Всей мощью огненных залпов
(Документальная повесть) - Лапов Николай Иванович - Страница 9

— Так ты предлагаешь, чтобы я перенял эту тактику? — перебил Качковского командир дивизиона. — В артиллерии это давно известно, даже термин на этот счет имеется: «кочующие орудия». Мысль твоя дельная, для нашей обстановки вполне подходящая.

Остальную часть пути в свое расположение шли молча. Командир дивизиона обдумывал показавшуюся заманчивой мысль о «кочующей» установке, а его ординарец, чувствуя, что командир не расположен вести разговор, молча шагал следом, выбирая места посуше.

Когда они добрались до дивизиона, близ штаба их встретили два знакомых офицера.

— Капитан Дорощенко, назначен вашим заместителем по политической части, — доложил первый.

— Старший лейтенант Котенков, назначен начальником штаба дивизиона, — доложил второй.

— Вот постарались в полку! — здороваясь, пошутил командир дивизиона. — Все Николаи Ивановичи, теперь нас трое. Если нам и пополнение так же быстро дадут, то можно радоваться вдвойне.

— Командир полка приказал передать, чтобы мы готовились принять снаряды, их доставит нам старший лейтенант Ильин, сегодня прибудут, — доложил новый начальник штаба.

— Побольше бы таких новостей, начальник штаба, — обрадованно отозвался командир дивизиона. — Тогда можно и к делу приступать, а то меня не очень-то ласково приняли в дивизии. Надо им показать, чего мы стоим на самом деле!

Втроем они поднялись в крытый кузов грузовой машины, где располагался штаб дивизиона. Делопроизводитель сержант Демин готовил донесение в штаб полка, на столе лежала развернутая карта.

Командир дивизиона изложил свой план действий по принципу «кочующих» орудий и, глядя на ближайших помощников, ожидал, что они скажут в ответ.

— План заманчивый, — сказал Дорощенко.

— А что скажет начальник штаба? — спросил командир дивизиона.

— Да вот думаю, как нам из дивизии побольше данных о противнике получить. Самим же нам НП с круглосуточным наблюдением организовать пока будет непросто. А в общем-то и малыми силами можно большие дела делать.

— На том и порешили, — заключил командир дивизиона. — Сегодня проведем рекогносцировку и доложим свой план. Если его одобрят, приступим к выполнению.

Бежалов прибыл во 2-й дивизион к вечеру, когда рекогносцировка была уже проведена и снаряды доставлены. Изменив своему правилу по приезде в дивизионы в первую очередь побывать на огневых позициях или наблюдательных пунктах, он заранее предупредил, что прибудет в штаб и чтобы командир дивизиона был на месте.

Выглядел он хмуро. Сказывалось напряжение, которое выпало на его долю в тяжелых для полка боях. Поздоровавшись, коротко приказал:

— Доложите обстановку!

Вначале Бежалов слушал доклад командира дивизиона, казалось, рассеянно, но уже через минуту его захватила новая идея. Глядя на молодых офицеров, потирая ладонью коротко остриженную голову, в заключение удовлетворенно произнес:

— Молодцы!

Немного подумав, добавил:

— План одобряю, в создавшейся обстановке он вполне реальный, да и немцев вы, должно быть, заставите задуматься. Цель у вас одна — сорвать попытки врага переправиться через Донец.

Понимая, как важна его оценка намеченного плана, неожиданно весело спросил:

— Ну а ужином-то угостите? Мне сегодня еще в третий дивизион надо попасть, а когда туда доберусь, сам не знаю. Заодно посмотрим, чем вы своих подчиненных кормите.

…После отъезда Бежалова во 2-м дивизионе вплотную занялись подготовкой к осуществлению намеченного плана, одобренного также командующим артиллерией дивизии. Под конец доклада он как бы между прочим заметил:

— Смотрите, до чего додумались. Мы их в расчет особенно не брали, а они всю дивизию хотят обеспечивать огнем, да еще по собственной инициативе. Ну и гвардейцы, ничего не скажешь. Сил у дивизии пока мало, и ваш план очень кстати.

