Расщепление ядра
(Рассказы и фельетоны) - Полищук Ян - Страница 11

— Несколько слов для текущего номера, и вы можете паковать чемоданы, — учтиво сказал Горошко. — Не думайте, что здесь обитают какие-нибудь питекантропы. Уровень знаний, поддерживаемый местным отделением по распространению, вырос — в нашем городе за последние пять лет на четырнадцать и шесть десятых процента…

Ученый вздрогнул. Брови его тревожно зашевелились.

— Человек, — произнес он угрюмо, — человек, который врывается…

— …в тайны мироздания, — подхватил Горошко, — настолько возвысился над животным миром, что покоряет самое живое воображение. Его отличают социальные качества, совершенно несвойственные животным. Наука, техника, культура…

Антрополог заслонил раскиданные на столе бумаги и проговорил:

— Да как же…

— Да как же произошла эволюция? — обрадованно ухватился репортер за ясные идеи гостя. — Как же обезьяна научилась изготовлять орудия? То есть каким образом мог возникнуть труд? Прошу вас, профессор, я внимательно слушаю.

— Если вы сейчас же…

— …представите себе, как несколько миллионов лет назад, — с живостью закончил фразу Горошко, — некоторые виды обезьян перешли к хождению на двух ногах, то вам станет многое ясно… Отлично, профессор, отлично! Продолжим в том же духе!..

…Когда Горошко отворил двери в кабинет редактора, его встретил пылающий взгляд.

— Интересно, — сказал редактор подкупающим голосом, — интересно, где это может пропадать сотрудник, над которым нависла угроза увольнения?

Репортер победно усмехнулся.

— Вот, — сказал он, бросая на стол исписанный блокнот, — вот самая содержательная беседа, которая когда-либо была напечатана у нас. Это вам не обзор…

— Беседа? — переспросил редактор, приходя в некоторое замешательство. — С кем, осмелюсь спросить?

— С антропологом профессором Семеновым-Памирским! — тщеславно пояснил репортер. — Еще полчаса, и мы бы заняли всю полосу.

Редактор молниеносно пробежал записи и схватился за то место, где по его расчетам мог возникнуть инфаркт.

— Так ведь он только что был здесь! Прождал вас без толку полтора часа и укатил на вокзал!..

— Мистика! — слабым голосом сказал Горошко. — Раздвоение личности!.. Кто же это был?.. И какая эрудиция, а?! Да он мне не дал вставить ни одного слова…

Редактор соединился с гостиницей и путем наводящих вопросов узнал, что собеседником Горошко был экспедитор межрайонного комбината. Он покинул город в крайнем волнении. Последний раз его видели у кассового окошечка на перроне. Экспедитор бормотал загадочные слова: «Обезьяна… на двух ногах… хождение… нахождение…»

Когда Горошко покинул кабинет, редактор печально вздохнул:

— Какая эрудиция, а?! Нет, не умеют еще у нас ценить кадры… Эх, если бы мне иметь при газете такого консультанта, как этот экспедитор!

СПОКОЙСТВИЕ ДУХА

Бухгалтер Капитонов решил прогуляться вместе с сынишкой в зоопарк. Сынишка в восторге.

— И слонов посмотрим?

— И слонов, если будешь умненьким-благоразумненьким…

— И жирафу?

— И жирафу, если не будешь верхоглядом…

— И попугая?

— И попугая, если не будешь болтать за обедом…

Остановились у вольера, за которым взапуски гоняются друг за другом зебры. Сынишка хлопает в ладоши.

— Пижамы, как у тебя, папочка!

Одна любознательная зебра приблизилась к барьеру. Папаша Капитонов хочет угостить полосатого уроженца Африки.

— Гм. Симпатичный, понимаешь, зверь. Надо бы завязать контакт. Нет ли у тебя чего-либо в кармане?

— Вот ластик только, — с готовностью отвечает сын.

— Подходящее меню. Ну-ка подойди сюда… э… как тебя? Кис-кис… тега-тега…

Мгновение, и ластик исчез между зубами. Зебра фыркнула, чихнула, но проглотила гостинец.

— Видал, какое животное?! Учись, брат, как надо себя вести.

Вдруг папаша Капитонов замечает щиток с надписью: «Животных кормить строго воспрещается! За нарушение штраф».

Капитонов, ухватив за руку сына, быстро шагает прочь.

