Господин метелей (СИ) - Лакомка Ната - Страница 28

Проснувшись в очередной раз, я лежала в постели, глядя в потолок. Было темно — еще глухая ночь. Понятно, почему одолевают кошмары. Ночью нечистая сила особенно стремится навредить людям, особенно перед сочельником… Я перевернула подушку — верный способ избавиться от дурных снов, и вдруг увидела нечто призрачное, двигающееся по комнате…

Это была женщина… девушка… Но не Аустерия. Волосы призрачной девушки были уложены в замысловатую прическу и сколоты многочисленными гребнями. Призрак был наряжен по старинной моде — в платье со шлейфом и пышными рукавами, а на груди, запястьях и пальцах красовались многочисленные украшения. Девушка не была такой яркой, как Сияваршан или Фаларис. Наоборот — она походила на дымку, которая может развеяться от легкого дуновения ветра. Но я видела ее необыкновенно четко — начиная от складок ткани на юбке и заканчивая украшениями. Я даже разглядела камею в нее на груди — полуобнаженная женщина держит на руках зайца.

Девушка шла по комнате, ступая осторожно и бесшумно, и шаря перед собой руками. Я пошевелилась, и призрак резко оглянулся на меня. В отличие от одежды, лицо девушки было похоже на туманную маску — черты застыли и виделись нечетко, а вместо глаз были темные провалы. Эта девушка была мёртвой… И теперь она медленно двинулась к кровати, шаря руками, как будто искала… меня.

Я открыла рот, чтобы крикнуть, но не смогла — язык не шевелился, как это бывает во сне.

Призрак подходил все ближе и ближе, а я могла только смотреть, обливаясь холодным потом. Но откуда-то сверху на призрачную девушку напрыгнул белый кот — бесшумно, стремительно. В несколько секунд кот разорвал ее в клочья белого тумана и развеял призрачные лоскуты по комнате. Они поплыли медленно, померкли и исчезли.

Проснувшись утром, я чувствовала себя совершенно разбитой. Но воспоминания о снах померкли, стоило взойти солнцу, и я велела себе не раскисать. В этом доме, похоже, только и ждут, когда я оступлюсь. Поэтому не надо давать колдунам и их слугам-обманщикам оружия против себя.

Раздвинув шторы, я некоторое время разглядывала морозные узоры на окне. Восходящее солнце подсвечивало их золотистым светом, и диковинные цветы и птицы переливались самыми нежными оттенками золотистого и голубого. Тяжело вздохнув, я прислонилась лбом к оконной раме, скользнула по ней рукой, и пальцы мои ощутили на гладком отполированном дереве какие-то зазубрины.

Это были поперечные зарубки — такие же, как ставила я на косяке. Шесть коротких и одна подлиннее, указывающая на воскресенье. Зарубок оказалось много — я насчитала восемь недель, и они продолжались на другой стороне рамы — еще три недели и два дня.

Та, кто жила в этой комнате до меня, тоже считала дни. Наверное, она тоже была пленницей… И прятала монетку под кровать, чтобы защититься от соблазнов…

Я опять вздохнула.

Что же с ней произошло? Проявила ли она должное упорство, или колдун отпустил ее, потому что она ему уступила?

На первый этаж я спустилась с грустными думами. Больше всего я ждала встречи со снежными духами, но они куда-то пропали, хотя утром я почти всегда встречала их в кухне.

Уже был приготовлен завтрак — кофе и заварные пирожки с клубничным джемом, и я не спеша поела, дав себе слово, что никакие колдуны не сведут меня с ума, как бы ни старались. Сегодня была суббота, и это означало, что очередная красавица не приедет, чтобы продаться колдуну за серебро. Приятный день. Если некоторые его не испортят.

Покончив с завтраком, я принялась за работу.

В зале я убрала быстро и перешла в кабинет Близара, открыв дверь с опаской — а вдруг хозяин сидит там?

Но колдуна не было, а одна из толстых книг лежала на столе открытой.

Переплет был старинный — из потертой кожи, и я, делая вид, что подметаю, не могла не заглянуть в книгу краем глаза.

Нет, это были вовсе не заклинания. Когда я поняла, что это, то скривилась от омерзения. Это были списки всех девиц, что посещали и должны были посетить колдуна. Я увидела фамилию Голльштайн, и имя бедной Леоноры Витарди… и еще многие другие знакомые фамилии, которые успела узнать за время моего пребывания в замке. Против фамилий до сегодняшнего дня стояли крестики.

