Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов - Страница 51

– Кстати говоря, – вспомнил я, – работать бесплатно могут не только копачи, но и мастера, их труд тоже стоит денег, его тоже можно поработав несколько месяцев бесплатно в пай перевести. Паи будут записываться в особой паевой книге.

– Так этот пай будет пожизненно даваться, даже если сам на заводе не будешь работать? – прозвучал ещё один актуальный вопрос из зала.

– Конечно! Пай можно будет даже в наследство детям или иным родственникам передать. А кто захочет, может вообще свой пай кому–либо продать, и купивший его будет получать свою долю прибыли. Но преимущественное право выкупа будет за остальными пайщиками!

– Куны, за работу на этом заводе владельцы паев будут ли получать?

– Нет, только долю прибыли, исходя из размера пая. Хотя, впрочем, это как товарищество паевое посовещавшись, решит. За мной будет последнее слово, пока у меня большая часть паев. На заводе помимо пайщиков, сами понимаете, основная масса будет наёмных работяг, они никакого пая иметь не будут, и работать будут за плату.

– А если ты Владимир Изяславич, нас покинешь, и на другое княжение уйдёшь, а новый князь придёт и всё переменит? – послышался вопрос на злобу дня.

– Когда князь приедет, то он даст на рассмотрение вече новый закон о паевых товариществах. Если, что, то можно и по нынешним законам «складьство» создать. Из Смоленска я никуда уезжать не собираюсь, а если уеду, то свой пай могу оставить за собой или продать. А если закон на Вече будет принят, то только вече его сможет оменить.

Мастера задумались.

– В любом случае, даже если и придётся на краткое время из Смоленска, куда отъехать мои паи останутся со мной, ваши паи – живи вы хоть в Тмутаракани останутся с вами, по ним–то мы и будем чистую прибыль распределять. А «паевую книгу», с поимённым списком пайщиков можно будет хранить при церкви, ну или в другом месте, там, где порешит товарищество.

– А что с копачами будет, они ведь на домников работают, своих домниц не имеют? – спросил кто-то.

– Как работали, так и дальше будут работать. Только руду у них будет не домник, а завод покупать, если они, конечно, не захотят бесплатно за будущий пай поработать. Спрашивайте ещё, что не ясно?

– Что же выходит, оброков мы никаких платить не будем, а только лишь доход получать?

– Верно, мыслишь!

Остаток дня мы обсуждали вопросы доменного производства. Впрочем, всё больше ходили вокруг, да около, секретов получения железа, стали я им раскрывать не стал, заявив, что только с будущими паевыми товарищами, да и то не со всеми буду открыто разговаривать на эти темы. Никто не обиделся, народ понятливый. А то, что по моему рецепту чуть ли не булат получали, мастера уже знали, поэтому поверили мне на слово. Впрочем, все как один заявили, что окончательное решение о вхождении в паевое товарищество примут только после рассмотрения «закона о складных паевых товариществах» на вечевом городском сходе. Ну, на другой ответ я и не рассчитывал, главное, вроде бы, народ заинтересовал.

– Заварил ты кашу с паевыми товариществами, – жаловался Изяслав Мстиславич, отхлёбывая из кубка вино, – теперь вон ко мне купцы и бояре припёрлись, да принялись про это дело вынюхивать. Что им говорить?

– Я знаю, что говорить. Помимо товаров химпрома, членам Торгового паевого предприятия, когда заработает металлургический завод, можно будет продавать чугунные и железные изделия по оптовым ценам. И я буду иметь дела только с теми смоленскими купцами, которые образуют со мной товарищество (самому один хер лень и просто не с кем создавать торговую сеть, да и дружить с местными боярами–купцами ой как надо!). Но иноземцам товары буду сам продавать, без их посредничества, а пайщики будут по другим городам княжества и Руси торговлю вести.

– Лады! Раз ты такой не в батьку умный, то я организую тебе с боярами и купцами встречу, сам с ними и толкуй. Похоже, ты с торгашами одного поля ягоды, – сразу не поймёшь, то ли укорил, то ли похвалил князь.

