Господин метелей (СИ) - Лакомка Ната - Страница 40

Я готова была провалиться сквозь землю и боялась поднять глаза на виконта, а Близар, как ни в чем не бывало, уселся рядом со мной и по-хозяйски укрыл мои колени медвежьей шкурой.

— Но вам не следовало оставлять девушку здесь одну, — продолжал виконт. — Вам следовало отнестись к ней внимательнее, беречь от опасностей…

— От вас, что ли? — бросил Близар, свистнув коням, и те послушно повернули на боковую дорожку.

Короткий разбег — и сани взлетели, а я схватила колдуна за локоть и украдкой оглянулась. Среди ледяных скульптур, как украденный мальчик из сказки про Ледяную королеву, стоял Оливер де Шанкло и, задрав голову, смотрел вслед саням.

— Почему мрачная? — спросил Близар, когда сани пролетели уже половину пути.

Все это время он косился на меня, но не заговаривал, а мне говорить совсем не хотелось.

— Расстроилась, что тебя увидел Шанкло? — снова спросил колдун. — Черт его знает, откуда он вынырнул. Я думал, ночью там никого не будет, в парке.

— Вообще не важно, — ответила я коротко.

Мы еще помолчали, а когда впереди замаячил черный замок, Близар сказал:

— Это из-за того, что помешал вам?

— Вот точно нет, — помотала я головой.

— Но ты недовольна, — настаивал он. — Могу я узнать причину?

— С чего вы решили, что я недовольна? — он угадал, конечно, но я не хотела этого признавать. — Всего лишь задумалась…

— О чем?

— Вы как судебный следователь, — заметила я. — Мое молчание протоколом не предусмотрено, как я понимаю?

— Просто скажи — разве это так сложно?

— Хорошо, — я задумчиво взглянула на землю, плывшую далеко-далеко внизу. — Мне стало грустно, когда я увидела эти статуи… Нет, не так. Сначала я была обрадована, и восхищена. Смотреть на них — настоящее наслаждение. Но как же печально, что эту красоту видела только я.

— Ну, ее видел еще король, королева и вся толпа придворных.

— От этого еще обиднее, — сказала я тихо. — Во дворце праздник, а в городе… В городе никто не готовится праздновать. Там даже и снега почти нет. Сияваршан говорил, что у вас соглашение с мэром… Вот бы вы устроили в Эшвеге ледяной дворец? С горками, с лесенками. Представляете, как обрадовались бы дети? И все бы любовались такой красотой.

— Любовались? — презрительно фыркнул Близар. — Кто? Сапожники и пивовары?

Мне стало обидно, хотя к сапожникам и пивоварам я не имела никакого отношения, и даже ни разу не заговорила ни с теми, ни с другими. Потому что за покупками в доме отца ходили слуги. Но вот этот пренебрежительный тон… Вот это высокомерие…

— Наверное, вам покажется удивительным, — произнесла я, с трудом сдерживая гнев, — но чтобы понимать красоту, не надо быть благородных кровей. И восхищаться прекрасным можно не имея в гербе графской короны.

Близар ничего не ответил, только кивнул.

Призрачные кони штопором пошли вниз, и я схватила шапку, чтобы не унесло на крутых виражах.

После посещения королевского парка, мы с Близаром не разговаривали и не виделись весь следующий день. Я не сказала про встречу с Эрной ни слова, посчитав, что глупо жаловаться колдуну на его возлюбленную. Близар не появился к ужину, не пришел, когда я перестилала постель, и я легла спать, гадая — в замке он или уехал куда-нибудь? И если уехал — то зачем? Решил повидаться с Эрной? Или отправился на поиски новой жертвы?

Я со стоном уткнулась лицом в подушку — мне-то какое дело, куда он там отправился? Меньше встреч с колдунами — меньше проблем. Жизненное наблюдение Бефаны Антонелли. Поворочавшись с полчаса, я уснула, но и во сне Близар не оставил меня в покое. Мне снилось, что он вошел в мою комнату и смотрит на меня, склонившись над постелью, а потом протягивает руку и осторожно касается ладонью моей щеки. Это прикосновение обожгло меня холодом, как будто я прижалась к металлическому листу на морозе. Сон слетел мгновенно, и я села в постели, потирая щеку. Приснится же такая ерунда… Судя по темноте за окном, была еще глубокая ночь. Я вздохнула, зевнула и потянулась, и тут в дверь осторожно постучали, а голос Близара позвал:

— Антонелли, проснись.