Я фыркнула: отметка «исполнено»! Как гадко.

Дальше шли незнакомые мне имена — вплоть до февраля. Мне оставалось только посочувствовать девицам, которые ожидали своей очереди. Судя по толщине книги, испорченных Близаром красавиц было очень много. Да полноте! Остались ли еще девственницы в нашем королевстве? И почему король допускает такое?..

— Кто давал тебе на это разрешение? — раздался голос от порога.

Я испуганно обернулась, прижимая к груди палку метлы. В кабинет вошел Близар — а я и не заметила! И надо же было мне именно сейчас заглянуть в эту глупую книгу!

— Что искала? — спросил колдун, сбрасывая в кресло запорошенный снегом меховой плащ.

— Ничего, — ответила я. — Просто подметала, а книга была открыта…

— Книга была закрыта, — поправляет он меня и подошел почти вплотную. — Что же мы там искали, дорогуша?

От него пахнуло вином, и я с ужасом поняла, что несмотря на ранний час Близар пьян. То есть не так, чтобы с ног валиться, но ровно настолько, чтобы за плечами развернулись крылья.

— Я ничего не искала, клянусь, — заверила я его поспешно и бочком двинулась к двери. — С вашего позволения…

— Стоять, — приказал он.

Я замерла, не зная, чего ждать дальше. Вчера он меня не тронул, но кто знает, что взбредет на ум сегодня. Пьяный колдун — это как гнилая веревка, которая не знаешь, где лопнет…

Близар закрыл книгу и сел в кресло, прищурив синие глаза, а потом поманил пальцем:

— Подойди.

— Зачем это? — спросила я, но сделала два шага, оставаясь на безопасном расстоянии.

Он поманил меня еще, а потом подался вперед, что-то высматривая. Я потупилась, смущенная таким вниманием.

— Ну-ка, посмотри мне в глаза, Антонелли.

— Зачем? — опять переспросила я, но сделала, как он велел.

— Говорят, у ведьмы черные глаза, — сказал он медленно. — У тебя черные. Ты ведьма?

— Я?! Нет!

— Знаю, что не ведьма, — сказал он презрительно, откинувшись на спинку кресла. — Ни капли колдовской силы, так какого же чёрта… — он замолчал, словно побоялся сболтнуть что-то лишнее.

— Разрешите уйти, — попросила я голосом монашки, но моя просьба осталась без ответа.

— Кто назвал тебя так странно? — спросил Близар.

— Мама. Но почему — странно? Это святое имя, оно означает «Богоявление», я родилась в Сочельник, поэтому…

— Нет-нет, Антонелли, не лги! — он прихлопнул ладонью по подлокотнику, словно убивая назойливую муху, и я подпрыгнула от неожиданности. — Какое «Богоявление»? Твое имя значит — явление, приход, но про бога там нет ни ползвука. Бефана — ведьма, что летает на метле и бродит по свету в драных башмаках.

— Это всего лишь сказка, — воспротивилась я, обиженная, что мое имя толкуют так превратно. — Да, есть поверье про ведьму на метле, но она добрая. Бефана приносит подарки под новый год…

— Подарки? — усмехнулся. — Подойди ближе. Да ближе! Что ты трясешься? Я же не кусаюсь, — голос его зазвучал вкрадчиво-бархатно, и я ощутила себя птичкой, попавшей под очарование змеи, надумавшей пообедать.

Держа перед собой метлу, будто она могла меня защитить, я сделала еще два шага вперед и остановилась перед креслом на расстоянии вытянутой руки.

— Бефана приносит подарки, — сказал Близар приглушенно. — Значит, ты и мне принесла подарок? Наклонись, что-то скажу… — он поманил меня, и я, словно подтянутая на невидимой веревке, наклонилась, готовая слушать.

— Может, ты сама — подарок? — спросил он почти шепотом. — Вчера ты так на меня смотрела и так быстро убежала. Почему? Испугалась своих желаний? Это зря. В замке Близаров никто не боится своих желаний. А ты ведь смелая? Ты тоже не боишься?

— С чего вы взяли? — я тоже перешла на шепот. — Что я боюсь своих желаний? Они у меня совсем не страшные. И что за странные игры вы со мной затеяли? Имейте в виду, меня все эти ваши штучки нисколько не…