Встреча с боярами была назначена на следующий день. Из покоев князя, в коих он давал мне последнее напутственное слово, я медленно спустился в гридницу. Она была ещё пуста, но на крыльце уже толпились бояре. В гридницу заглянул десятник Клоч и поинтересовался.

Княжич, бояр запускать или пущай ещё у входа потолкутся?

Я махнул рукой.

– Зови!

Вскоре в сенях послышался многоголосый шум.

Бояре один за другим важно входили, здоровались и рассаживались по отполированным задами лавкам вдоль стен. Я рассматривал лица входящих, большинство из них сгорали от любопытства.

Бояре степенно рассаживались, их взоры всё время скрещивались на мне. Выждал, когда за последним боярином закроется дверь, я встал со своего креслица.

Здравствуйте, господа бояре! Торговые гости! Купцы! – поздоровался со всеми сразу, и, по примеру князя, раскланялся на три стороны, затем вернулся на своё место.

– Князь повелел мне сегодня с вами говорить. И это правильно! Я производствами занимаюсь и соответственно только я могу за них держать ответ.

В городе уже давно все были в курсе о развёрнутом княжичем строительстве, о его торговле с иноземными гостями. Поэтому, никто из присутствующих в гриднице не удивился моим словам.

– Вижу много знакомых лиц! Боярин Олекс Микифорович, – обратился я к боярину рода Плюсковых. – Как там моя сода во Владимирских землях торгуется?

Плюсков встал, вежливо поклонился.

– С Божьей милостью, княжич, хорошо, даже очень хорошо! Мои люди её всю за седмицу распродали!

– А ты, боярин Милята Рядкович, удачно ли расторговался?

– Благодарствую княжич! – поднялся Кривцов. – Мой купец шлёт мне грамоты, белильный порошок ткачи покупают.

– А ты, купец Андрей Полюдович, несколько доспехов зеркалил, продал кому?

– Да княжич! – тяжело поднялся купец весом, наверное, полтора центнера – И уже новые заказы получил!

Бояре ожили, зашевелились, переглядываясь.

Практически все смоленские бояре вели торговлю либо сами, либо посредством своих доверенных людей. У многих в усадьбах были собственные производства. Прослойка чистых бояр–землевладельцев ещё не сформировалась. Русь с каждым годом хоть и сдавала свои прежние позиции, медленно, но верно смещаясь на периферию, но всё ещё оставалась довольно сильно вовлечённой в общеевропейские экономические процессы. Катастрофа ещё не случилась, но уже назревала. Сейчас монголы завязли в Китае, но Поднебесная империя была уже обречена. В марте месяце этого года Кайфын (Бяньцзин), Южная столица империи Цзинь сдалась монгольской армии под командованием Субэдэя.

– Созвал вас князь для того, чтобы предложить вам создать совместное со мной паевое торговое предприятие. Вы будете получать навар не более половины от продажной цены, всю прибыль сверх того – будете возвращать мне.

– Да как же это?! На кой ляд нам такое предприятие?! – со всех сторон послышались возмущённые реплики.

– Весь мои товары, что пойдут на русский и восточные рынки, я буду продавать только тем боярам и купцам, кои в «Смоленском паевом торговом предприятии» будут состоят! И никому более! Или вы думаете, что на следующий год ко мне не потянутся за товарами купцы со всей Руси? А? Хотите мимо денег пролететь?

Бояре, задумчиво поглаживая бороды, замолкли.

– Молчите? Правильно, так как понимаете, что я прав! А теперь хорошенько подумайте, с теми, кто войдёт со мной в дело, сможет продавать, к примеру, ту же соду по всей Руси и, при желании, Восходним странам! Более, никаким другим купцам, кроме немецким, да венецианским торговым гостям, я свой товар продавать не буду. Все излишки буду отдавать созданной братчине–товариществу, кое мы с вами создадим. А кроме товаров ныне продающихся, я пайщикам торговой компании, по весне, буду продавать металлическую посуду – котлы, сковороды, и так далее!

– Почему, княжич, ты так немецких, да италийских купцов привечаешь? – поднявшись, спросил Дмитр Ходыкин.