Я испуганно юркнула под одеяло, натянув его до подбородка. Нет, ни за что не открою! С чего бы это ему вздумалось стучаться ко мне в такое время?!

Но стук становился все громче, и колдун снова позвал:

— Ты уже не спишь, почему не открываешь? Одевайся и выходи, или сейчас отправлю за тобой Сияваршана.

Я спустила с кровати ноги, двигаясь, как во сне. «Одевайся» — это уже вселяло надежду. Одеваться для чего?

— Шубу не забудь, — сказал Близар в дверную щель, и я подпрыгнула от неожиданности. — Жду тебя внизу.

Спустившись, я сразу увидела Близара — он стоял против распахнутых дверей замка, и на фоне снега его фигура казалась статуей, высеченной из черного камня. Но статуя пошевелилась и поманила меня подойти.

— Что происходит? — спросила я, робея.

Слишком уж торжественным был вид у колдуна — ни дать, ни взять, собрался на войну, один против десяти тысяч.

Я увидела, что сани запряжены, и что Сияваршан и Велюто оборотились конями и нетерпеливо бьют копытами, готовясь везти нас. Над ними парили Аустерия и старик Нордвилль. Он хитровато посматривал в мою сторону, сдвигая очки на кончик носа.

— Поехали, — Близар подтолкнул меня к саням. — Надо успеть до утра.

— Куда мы? — не утерпела я, усаживаясь на скамью и укрываясь медвежьей шкурой.

— Увидишь, — Близар подхватил вожжи и присвистнул, и кони взяли круто вверх, а Аустерия и Нордевилль превратились в снежные вихри и закружились вокруг саней.

Черная громада замка осталась позади, а впереди заблестели огни столицы.

Я думала, мы облетим город, но сани пошли вниз, и скоро мы катили по улицам Эшвега. В городе было непривычно тихо и темно — не то что не было прохожих на улицах, но даже окна домов были плотно закрыты, и фонари не горели. Нигде ни звука, ни огонечка. Я заерзала на сидении, оглядываясь по сторонам. Мне стало жутко, но Близар, как ни в чем не бывало, правил призраками, направляя их бег к центральной площади.

— Что случилось? Где все? Почему город пустой? — требуя ответа, я вцепилась в руку колдуна, и он, наконец-то, соизволил хоть что-то пояснить.

— Я велел, чтобы сегодня все сидели по домам, — сказал он, усмехаясь. — Ведь добрые дела надо вершить в темноте и тайком. Так, Антонелли?

Сказано это было таким тоном, словно под добрыми делами он понимал пытки и жестокие умерщвления. Добрые дела? И что же это в понимании колдуна Близара? Я укрылась медвежьей шкурой до подбородка и притихла, не зная, чего ожидать.

Сани сделали еще один поворот, и мы оказались на площади.

Близар натянул поводья, заставляя призрачных коней остановиться, а потом выпрыгнул из саней и скинул шубу, перебросив ее мне.

На площади было совсем мало снега — всего-то припорошило мостовую, и я с удивлением наблюдала, как Близар выходит на середину, осматривается и притоптывает, словно проверяя крепость камней под ногами.

Но вот колдун раскинул руки, повел ладонями, губы его шевельнулись, будто он сказал что-то, только я не расслышала, а потом повеяло холодом, и повалил снег — пушистый, белый, он тихо кружился, укрывая мостовую. Четыре духа взвились над землей, и снег прекратил падать. Теперь он клубился, завивался штопором, стелился поземкой и постепенно складывался в снежные фигуры.

Укрывшись шубой, я смотрела за снежным чудом, позабыв обо всем на свете. На моих глазах снова создавалось волшебство — совсем как на равнине перед замком!

И в центре снежных вихрей стояла темная фигура Близара. Мановением руки он указывал снегу, где ложиться, и снег слушался его, подчинялся его воле. Как когда-то в моем сне, когда я увидела Близара в сердце метели.

Я сразу поняла, что он строит — снежный городок! Снежные фигуры, ледяные — они вырастали там и тут, складываясь в сверкающие лестницы, белые зубчатые башни, превращались в горки, блестящие, как зеркало.

Но для чего колдун создавал это чудо? Ведь еще вчера он презрительно кривился, утверждая, что простолюдины не поймут красоты. Неужели… он делает это ради меня? И если ради меня, то значит ли, что теперь Антонелли для него — не просто девица с метлой?..