Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 29

Ночь горчит бессонницей и усталостью. Кирилл потирает глаза, пытаясь отогнать от себя морок снов, и подрывается со стула в быстрые и короткие шаги по маленькой кухне.

— Чертовщина какая-то. Как тебя вообще подловили на этом?

На кончиках пальцев покалывание пламени, в венах жар пламени. Слишком много вопросов и ниточек в пустоте без ответов. Куда бы они ни сунулись, там уже нет следов.

— Контроль сознания, — Николай ёжится под острым взглядом Кирилла, снова подтягивая плед до подбородка. — И холод, который обрубил магию огня. А дальше всё просто.

— Чушь. Никогда не поверю, что контроль сознания на тебя так легко действует.

— Если до этого опоить до потери концентрации, то любой станет податливым. Тот хамам… впрочем, вряд ли персонал в чём-то виноват. Разве что в дрянном чае. Нападение было подстроено.

Кирилл замирает перед окном, упираясь руками в подоконник. Почти зажившие царапины чешутся под футболкой. Тень вихрится рядом, оборачиваясь кольцами вокруг рук и струясь дымкой по телу.

— Мне наведаться туда?

В его голосе звенящее обещание угрозы и опасности. Он оглядывается через плечо на Николая, встречаясь с ним взглядом.

— Пока нет. Сейчас это было бы слишком ожидаемо, — Николай меняет позу, выпрямляя спину. Плед падает с него, обнажая крепкое тело с буграми мышц. — Кирилл, ты не понимаешь.

— Чего же?

— Как думаешь, сколько магов поверят не искореженной девочке, а тому, в руках которого управление Службой?

У Кирилла нет слов. Он знает, что среди магов достаточно тех, кто недоволен решением Шорохова назначить Николая начальником Службы. Но за все эти три года всё было спокойно и размеренно — по крайней мере, что касалось самой деятельности Службы. Судя по выражению лица Саши, тот тоже об этом не думал. Николай поджимает губы и тут же морщится от боли в подбородке. Мази уже высохли, и он тянется за свитером на спинке соседнего стула, с явным удовольствием ныряя в палевую шерсть.

— Я не знаю, Шорохов ли затеял какую-то игру или милины решили всё свалить на меня, — раздаётся из свитера, пока он медленно и осторожно продевает руки. — Вот только будьте готовы к тому, что меня могут попросить отказаться от поста начальника Службы.

И Кирилл понимает то, что осталось висеть недосказанным в воздухе — пока Шорохов пропадает неизвестно где, не отвечая на звонки и сообщения, Управление делами магов может назначить любого в Службу.

Николай уже едва не засыпает, когда Кирилл заваривает настой, рекомендованный лекарями. Две ложки едких трав на стакан кипятка, строго по сто миллилитров три раза в день. Кому-то придётся за этим следить. На догадки или хитрые теории заговоров нет сил. Всё утром. Саша уезжает домой, оставляя Кирилла приглядеть за Николаем, который с трудом доходит до своей кровати. Для второго есть диван.

Он не спит, лёжа с открытыми глазами, вперив взгляд в осеннюю ночь и прислушиваясь к шипению и стонам боли в спальне. Николай затихает только под утро — видимо, обезболивающее сделало своё дело.

***

Утро пахнет кофе и тяжёлым осенним дождём, стекающим по окнам. Кирилл с трудом сползает с дивана, ощущая себя разбитым и явно не доспавшим, но мелодия будильника совершенно безжалостна.

Позевывая и потягиваясь после сна, он натягивает джинсы, морщась от тянущих ощущений на спине при каждом резком движении лопаток.

Захватив со спинки стула футболку, он плетётся на кухню на запах кофе. Николай в брюках и распахнутой косоворотке с закатанными рукавами подогревает на сковородке приготовленные Сашей в ночи бутерброды. Всего два, но лучше, чем ничего. Чуть влажные волосы аккуратно уложены, повязки на руках свежие и белее, чем положено обычно бинтам.

Если бы Кирилл не видел его вчера всего в крови, в ознобе и с бездной колодца во взгляде, никогда бы не подумал, что с ним что-то не так.

— Доброе утро, — бросает Николай, не оглядываясь, и аккуратно подцепляет лопаткой подрумяненный бутерброд с расплавившимся сыром, перенося его на тарелку.

