатые достался молодой парнишка, напомнивший Эвана. Русые вихры и краснеющие уши. Он явно переживал, опасаясь сделать что-нибудь не так, но забравшись во флаер сразу же подобрался, руки перестали дрожать, повел машину спокойно и уверенно. Роберт успокоился, вначале подумав, что безопасника придется инструктировать. Понаблюдав еще немного догадался, почему у него такой водитель. Несмотря на внешний вид парнишка имел приличный летный опыт и не только на локальных трассах. Посадив машину на стоянку, безопасник остался возле машины, что более чем устроило Роберта.

Дед жил на окраине столицы. Возле дома Роберт почувствовал внутреннюю дрожь, и это несмотря на то, что давно уже взрослый и дед ничего ему сделает. В дверь постучал, использовав старинную ручку-молоток, звонка не имелось. Дом, как и его хозяин, всем своим видом подчеркивал архаичность и консервативность. Ждать пришлось долго, дед не спешил открывать. Роберт хмурился, кусал губы и жалел, что приехал. Наконец раздались неторопливо стариковские шаги, и дверь отворилась. Дед сверлил глазами внука и молчал, будто сомневался впускать или нет, но все-таки посторонился, махнув рукой и пригласил войти, а уже в гостинной, резко схватив Роберта за плечи, развернул к себе. Пальцы держали крепко, словно дед боялся, что внук сбежит или исчезнет. От пристального старческого взгляда стало не по себе.

— Все-таки посадил сердце, — проворчал дед.

Роберт вздрогнул от звука его голоса и машинально ответил:

— Я в порядке.

— В порядке, как же… Лучше сядь. — Пальцы сильнее сдавили плечо. — Говорил тебе, не переусердствуй, береги себя… эх.

— Восстановится, — буркнул Роберт. Спорить не стал и сел, взглянув на деда с вызовом. Старик поседел и сгорбился, смотрел все еще напряженно, но во взгляде читалось волнение. Роберту показалось, что в уголке старческого глаза блеснула одинокая скупая слеза.

— Не надеялся увидеть тебя здесь, — сказал дед, вытирая лицо.

— Сам себе удивился, — проговорил Роберт, смутившись.

— Простил? — В голосе старика звучала надежда.

— Не разобрался еще, — Роберт опустил голову. — Мог хотя бы объяснить, поговорить со мной.

— Слишком поздно понял ошибку, — сказал дед и неожиданно воскликнул: — Как же ты похож на отца! В первые секунды, думал, что схожу с ума и вижу Винсента у моей двери.

— Только внешне. Это из-за сходства вы решили опробовать на мне жесткие методы?

— Нет конечно! С твоим отцом мы были в хороших отношениях и не имели разногласий. Ты сильнее. А когда начал взрослеть, возникла опасность потерять тебя.

— В каком смысле? Я же был послушным ребенком, — удивился Роберт, — почти тихоней.

— Кто тебе такое сказал? — рассмеялся дед.

— Помню себя таким.

— Тихоня, как же. — Умудрялся в рекордный срок переставить все с ног на голову. — Дед, все еще посмеивался, но вдруг резко посерьезнел. — Хорошо, что вернулся в Совет, я рад. Твоего взгляда на вещи сильно не хватает. Всегда отличался нестандартным подходом к проблемам.

— Малкольм говорил тоже самое, и я решил, что рано мне в отставку, — признался Роберт.

В помещении стоял полумрак. Слишком плотные шторы, тяжелые, до самого пола, почти не пропускали свет, стены отливали темной зеленью, отчего комната становилась похожа на лесную чащу. Нехитрая мебель подчеркивала вкусы хозяина. Дед предпочитал простоту во всем, но вещи не выглядели современными, словно извлечены были из глухой старины и другой вселенной.

Дед улыбнулся:

— Рад, что заглянул, проведал старика.

— Хотел кое-что спросить, — тихо сказал Роберт. Поник, но тотчас же встрепенулся, произнеся лишь одно слово: — Айрин.

— Вот оно как, — протянул дед. — Славная девочка, жаль, что так получилось.

— Вы общались? Расскажи.

— Она приезжала, — дед не отрицал. — Лучше покажу. Не кривись, открой сознание, хватит притворяться, будто не терпишь, мы не раз это делали.

Роберт набрал воздуха в грудь, шумно выдохнул, успокаиваясь, и разрешил ментальный контакт. Теперь он видел глазами деда.

Дверь распахнулась. Солнечный свет, яркий, слепящий, и нежная зелень листвы, и клочок неба… Айрин. Она переминаясь с ноги на ногу. Улыбнулась открыто и по-доброму.