Оазис (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 60

Расспросы продолжили в просторном доме Бастеров. Фермер с семьей жил в одном помещении, разбитом на несколько комнат. Помимо самого Ронни с женой и его четырьмя сыновьями, в семейной общине проживал брат хозяина — рыжебородый и мрачный мужик по имени Дэн с женой и тремя детьми: двумя дочерями-погодками и сыном, который оказался таким же рыжими и малоразговорчивым двадцатилетним парнем.

Во время ужина нас забросали вопросами, как удалось угробить этих ублюдочных тварей, досаждавших постоянными набегами на ферму. По несколько раз заставляли пересказывать особенно интересные моменты боя на склоне холма. Думаю, для отшельников наше появление привнесло хоть какое-то разнообразие в их жизнь. Огорчило старшего Бастера известие об оставшемся в живых морфе.

— Он надолго сюда дорогу забудет, — утешил его Кривой Пит, похлебывая из деревянной кружки домашнее пиво. — В одиночку твари не охотятся. Будет выслеживать одиночек или слабых животных, пока не налетит на хорошую порцию свинца.

— Куда, говоришь, эта скотина убежала? — Ронни тщательно подобрал мякишем подлив от мясного рагу. — К озерам?

— В протоках будет прятаться, — пробасил его брат Дэн. — Больше негде. Там и птица, и рыба. Кабаны забредают. Жирок нагуляет и снова будет фермеров дрючить.

— Грохнем, — заверил Ронни и так посмотрел на жену, открывшую было рот, что она быстро его захлопнула. — Подтянем Мэнса с парнями и Шона. Чего? В двадцать рыл не завалим это чудовище? Вон, джентльмены всемером двоих играючи завалили.

Ага, играючи. С помощью динамита и беспрестанной стрельбой. Только тогда удалось уронить «дьяволов». Любая заминка стоила бы кому-нибудь жизни.

— Я бы не советовал, брат, горячиться, — покачал головой Дэн. — Парни правильно говорят. Стаи уже нету, все. В одиночку тварь не будет нападать на большие фермы. А если появится в округе — вот тогда и устроим облаву.

— Дело говорит твой брат, — Кривой Пит оглядел семейство Бастеров, не расходящихся из комнаты. Взрослые сидели за столом, а дети, устроившись в уголке, внимательно вслушивались в разговор, отдающий чем-то жутко интересным и таинственным при отблесках свечей. Наконец, старший Бастер неуклюже поднялся и приказал женщинам приготовить в хозяйственной пристройке постели для гостей.

Оказывается, к дому примыкал сарай, где хранилось всякое разное добро, нужное для работы в поле и по дому. Ронни, взявшийся нас провожать, пояснил:

— По лестнице поднимайтесь наверх. Там сеновал. Женщины приготовили постели, одеяла. Не замерзнете. Только не курите, а то сгорим все дружно. Ворота заприте изнутри. Я на ночь выпускаю волкодавов, так что бродить по двору и считать звезды не советую.

Бастер усмехнулся в бороду. Потом без шутливых ноток, сбавив громкость, произнес:

— И это…парни. С чердака на крышу есть лестница. Если не трудно, кто-нибудь изредка поглядывайте наружу. Сверху хорошо окрестности видно. Мало ли… Вдруг тварь захочет отомстить или мяска свежего попробовать. Я не прошу устраивать ночной дозор…

— Да расслабься, Ронни, — хлопнул его по плечу Крюгер. — Присмотрим за вами, отшельниками. Стрелять-то можно будет? Или надо предупредить?

Охотник хохотнул и первым полез по широкой и прочной лестнице наверх, и уже оттуда крикнул:

— Лихой, ты у нас самый молодой! Закрой ворота за Ронни.

Парень что-то проворчал насчет старых перечниц, не желающих пошевелить лишний раз пальцем, и дождавшись, когда хозяин покинет сарай, захлопнул створки ворот. Потом с видимой натугой задвинул тяжеленный запорный брус и легко взлетел по лестнице на чердак.

— А что вдруг Бастер заволновался? — шурша соломой, спросил Канадец. — У него есть враги? С трудом верится, что из-за какого испуганного морфа слезно просит покараулить ферму.

— Да какие враги? — откликнулся Кривой Пит. — У него в соседях Мэнс и Шон, нормальные мужики. Терок между ними никогда не было. Пива перепил, вот и лезет всякая хрень в голову. Ну, кто на крыше хочет поторчать? Кому спать не хочется?