— Кофе будешь?

Вокруг него во всей красе магия земли, растительная, распускающаяся спелыми бутонами цветов, тут же тающими в утреннем неверном свете. Сама энергия земли, дающая жизнь.

— Какой кофе! Сдурел, что ли? Лекари прописали отвар. Ты раны обработал?

— Ты просто слишком долго спишь. Я всё уже сделал, не суетись. А кофе нам обоим не помешает, как и завтрак.

Кирилл окидывает Николая быстрым взглядом и, найдя его состояние удовлетворительным, занимает стул у окна, распахивая его в октябрьское утро и высовываясь с головой на улицу. Холодные капли на лице намного лучше будильника, особенно вместе с утренней самой первой сигаретой.

Неделя до вечера стражей, и тревога внутри не даёт покоя.

— Не свались, — педантично замечает Николай, усаживаясь за стол и прихлёбывая кофе. — Но хоть окно открыл, а то утром было не продохнуть от смога.

Кирилл не уточняет, что тот тоже вчера курил на этой самой кухне.

— Ты серьёзно вчера говорил про то, что тебя могут подвинуть с поста начальника Службы?

— Конечно. Ты же не думаешь, что все согласны с моим назначением? Впрочем, тебе надо просто разочек побывать на приёмах магов. Сразу столько интересного узнаешь, и не только обо мне. Профессор Малди только спит и видит, как бы подчинить Службу Академии.

— Ему это зачем? — теряется Кирилл. Директор Академии, конечно, милин до самой сердцевины своей магии, но что Служба, что научное сообщество у магов всегда стояли порознь.

— Как всегда. Считает, что стражи слишком сильны и независимы и что мы мало обучаем милинов. Ему, скорее, нужна Школа стражей, но кто же ему её отдаст?

— И кого назначат? Кого-нибудь из Управления делами магов?

Николай обманчиво расслаблен с полуприкрытыми глазами и в ещё не застегнутой форме. На его теле словно белоснежная пыльца, очерчивающая рельеф мышц и кубики пресса, скапливающаяся в старом рубце на животе. По Николаю, кажется, вздыхает каждая представительница женского пола в Службе, но тот остаётся верным своей холостяцкой жизни, предпочитая короткие и бурные романы без обязательств.

— О, нет, — Поулг хитро прищуривается. — На этот счёт кто бы ни собирался подставить меня, здорово просчитался. Но давай сейчас не об этом.

Он напрягается всем телом и всей своей магией в полной силе, сейчас царапающей воздух кухни пылью и сухим песком. Зарождение земляного вихря.

— Твоя задача — во что бы то ни стало выяснить про магию крови и не дать продолжиться похищениям в Академии.

Прежде, чем Кирилл успевает сказать ещё что-то, Николай одним глотком допивает кофе и подрывается с места, с явным неодобрением кивая на его мятую футболку.

— Ты в таком виде поедешь на работу?

— Моя косоворотка ушла тебе на самодельные бинты до приезда лекарей, — Кирилл следует его примеру и берёт на себя мытьё посуды.

— Возьми одну из моих.

— Я всё равно в Академию еду, студенты как-нибудь переживут мой не очень официальный вид. Потом заскочу домой по дороге в Службу.

Он выключает воду, испаряя капельки воды пламенем на руках. Николай едва не закатывает глаза, исчезая в коридоре. Для него такое неприемлемо.

— Знаешь, ты бы попробовал как-нибудь побыть не таким серьёзным, — кричит ему вслед Кирилл, окидывая взглядом кухню. Вроде ничего не забыл. Телефон в кармане, перчатки стража в машине. Лекции дома, но сегодня они ни к чему — запланирован семинар.

— Есть конкретные предложения?

— Разрисуй бинты на руках в цветочек, а то они слишком аккуратные, — с усмешкой предлагает Кирилл, шнуруя любимые высокие ботинки.

— Умнее ничего не придумал?

— Ну, хочешь, я могу это сделать.

— Обойдусь без твоего участия, спасибо.

— Тогда Варю попроси, у неё почерк красивый. Или Сашу, он тебе вообще картину нарисует.

Кирилл уворачивается, пригнув голову, от летящих в его сторону земляных брызг. Сизый дым вокруг как зыбкая стена предупреждения — даже для дружеских заклинаний.