Контракт на эльфа (СИ) - "Ellari Rey" - Страница 57

Волны с шумом бились о прибрежные камни — одна, большая, все-таки достала до ее сапог, окатив их пенными брызгами. Эрика подползла на локтях туда, где между камней собралась прозрачная морская вода, окунула исцарапанные руки, зачерпнула в горсть, умылась. Мышцы ломило так, словно кто-то невидимый выкручивал их стальными щипцами, но хуже всего был холод, заставляющий синеть и неметь пальцы — те отказывались даже расстегнуть ремешки на куртке. Жажда мучила так, что сошла бы и морская вода, и кровь, и яд.

Последнее, что помнила Эрика, — это толща черной холодной воды над головой. Кошмар, в один миг ставший явью. И навсегда излечивший девушку от страха воды и глубины. Геральт был прав - известное перестает быть страшным.

Она, опираясь на скользкий, поросший водорослями камень, встала, и на негнущихся ногах побрела по берегу. Песок, камни и деревья. Под ногами хрустели ракушки, в небе орали чайки, рокотали волны, свистел пронизывающий до костей ветер. Куда идти — не имело значения, только бы не лежать, умирая от холода.

Зеленый ком водорослей у самой воды шевельнулся, исторгая из спутанных недр здоровенного краба. С минуту он и девушка пялились друг на друга, а затем краб, не почуяв опасности, скрылся меж камней.

— Ард! — позвала она, но вместо звука горло издало лишь свистящий хрип. Эрика откашлялась, позвала снова. Она смутно помнила, как в последний момент вцепилась в мохнатую собачью шерсть, и вынырнула на поверхность. Значит, пес должен быть где-то здесь. Все должны быть здесь — Геральт, Иорвет, Карасик и Плотва. И капитан «Атропоса», и его команда.

Пляж из песка и ракушек не кончался. Хорошо идти вдоль берега, лучше, чем в лесу — никогда не пойдешь кругами, не заблудишься. И рано или поздно выйдешь к человеческому жилью, если остров, конечно, обитаем. Если необитаем — то лучше сразу утопиться, чем двадцать лет ждать, когда мимо проплывет корабль.

Под сапогом, насквозь промокшим, треснула плоская раковина, и из нее на песок вылилась скользкая, воняющая тухлой рыбой, жидкость. Эрика отбросила устрицу ногой, и тут ее взгляд зацепился за крупный, четко очерченный собачий след.

Волчьи следы выглядели иначе — они были продолговатыми, с длинными отпечатками пальцев. Этот же был круглый, широкий, с явными бороздами от когтей.

Второй след обнаружился совсем рядом, а за ним третий и четвертый.

Эрика ускорила шаг, насколько это было возможно. Впереди виднелись серые скалы и усыпанный валунами берег, справа — высокие, смолисто-рыжие корабельные сосны. Песчаный пляж уступил место каменистой вымоине под отвесным утесом. Цепочка следов оборвалась так же внезапно, как и появилась. Но ветер, который, насытившись ночной жертвой, перестал быть врагом, донес отчетливый запах человеческого жилья — крепкий дух навоза и печного дыма.

***

Маленькие пурпурные осьминожки вперемешку с луком, морковью, мидиями и кусочками кальмара плавали в деревянной миске, украшенной по краям затейливой резьбой. Эрика ела молча, жадно, почти не жуя. Соленая похлебка текла по подбородку на столешницу, капала на засаленный фартук, на моряцкие широкие штаны, на потертые башмаки, помнившие еще, судя по виду, само Сопряжение Сфер. Но жаловаться было не на что: одежда была сухая, еда вкусная, а волчья шкура, которую девушка набросила на плечи — теплая и мягкая.

— Эльф, — твердила она, не спеша брать из рук хмурой старухи Биргит кружку с дымящимся варевом. - Сидх. И ведьмак — белые волосы, шрамы на лице.

— Не было таких, — с сильным акцентом уже в который раз отвечала женщина.

Появлению незнакомки островитяне не удивились — уже знали, что в шторме погиб корабль с материка, и даже успели выловить несколько тел. Одно Эрика опознала сразу — это был капитан «Атропоса», а вот два других… У одного не было лица - только серо-бурое месиво. Второй сильно обгорел - наверняка тогда, когда разбился масляный фонарь.

— Надо тебе в Каэр Трольде, — наконец, проскрипела старуха, выгребая кочергой золу из очага. — Утром поедешь. Утро — оно вечера мудренее.

Сказала — и вышла прочь, скрипнув расшатанной дверью.

За окном из бычьего пузыря расцветал тихий сонный вечер, серый, как и все на островах, прохладный, пахнущий морем, рыбой и мокрой древесиной. Тепло нагоняло дремоту, и Эрика сдалась — свернулась клубочком на узкой лавке, как кошка, и уснула.