— Папа, — вспоминает Капитонов-младший, — а на ластике-то вырезаны моя фамилия и номер школы.

— Вот ты всегда так!.. Я же говорил тебе, зря нигде не расписывайся! Безответственная ты личность!

Капитонов-старший в ужасе: а вдруг зебра не переварит резинку и околеет? Подходит к служителю зоопарка и ласково спрашивает:

— А крокодилы у вас есть?

— У нас все есть, товарищ посетитель.

— А скажите, сколько стоит зебра?

— Желаете купить?

— Да нет, это я для интересу…

— Ну, смотрите, а то по знакомству могу уступить. По нонешним ценам тысячи две потянет.

У Капитонова подкосились ноги. Настроение безнадежно испорчено.

— Ах, черт возьми! И надо же было мне пойти на экскурсию! Нет, в следующий раз топай со школой. Пусть учителя за все отвечают.

Расталкивая толпу, выбирается на улицу. Дома в своем портфеле сын обнаруживает ластик со своими биографическими данными.

— Папочка, вот, оказывается, мой… Видишь: «Петя Капитонов. Школа № 7».

— А зебре мы что скормили?

— Резинку соседа по парте, Кольки Смирнова. Я ее по ошибке унес домой.

— Уф! Смирнова, значит?.. Кольки, значит?.. А адрес на нем есть? Ну, тогда все в порядке… Эх, и морока с этим внешкольным воспитанием!

Папаша Капитонов обрел былое спокойствие духа.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

К этому дню я готовился весь год. По временам отрываясь от диссертации, я обдумывал тезисы предстоящей беседы с женой. Мне приходилось слышать, что в такие дни наивные мужья пытаются флакончиком духов или шоколадным набором «Пьяная вишня» оградить себя на год вперед от супружеских конфликтов. Но я поступил куда более целеустремленно.

Утром, едва забрезжило солнце, я разбудил Машу и сказал, что в такой день не следовало бы долго спать. Маша растроганно поблагодарила за заботу и отправилась на кухню варить кофе. Я последовал за ней и, стараясь не мешать приготовлению завтрака, начал подготовленную беседу.

— Маша! — начал я значительно. — Итак, сегодня — день твоего рождения. Задумывалась ли ты над тем, какое место он занимает в ряду календарных дат? Мне кажется, что ты не осознаешь его значения в общественно-историческом аспекте.

— Минуточку, — сказала Маша, — я только покормлю Татьянку и отправлю ее в школу.

— Хорошо, — согласился я, — но не очень задерживайся.

Я подсчитал, что жена тратит на сборы дочери слишком много времени, отрывая от нашей беседы драгоценные минуты. Наконец Маша появилась в моем кабинете.

— Коля, — сказала она, — через несколько минут мне надо идти на службу.

— Если ты не будешь отвлекаться по пустякам, я вполне успею изложить предмет. Итак, рассмотрим твой день рождения с исторической точки зрения. Возьмем для начала ранний кайнозой. Что мы видим в эту покрытую тайной эпоху? Мы видим исчезновение динозавров и наступление ледников… Несколько позже мы примечаем появление косматых питекантропов и низколобых неандертальцев… Могли ли они оценить роль женщины в деле очеловечивания обезьяны? Нет, не могли. Ограниченное мироощущение не позволяло им понять, что именно женским индивидуумам принадлежала ведущая роль в воспитании мужчин как наиболее совершенной субстанции…

— Коля, — сказала жена, — надеюсь, ты не рассердишься, если я побегу на службу. Заверни мне бутерброд, я не успела позавтракать.

Я остался один, терзаясь мыслью, что не успел сообщить Маше ряд важных сведений. Мне не терпелось ей доказать, что каждая минута этого дня дорога, и я позвонил Маше на службу.

— Дорогая, — сказал я в трубку.

— Милый, — сказала Маша, — я тронута и с нетерпением жду вечера…

— А зачем? — удивился я. — Зачем ждать вечера? Я готов продолжить нашу беседу и сейчас… Если коснуться античности, то она считается колыбелью человеческой культуры. А кого мы обычно видим у колыбели? Разумеется, женщину. А какую? В данном случае — протестующую против того, что не было принято отмечать день рождения женщин… Возьмем хотя бы образ Медеи, на пьесу о которой я давно собираюсь тебя повести… Типичный протест стихийных женских страстей!..