Чтобы оправдать эту оценку, требовалось на деле продемонстрировать свои возможности.

Залпы установок дивизиона днем и ночью звучали вдоль линии обороны дивизии. Все цели, обнаруженные войсковой разведкой: сосредоточения войск, артиллерийские и минометные батареи, войсковые склады, попадали под огонь «катюш».

Когда было обнаружено крупное сосредоточение войск и техники в районе Пятницкого, важного узла снабжения на Чугуевском выступе, командующий артиллерией дивизии поздним вечером вызвал к себе командира дивизиона. Поздоровавшись, подошел к карте.

— Надо накрыть фашистов залпом, — сказал он, указав на подступы к Пятницкому. — Как твои эрэсы, достанут туда?

— Трудно, — ответил командир дивизиона, измеряя на карте расстояние до указанной командующим артиллерией цели. — Придется выдвигать установки к самому берегу реки.

— Значит, возможно?

— Задачу выполним, — ответил командир дивизиона.

— Тогда жду доклада. Действуйте с максимальной осторожностью.

Теперь, когда они в штабе обсуждали поставленную задачу, командир дивизиона дал возможность Котенкову и Дорощенко высказать свои соображения.

— Я предлагаю действовать ночью и огонь вести с двух позиций, — настаивал Котенков.

— Зачем с двух позиций? — стараясь уяснить замысел начальника штаба, спросил Дорощенко.

— А затем, — пояснил Котенков, — что фашистам труднее будет нас засечь, да и нам будет проще уйти от огня, если они быстро придут в себя и начнут нас обстреливать.

— А ты думаешь, они будут ждать, пока ты радиатором машины не упрешься в их пулеметы? — возразил Дорощенко.

— В пулеметы мы упираться не будем, все-таки река нас разделяет, но шум моторов они могут услышать, и нам в этом случае придется туго, поэтому надо действовать быстро. Наш самый верный союзник — темная ночь. Уж больно любят фашисты поспать, вот мы до времени и будем «беречь» их сон.

— А что если мы заранее все подготовим для стрельбы, еще до выхода на огневые позиции: буссоль установим и все механизмы установок приведем в боевое положение? — предложил командир дивизиона. — Время, думается, сократим до предела.

— Опасно, — заметил Котенков, — как бы механизмы наводки не повредить.

— Доля риска есть, правильно, но если все будем делать осмотрительно, уверен, обойдется без последствий. С такими водителями, как Попович и Елизаров, можно и посложнее задачи выполнять. Думаю, в час ночи и осуществим этот план, — подытожил командир дивизиона.

К назначенному времени боевые машины были подготовлены, бойцы проинструктированы. После полуночи расчеты заняли заранее подготовленные огневые позиции.

На вражеском берегу все было спокойно. Лишь взлетали осветительные ракеты да время от времени тишину нарушали редкие пулеметные очереди. И как вызов этому спокойствию, ровно в час ночи, неожиданно вырвав из темноты участок реки и берега, взвились одновременно в километре друг от друга столбы пламени, а воздух разрезали трассы стремительно уносящихся вверх реактивных снарядов. С уходом последнего снаряда все погрузилось в кромешную тьму.

Этот неожиданный ночной залп всколыхнул оба берега, послышались команды, заработали вражеские пулеметы. Но было поздно, боевые машины покидали свои позиции, расчеты на ходу приводили в исходное положение механизмы наводки.

На наблюдательном пункте сержант Олизаренко готовился передать дежурство дремавшему в уголке разведчику Сизову, но услышав, как заработали «катюши», кинулся наружу, закричал:

— Горит! Горит! — Увидев стоявшего с биноклем в руках командира дивизиона, добавил: — Теперь весело будет у фашистов, у них там что-то взрывается.

А пламя пожара и взрывы продолжали нарастать, распространяясь по фронту и в глубину.

Утром, когда огонь начал стихать, в дивизион прибыл командир дивизии. Генерала не ожидали, и никто не вышел встречать его.

— Где ваш старший лейтенант? — спросил командир дивизии, увидев застывшего по стойке «смирно» сержанта Воробьева. Но тот и сам увидел бежавшего навстречу командира дивизиона.