К утру ее одежда высохла, задубев от соли и покрывшись белыми разводами вдоль и поперек. Сапоги сморщились, пошли трещинами на голенище и кое-где расползлись по швам. Куртка воняла водорослями и протухшими устрицами. Все оружие, кроме крепко засевшего в ножнах зерриканского кинжала, отправилось на дно морское — арбалет, болты, охотничьи ножи, клинок из метеоритной стали. Некстати вспомнилась новиградская эльфка, наворожившая ей беды от шторма. Вдохнув, Эрика сложила ни на что не годный доспех в холщовый мешок. Если все это продать, монет должно хватить на еду, хотя бы на несколько дней. А одежда пока сойдет и эта: меньше будет привлекать внимания на тракте.

Деревушка гудела, как рой растревоженных пчел. Все вокруг так и осталось серым — галька на берегу, пристань, ялик под полосатым парусом, рыбацкие лодчонки, развешенные на дугах сети, утопающие в тумане островерхие каменные домики. Только пятна мха-кровавника то тут, то там багровели на серо-зеленой редкой траве.

— С «Атропоса»? — прогудел над ухом пузатый чернобородый островитянин, разматывая сеть. — Там еще одного подобрали, кажись, живой.

— Где? — бросилась к нему Эрика, чуть не споткнувшись о торчащий из дощатого настила ржавый гвоздь.

— Да вон же, — рыбак указал пальцем в сторону причала, где над яликом сгрудилась толпа людей.

Эрика — откуда только силы взялись? — добежала до пристани в одно мгновение, и, растолкав пропахших рыбой, потом и пивом моряков, заглянула в лодку. Там, на куче мокрых сетей и веревок, лежал юнга с «Атропоса» — бледный, ослабевший, но живой. Девушку он не узнал — скользнул по ней невидящим взглядом и закрыл глаза.

Расспросы ничего не дали — никто ничего не знал ни про эльфа, ни про ведьмака, ни про чужих лошадей и большую собаку. Но отчаиваться было рано, в конце концов, это не единственная деревня в окрестностях. Эрика по привычке полезла рукой в поясной кармашек на крючках, за деньгами, но с ужасом обнаружила, что он пуст. Без денег, без оружия, без нормальной одежды, без лошади, без мало-мальски знакомых людей, не зная ни языка, ни законов Скеллиге, у Эрики было маловато шансов на благополучный исход этого путешествия. Она поглядела в серое небо над серым морем, и отправилась туда, где можно было разжиться информацией — в корчму.

***

Продав бродячему купцу свои сапоги, куртку и штаны за горсть монет, не окупивших и десятой части их первоначальной стоимости, Эрика села в углу с кружкой меда и навострила уши. Старшую Речь она знала худо-бедно, в особенности по матерным тирадам Иорвета и одной зеленой книжице под гордым названием «Диалекты Старших рас». Было в ней от силы по сто слов на каждый диалект, и, увы, скеллигский жаргон в ней отмечен не был. Но, несмотря на это, кое-что девушке понять удалось. Щитник клана ан Крайт, поглощая свиную рульку на завтрак и закусывая ее овсяной лепешкой, рассказывал, как в Каэр Трольде поселилась ведьма, наряженная в черное и белое, сварливая и вредная, как яга. Но красивая, и — это он особенно отметил — с сиськами.

Нетрудно было догадаться, что речь шла о Йеннифер.

Эрика засобиралась в дорогу. Приютившей ее на ночь старушке оставила несколько монет, погладила черную кошку, которая тут же выгнулась дугой и замурлыкала, и отправилась в путь. Сначала вышла на берег, куда ее выбросило волнами. Побродила, посвистела, поискала следы. Арда нигде не было, как будто он сквозь землю провалился. Даже те следы, что виднелись вчера, смыло приливом. И только встретив стайку утопцев, Эрика повернула назад.

Дорога в Каэр Трольде виляла меж пригорков и скал, как собачий хвост. Сначала идти было легко — обноски, подаренные старой Биргит, продувались насквозь всеми ветрами, а холод, как известно, гонит вперед лучше батога. Вскоре великоватые древние башмаки начали натирать. К середине дня Эрика не выдержала — сняла их и зашвырнула подальше в кусты, всполошив стайку куропаток. Ногам пришел, как говаривал Золтан, полный дюввельшайс. Ножные обмотки напитались кровью и сукровицей, все болело и пекло, и капало на каменистую тропу. Кругом не было ни души, если не считать куропаток, опасливо скрывшихся за деревьями. Эрика сняла с плеч волчью шкуру, разрезала пополам. Кое-как намотала на ноги, подвязала шнурком от рубахи, и наконец полностью оценила всю прелесть здешней жизни, если у тебя в кармане не лежит кошель с золотом.