— Я пойду, — мне захотелось подышать предгрозовым воздухом, насыщенным озоном и свежестью. — Пока дождь не пошел.

— А потом вообще не выглянешь, — пробормотал Артишок, заворачиваясь в одеяло. — Морфы сейчас по норам загасились.

Морфы — да. А люди могут и под проливным дождем свои непотребства творить. Именно в такую погоду можно безбоязненно подобраться к ферме, обследовать подходы, как охраняется подворье, сколько людей и собак. Зачем? Хм, у Бастера шесть лошадей, два десятка коров, различный хозинвентарь, оружие, еда. В доме две женщины и пара девочек-подростков. Это великолепный приз для тех, кто привык жить с продажи рабов. Нападение на хорошо охраняемую ферму требует подготовки и большого количества бойцов. Если бы мне захотелось разграбить поселенцев, я бы бросил сюда человек тридцать.

Нехорошие мысли впивались гвоздями в мозг; требовалось обдумать их как следует. Что поделаешь: я много лет живу в обществе, где обмануть ближнего, кинуть его или грохнуть, когда от тебя не ожидают такого — в порядке вещей. Я путешествую, занимаюсь своей работой и сплю с паранойей. Может, до сих пор и жив.

Снаружи было хорошо. Совсем стемнело, и мрачная клякса огромной тучи, висевшая над горизонтом, расплылась по небу. Погромыхивало уже близко; с невидимых уже холмов, где осталась таинственная древняя стена, дул ветер, насыщенный влагой и теплыми запахами леса. Разлапистой вспышкой сверкнула молния. Скоро ненастье обрушится на одинокую ферму, окруженную диким лесом, где прячутся морфы. Или люди.

Внизу прямо подо мной протопали тяжелые лапы волкодава. Собака исправно выполняла свое предназначение, обходя хозяйскую территорию. Судя по спокойствию, которое излучали выпущенные на волю псы, мне тоже можно не волноваться. Сиди и обдумывай ситуацию, в которую мы втянулись.

Озадачивает отсутствие монаха. Черт, меня напрягает наше положение. Можно накидать несколько вариантов развития ситуации. Например, парня с отшибленным позвоночником не смогли поднять на ноги. Девчонку и Симона тащат на плаху и казнят самым жутким образом. Хотя… С орденским монахом такой фокус вряд ли прокатит. Или вариант, что Симона сманят какими-нибудь преференциями, отчего он откажется от дальнейшего путешествия. Или… Да здесь все может случиться так, как не планируй! Мы несколько дней торчим на одном пятачке и не можем продвинуться дальше этой захудалой клановой земли!

А вот еще проблема. Ментальная закладка в башке Канадца и Артишока. Как она действует? Судя по жизнерадостному выражению их лиц — вообще не ощущается. Понимаю, столько лет пробыть на каторге и лицезреть только бетонные стены и изредка — мрачные останки древнего города, и внезапно получить свободу… Это надо побыть в шкуре парней, чтобы понять, насколько им хорошо дышится. Ну и пусть. Рад за них.

Над головой сухо треснуло, словно переломили гигантскую ветку. Тяжелые капли дождя нехотя застучали по крыше. Нырнув в люк, задвинул широкий металлический язычок замка в паз, и аккуратно, чтобы не раздавить спящих, пробрался к своему месту. Положил рядом с матрацем винчестер, расстегнул клапан кобуры и закутался в одеяло. Увы, какую уже неделю приходится спать в полной экипировке, и конца и краю этому «счастью» не видится.

Проснулся я от непонятной толчка; словно кто-то невидимый бесцеремонно лягнул меня пяткой в бок. Даже не открыв глаза, автоматически проверил, рядом ли со мной оружие. Холодная сталь и гладкое деревянное ложе успокоили меня. Винчестер никуда не делся. Рука дернулась к кобуре. Рукоять "кольта" сигнализировала, что мои ощущения из области непонятного и метафизического, как выразился бы Симон.

Рывком приподнимаюсь. Ночь еще властвует снаружи, и дождь закончился. Не слышно барабанящих ударов по крыше, нигде не капает. Многоголосый храп доносится со всех сторон. Поеживаюсь, вдруг понимая, что люк крыши открыт. Оттуда прилично поддувает. Перехватываю оружие и лезу наверх.

— Осторожно, не пристрели, — раздался тихий голос Канадца, едва сдерживающего усмешку.